Минфин США отказался продлить лицензию на обслуживание российского внешнего долга, действовавшую до 25 мая и позволявшую нашей стране в условиях санкций осуществлять выплаты по суверенным еврооблигациям. Теперь суверенный дефолт Российской Федерации становится лишь вопросом времени. Что конкретно означает для нас этот дефолт и чем он опасен?

У большинства жителей России слово «дефолт» вызывает в памяти события 1998 года, которые им запомнились как страшный экономический кризис, вызвавший резкое падение уровня жизни. На самом деле события 1998 года включали в себя целый комплекс составляющих, из которых собственно дефолт, то есть отказ государства платить по своим облигациям (в случае российского дефолта 1998 года — по рублёвым, ГКО), был для рядового российского гражданина, пожалуй, наименее значимым бедствием. Да, он вызвал большие потрясения в российской финансовой системе; несколько банков, державших в своих портфелях большие объёмы ГКО, обанкротились. Но для населения ощутимого эффекта это не имело, ведь в то время мало кто из рядовых граждан вкладывал деньги в гособлигации.

Основной удар по благосостоянию жителей России нанесли тогда девальвация рубля (курс доллара к рублю за месяц скакнул более чем втрое) и вызванный ею всплеск инфляции, а также резкое сокращение (в реальном выражении) бюджетных расходов, в частности, расходов на социальную сферу.

Важно, что девальвация не была следствием дефолта; для обвала рубля дефолт стал лишь спусковым крючком и дополнительным усиливающим фактором. Скорее, можно говорить, что и дефолт, и девальвация были параллельными следствиями общей причины — гигантского дефицита федерального бюджета, который правительство пыталось компенсировать стремительно растущим объёмом заимствований под высокий процент (то, что впоследствии назвали «пирамидой ГКО»), искусственно удерживая при этом завышенный курс рубля.

Совершенно очевидно, что нынешняя ситуация не имеет ничего общего с обстоятельствами 1998 года: сейчас у России стабильно профицитный бюджет и достаточно ресурсов для исполнения всех своих долговых обязательств — и рублёвых, и валютных — даже при условии заморозки всех резервов, номинированных в долларах и евро. Так что дефолт 1998 года и дефолт, который, по-видимому, произойдёт в ближайшем будущем, — это вещи совершенно разной природы, поэтому и их последствия будут кардинально различными.

Российский суверенный дефолт можно ожидать уже в ближайшие месяцы. В июне Россия должна произвести очередные выплаты купонов по еврооблигациям, номинированным в долларах США. Чтобы сделать выплаты в долларах, Россия должна использовать американскую платёжную инфраструктуру, а США с 25 мая заблокировали нам эту возможность. Причём запрет касается не только платежей из замороженных резервов (так наш минфин расплатился по купонам в марте), но и платежей, сделанных за счёт новых валютных поступлений от экспорта (так, по всей вероятности, делались апрельские и майские платежи, хотя достоверной информации нет).

Когда стало известно, что США решили не продлевать лицензию на обслуживание российского внешнего долга, наш минфин заявил, что теперь будет вынужден осуществлять выплаты в рублях. С этого начинается юридическая дискуссия, в которой наши власти пытаются доказать западным кредиторам, что такие выплаты должны быть засчитаны в качестве исполнения обязательств и у них для этого есть несколько юридических «зацепок».

Так, у разных выпусков российских еврооблигаций условия могут несколько отличаться. У каких-то выпусков допускается возможность платить в другой валюте (даже в рублях — для выпусков после 2018 года), если заплатить в долларах невозможно в силу объективных причин. Однако у большей части выпусков такой возможности не преду-смотрено: выплата в рублях там будет однозначно трактоваться как дефолт. Выпуски, по которым Россия должна заплатить в июне, как раз такие, поэтому схема оплаты в рублях, о которой говорит минфин, от дефолта по этим бумагам нас не спасёт.

Есть ещё одна идея обосновать правомочность схемы с оплатой в рублях; о ней на днях писал РБК: предлагается использовать пункт «Возмещение в другой валюте» (Currency Indemnity), присутствующий в проспектах эмиссии всех выпусков еврооблигаций. Этот пункт предполагает, что если Россия заплатит держателю в валюте, отличной от доллара, то платёжное обязательство будет считаться выполненным, если инвестор в ближайший возможный день сможет обменять полученное количество другой валюты на доллары в причитающемся размере. Если же при конвертации сумма в долларах будет меньше причитающейся, Российская Федерация обязана возместить эту недостачу держателю, а также компенсировать ему все транзакционные издержки.

В сделанном 25 мая заявлении минфина РФ сказано, что «выплаты будут осуществляться в валюте Российской Федерации с возможностью их последующей конвертации в оригинальную валюту обязательства через НКО АО «Национальный расчётный депозитарий» (НРД) в качестве платёжного агента». По-видимому, это надо понимать так, что любые нерезиденты (в том числе из «недружественных» стран) смогут сразу же получить разрешение специальной подкомиссии минфина на конвертацию рублей в доллары, а значит, на их вывод за границу. Таким образом условие пункта «Возмещение в другой валюте» теоретически будет выполнено.

Однако будет оно в итоге признано выполненным или нет, окончательно будут решать западные суды, и если наши «партнёры» действительно захотят спровоцировать российский суверенный дефолт, то обеспечить нужное решение суда им труда не составит. Или же, как вариант, они наложат санкции на НРД и он тоже не сможет обслуживать долларовые транзакции. Да мало ли чего они ещё могут придумать! Так что в нынешней ситуации, когда экономическая война идёт в стиле «боёв без правил», все такие «хитрые схемы» Россию от дефолта вряд ли спасут: против лома нет приёма…

Опишем вкратце последовательность будущих событий, связанных с российским суверенным дефолтом. Следующие даты платежей по купонам приходятся на 23 и 24 июня (по выпускам «Россия-2027», «Россия-2047» от 2017 года и «Россия-2028» от 1998 года). Потом в графике погашения внешнего долга перерыв до 16 сентября. Если по июньским платежам не будет оплаты в долларах, то будет объявлен технический дефолт и пойдёт отсчёт тридцати дней так называемого льготного периода, в течение которого кредиторы обязаны ждать оплаты. Если и через 30 дней Россия не заплатит, то уже в конце июля российский суверенный дефолт может быть объявлен официально.

Какие последствия он будет иметь? Во-первых, в обычных обстоятельствах, когда страна объявляет дефолт по внешнему долгу, это приводит к понижению её суверенного кредитного рейтинга и сильно затрудняет привлечение иностранного капитала в будущем; привлекать капитал становится возможным только под завышенный процент. Это основная проблема, которую может вызвать дефолт. Но для России это сейчас не актуально вообще: наши кредитные рейтинги и так уже понижены до «мусорных» уровней, а иностранный капитал к нам не придёт ещё долго, независимо от кредитного рейтинга.

Во-вторых, в обычных обстоятельствах дефолт провоцирует распродажи со стороны нерезидентов на фондовом рынке и отток капитала из страны, и это дополнительно усиливает девальвацию её валюты. Валюта обычно начинает падать гораздо раньше, чем объявляется дефолт; дефолт — это лишь кульминационная стадия финансового кризиса в стране. Но для России и это сейчас не актуально, поскольку после заморозки наших золотовалютных резервов нерезидентам запрещено продавать российские активы и выводить деньги за рубеж. Это можно сделать только по разрешению специальной подкомиссии минфина. Они давно бы уже всё здесь распродали, но у них просто нет для этого технической возможности, и официальное признание российского дефолта им в этом никак не поможет.

Однако всё это не означает, что суверенный дефолт пройдёт для России совсем безболезненно. Дело в том, что после официального объявления дефолта держатели облигаций, не получившие денег (если их наберётся не менее 25% от общего объёма выпуска), смогут обратиться в суд за компенсацией причитающихся им выплат из имущества Российской Федерации, до которого власти западных стран смогут «дотянуться».

Это, кстати, является ещё одним важным отличием грядущего российского дефолта от того, что произошёл в 1998 году. Тогда Россия объявила дефолт не по внешнему, а по внутреннему долгу, а там юридические последствия совсем другие: конфискацию активов государства в пользу иностранных кредиторов такой дефолт не предполагает.

В июне Россия должна заплатить по указанным трём выпускам еврооблигаций 394 млн долларов. Часть этой суммы будет выплачена в рублях российским держателям еврооблигаций, часть, возможно, будет выплачена в евро или британских фунтах тем кредиторам, которые согласятся принять такую оплату (доступ России к платёжной инфраструктуре в этих валютах для выплат по внешнему долгу пока сохраняется, но может быть в любой момент перекрыт). Таким образом, 25% кредиторов, нужных для запуска судебных процедур по конфискации российских активов за рубежом, может и не набраться. Но даже если такие суды будут запущены, то суммы конфискаций пока будут незначительными.

Однако это ещё не всё. Дефолт сначала объявляется только по отдельным выпускам еврооблигаций, по которым оплата должна была пройти, но не прошла. Однако вследствие такого дефолта наступает «кросс-дефолт», когда все держатели всех выпусков еврооблигаций получают право предъявить свои облигации к немедленной оплате в полном объёме.

На данный момент остаток российского долга в еврооблигациях, номинированных в долларах и евро, составляет соответственно 30,8 млрд долларов и 5,2 млрд евро (без учёта купонных платежей). Когда эти суммы будут предъявлены к немедленной оплате и она не пройдёт, кредиторы (по завершении льготного периода) уже смогут потребовать конфискации имущества Российской Федерации на более значимые суммы. Хотя и здесь Россия сможет частично расплатиться в рублях — как минимум со своими резидентами.

Но «кросс-дефолт» — это процесс не быстрый, там есть юридические процедуры, которые надо выполнить. Также необходимо, чтобы кредиторы отстояли свои права на выплаты в судах. Поэтому в случае реализации сценария «кросс-дефолта» масштабная (на миллиарды долларов) конфискация имущества Российской Федерации за рубежом в пользу кредиторов начнётся не так скоро. В обычной ситуации подобные суды могут длиться годами, но, когда идут «бои без правил», нужные судебные решения, скорее всего, будут вынесены более оперативно.

Кстати, тот же самый трюк с искусственно организованным дефолтом при полной платёжеспособности должника и наличии у него желания заплатить может быть проделан не только с Российской Федерацией как государством, но и с российскими компаниями — как государственными, так и частными. И тогда их имущество за рубежом по завершении всех требуемых процедур тоже может оказаться под риском конфискации.

Вот ради этой конфискации имущества Российского государства и его компаний вся эта история с дефолтом и затевается. Удар по репутации, который суверенный дефолт нанесёт России, — это лишь «дополнительный бонус», а не главная причина, ведь для репутации России на международной арене военно-политические факторы сейчас несопоставимо более значимы.

Какие активы попадут под конфискацию? По всей видимости, речь не идёт о конфискации уже замороженных российских золотовалютных резервов, поскольку для наших «партнёров» большого смысла в этом нет. Его нет, во-первых, потому, что резервы и так заморожены и будут оставаться недоступными для России в любой обозримой перспективе, а во-вторых, потому, что из 300 млрд долларов замороженных резервов через организацию суверенного дефолта можно было бы конфисковать не больше, чем общую сумму задолженности России по внешнему долгу, то есть 30 млрд долларов и 5 млрд евро как максимум. Ради этого не стоило и огород городить.

А вот конфискация прочего имущества России и особенно имущества российских компаний — это уже будет весьма сильным ударом. И дело здесь не только в стоимости имущества, которое будет утрачено. Более важно, что сам процесс «охоты» кредиторов за российским имуществом внесёт огромные дополнительные риски в любую внешнеэкономическую деятельность наших компаний. Представьте, что будет, если, например, какая-то российская нефтяная компания будет опасаться отправлять свою нефть на танкерах зарубежным покупателям из-за опасений конфискации. Да, можно будет придумывать какие-то схемы минимизации таких рисков, но это всё сложно и дорого, так что основная цель наших «партнёров» — дестабилизация российской внешнеэкономической деятельности — всё равно будет достигнута.

Могут ли западные страны сделать всё то же самое без организации российского дефолта? Да, могут: для запуска процесса отъёма российского имущества можно было придумать какие-то другие предлоги. Ведь смогли же они это сделать в отношении бывших европейских «дочек» «Газпрома»: там предлогом стало «обеспечение энергетической безопасности» соответствующих стран. Так что даже если России каким-то чудом удастся избежать суверенного дефолта, то принципиально это ничего не изменит: российские активы за рубежом будут также подвергаться арестам и конфискациям, только под другими предлогами.

Запад пытается осуществить конфискацию российского имущества именно посредством объявления дефолта России (а затем и российских компаний) просто потому, что такая схема в глазах широкой мировой общественности будет выглядеть менее топорно. Ведь в этом случае нормы права и соображения здравого смысла нарушаются только один раз — в самом начале процесса, когда для России закрывается техническая возможность расплатиться. При этом большинство простых людей во всех странах мира даже не поймут, в чём тут дело и почему это есть вопиющее беззаконие со стороны Запада. А дальше, после признания дефолта, всё происходит автоматически, в строгом соответствии с буквой и духом соответствующих законов и процедур. И уже не власти западных стран являются движущей силой этого процесса, а кредиторы, то есть частные лица и компании. Тем самым властям западных стран удастся «отжать» российское имущество с минимальными потерями для своей репутации поборников «верховенства закона».