5 декабря 2009 года истекает срок действия Договора об ограничении и сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ-1), заключенного в 1991 году и вступившего в силу в 1994-м. В настоящее время ведутся переговоры по новому подобному договору, который должен прийти на смену СНВ-1.

В связи с этим уместно напомнить о некоторых фактах и событиях, предшествовавших подписанию этого документа.

НАРАЩИВАНИЕ И СОКРАЩЕНИЕ

После ликвидации в 1949 году монополии США на ядерное оружие, они еще в течение 40 лет превосходили СССР по численности развернутых стратегических ядерных боезарядов. При этом в 1950-е годы и в начале 1960-х годов это превосходство было подавляющим. Так, в 1955 году у США было в 56 раз больше развернутых стратегических ядерных боезарядов, чем у СССР, а в 1960 году – в 17 раз. Количественное превосходство США над СССР в ядерных вооружениях, способных действовать по объектам на территории другой стороны, было еще более значительным с учетом наличия у них на авианосцах штурмовиков – носителей ядерного оружия и тактического ядерного оружия в Европе.

СССР предпринимал все возможное для ликвидации имевшегося превосходства США. В результате в начале 1970-х годов был достигнут военно-стратегический паритет – состояние, при котором любая из сторон в случае нанесения ею первого ядерного удара гарантированно получала ответный ракетно-ядерный удар с неприемлемым для нее уровнем ущерба. То есть стороны стали обладать возможностью взаимного ядерного сдерживания. Наличие военно-стратегического паритета явилось ключевым фактором обеспечения стратегической стабильности.

Дальнейшее количественное наращивание стратегических ядерных вооружений не обеспечивало ни одну из сторон значимым дополнительным преимуществом, поскольку число развернутых ядерных боезарядов более чем на порядок превосходило уровень, необходимый для нанесения неприемлемого ущерба в ответном ударе. Наличие многочисленного ядерного арсенала увеличивало риски, связанные с его эксплуатацией. Не был исключен риск непреднамеренного развязывания ядерной войны в результате неправильной оценки обстановки и технических ошибок, типа ложного срабатывания системы предупреждения о ракетном нападении. В этих условиях стороны пошли на договорное ограничение и сокращение СНВ с одновременным введением ограничений на территориальные системы противоракетной обороны.

В начале 1970-х годов СССР и США пришли к согласованной позиции о дестабилизирующем характере этих систем. Вследствие чего в 1972 году был заключен бессрочный Договор об ограничении систем ПРО, а в 1974-м – подписан протокол к нему. Он вводил количественные ограничения на число противоракет и районов их размещения, запрещал создание, испытания и развертывания систем ПРО морского, воздушного, космического, наземно-мобильного базирования, а также их размещение вне национальной территории. Этот договор обеспечивал возможность осуществления сокращений СНВ.

Заключенным в 1972 году между СССР и США Временным соглашением ОСВ-1 сначала были введены ограничения на численность МБР и БРПЛ сторон. К 1985 году было достигнуто примерное равенство между США и СССР в численности ядерных боезарядов, развернутых на стратегических носителях (их количество составляло примерно 11 000 и 10 000 единиц соответственно). В 1987 году был заключен Договор о ракетах средней и меньшей дальности (РСМД), что привело к ликвидации всех ракет СССР и США наземного базирования с дальностью от 500 до 5500 км. В 1991 году был подписан Договор СНВ-1, вступивший в силу в декабре 1994 года. В соответствии с меморандумом к нему по состоянию на 1 сентября 1990 года число развернутых стратегических носителей (МБР, БРПЛ, тяжелые бомбардировщики) составляло 2500 единиц у СССР и 2246 – у США, а количество боезарядов, числящихся за ними, соответственно 10 271 и 10 573 единицы.

В ходе выполнения договора к концу 2001 года СНВ сторон были сокращены приблизительно в два раза. Численность развернутых стратегических ядерных боезарядов составила 5518 единиц у России и 5948 – у США, а число стратегических носителей (МБР, БРПЛ, тяжелые бомбардировщики) уменьшилось до 1136 и 1237 единиц соответственно. Дальнейшие сокращения стратегических наступательных вооружений производились в соответствии с Договором о стратегических наступательных потенциалах (СНП) 2002 года. Этим действующим в настоящее время договором предусмотрено практически трехкратное уменьшение численности развернутых стратегических боезарядов сторон до уровня, не превышающего 1700–2200 единиц к концу 2012 года.

На 1 января 2009 года количество оперативно развернутых стратегических боезарядов в соответствии с правилами засчета, установленными Договором СНВ-1, составило 5576 единиц у США и 3909 – у России, а число развернутых стратегических носителей – 1198 и 814 единиц соответственно. В обсуждаемом в настоящее время новом договоре по СНВ рассматриваются более глубокие сокращения, чем те, которые прописаны по Договору о СНП. На прошедшей в Москве встрече Барака Обамы и Дмитрия Медведева был подписан документ, в котором определены предварительные параметры сокращений боезарядов до 1500–1675 единиц, а стратегических носителей – до 500–1100 единиц.

АЛЬТЕРНАТИВЫ НЕТ

Темпы изменения численности ядерных боезарядов, развернутых на стратегических носителях, в период с 1991 года по настоящее время сопоставимы с темпами гонки ядерных вооружений с 1960 по 1970 год, но с обратным знаком. Это позволяет обозначить время после 1991 года как эпоху гонки разоружений. График изменения численности развернутых стратегических ядерных боезарядов СССР (России) и США в период с 1945 года по настоящее время представляет собой петлю, верхняя часть которой отражает гонку вооружений, а нижняя – гонку разоружений.

Сокращения СНВ Россией не имели альтернативы вследствие отсутствия экономических возможностей для их поддержания не только в прежних, но и в существенно уменьшившихся количествах. Сочетание высоких темпов вывода исчерпавших свой ресурс стратегических вооружений с низкими темпами ввода в боевой состав новых СНВ предопределило разоружение России, которое произошло бы независимо от наличия договоров о сокращении СНВ с США. Однако США были заинтересованы в договорном характере ограничений и сокращений СНВ, поскольку это позволяло осуществлять контроль процесса разоружения России и реализовать его в сжатые сроки в более выгодной для них конфигурации.

Договорами по СНВ предусматривалось уничтожение в первую очередь наиболее мощных и эффективных (в том числе в условиях развертывания эшелонированной системы ПРО США) типов наших ракетных комплексов (тяжелые МБР) и введение жестких ограничений на размещение и функционирование мобильных ракетных комплексов наземного базирования. США даже пошли на финансирование ликвидации СНВ России. Речь идет о программе Нанна–Лугара. Она, в частности, обеспечила для США ускоренную ликвидацию трех наших наиболее мощных подводных ракетоносцев проекта 941(«Акула»).

Результаты гонки разоружений неоднозначны. С одной стороны, устранена многократная избыточность боезарядов, развернутых на стратегических носителях. Казалось бы, должен повыситься уровень стратегической стабильности и безопасности. Однако этого не произошло. Сокращения стратегических наступательных вооружений привели к существенному уменьшению имевшегося запаса стратегической стабильности, и она стала более критичной к ранее существовавшим негативным факторам и новым негативным изменениям внутренних и внешних условий. К таким негативным изменениям внешних условий следует отнести:

– выход США из бессрочного Договора по ПРО и развертывание эшелонированной системы ПРО, включая второй позиционный район на территории США, систему ПРО морского базирования, а также планы по развертыванию системы ПРО в Европе;

– разработка США качественно новых систем ПРО авиационного и космического базирования;

– создание и развертывание США космических радиолокационных систем обнаружения подвижных грунтовых ракетных комплексов;

– наличие у США тактического ядерного оружия передового базирования, не ограниченного никакими договорами;

– возможность многократного увеличения США численности ядерных боезарядов, развернутых на стратегических носителях после сокращений по Договору о СНП за счет так называемого возвратного потенциала;

– возможность массового развертывания ядерных крылатых ракет морского базирования (КРМБ) большой дальности, не ограниченных так же, как и их носители, какими-либо договорами;

– создание и массовое развертывание США высокоточного оружия в неядерном оснащении, способного решать боевые задачи, ранее возлагавшиеся только на ядерное оружие, и отсутствие возможности у России парирования новой угрозы средствами аналогичного класса.

МБР «Воевода» (она же «Сатана») через несколько лет придется снять с вооружения. 
ФАКТОР ПРО

Выход США из Договора по ПРО и последующая практическая реализация плана создания эшелонированной системы стратегической противоракетной обороны представляют серьезную угрозу стратегической стабильности и затрудняют дальнейшее сокращение стратегических наступательных вооружений. В настоящее время развернуто 30 противоракет GBI шахтного базирования на Аляске и в Калифорнии. К концу следующего десятилетия число кораблей, оснащенных системой ПРО «Иджис» с ракетами типа «Стандарт-3», может возрасти до 80.

В 2009 году в США проведены испытания авиационной лазерной системы ПРО, размещаемой на самолете Боинг-747-400F, а также начата разработка новой авиационной системы перехвата баллистических ракет на активном участке траектории полета NOKADE на базе истребителей F-15 и ракет AMRAAM, которая также будет способна решать задачи противоспутниковой борьбы. Целью развертывания системы ПРО США, разработок новых видов противоракетных и противоспутниковых систем является обеспечение в перспективе возможности обесценивания потенциала ответного удара стратегических ядерных сил России. Учитывая, что в следующем десятилетии численность развернутых стратегических боезарядов сократится почти на порядок по сравнению с 1980-ми годами, возможность решения такой задачи становится все более реальной.

На вооружении США в конце 1990-х годов появились ИСЗ радиолокационной разведки, способные обнаруживать днем и ночью в любых погодных условиях объекты на поверхности Земли. С 1998 года в США выведены на орбиту четыре ИСЗ радиолокационной разведки типа «Лакросс», которые дополняют другие разведывательные спутники, оснащенные оптическими датчиками. С 1998 по 2000 год разработка спутников радиолокационной разведки проводилась в рамках программы «Дискавери-2». В соответствии с требованиями система из 24 космических аппаратов должна с высокой достоверностью, оперативно с частотой просмотра 10–15 минут обнаруживать объекты на поверхности Земли с разрешением до 0,3 м и точностью целеуказания 1,8 м, обеспечивая селекцию движущихся целей.

С 2001 года разработка в США космической системы радиолокационной разведки подвижных целей и наведения на них средств поражения осуществлялась в рамках проекта 5009, с 2002 года – проекта А004, а затем – в рамках программы Space Radar. Интеграция новых американских космических средств разведки в единый контур управления и боевого применения стратегических наступательных ядерных сил и высокоточного неядерного оружия представляет серьезную угрозу для отечественной подвижной наземной ракетной группировки стратегических ядерных сил.

ЕЩЕ РЯД СУЩЕСТВЕННЫХ МОМЕНТОВ

Тактическое ядерное оружие США, размещенное в Европе и на морских носителях, может действовать по объектам на территории России. К данному оружию в настоящее время относятся крылатые ракеты морского базирования Tomahawk в ядерном оснащении, а также ядерные авиабомбы тактической авиации. По мощности ядерного боезаряда, дальности полета и точности стрельбы КРМБ Tomahawk эквивалентны стратегическим крылатым ракетам воздушного базирования ALCM-B. Ядерные авиабомбы тактической авиации США сопоставимы по мощности с боезарядами МБР и БРПЛ, а по точности попадания превосходят их.

Ныне США имеют 320 складированных ядерных боевых частей крылатых ракет. Ядерные КРМБ типа Tomahawk не ограничены какими-либо договорами и могут быть в короткие сроки развернуты на подводных лодках и надводных кораблях. Ракеты в ядерном оснащении внешне идентичны неядерным ракетам этого типа и размещаются на одних и тех же носителях. Это исключает возможность эффективного контроля объемов развертывания ядерных КРМБ в существующих условиях, когда в связи с позицией США крылатые ракеты морского базирования выведены за рамки договоров по ограничениям и сокращениям СНВ. Суммарный «активный потенциал» тактического ядерного оружия США (около 800 единиц), до 50% которого постоянно базируется в Европе, сопоставим с потенциалом стратегических ядерных зарядов, который должен остаться после сокращений по Договору о СНП, а тем более после предполагаемых сокращений по новому договору о СНВ.

В 2001 году США принята концепция новой «триады стратегических сил». В отличие от классической ядерной, состоявшей из МБР наземного базирования, БРПЛ и стратегической авиации, новая триада включает систему ПРО, стратегические ядерные силы и высокоточное оружие. Причем последнее становится равноправным компонентом перспективной системы стратегических сил США наряду с СЯС и ПРО. Сейчас арсенал высокоточного неядерного оружия США большой дальности включает крылатые ракеты Tomahawk, которыми оснащены надводные и подводные корабли и крылатые ракеты воздушного базирования CALCM на стратегических бомбардировщиках В-1В и В-52Н. В носители неядерных КРМБ Tomahawk переоборудованы четыре бывших ПЛАРБ «Огайо» (до 154 ракет на каждой). Суммарные возможности морских и авиационных носителей обеспечивают потенциальную возможность размещения от 4000 до 6300 единиц высокоточного неядерного оружия.

Уменьшение численности оперативно развернутых на стратегических носителях ядерных боезарядов до уровня, не превышающего 1700–2200 единиц, в рамках реализации Договора о СНП осуществляется США за счет снижения числа боевых блоков размещаемых на МБР «Минитмен-3» (с 3 до 1) и на БРПЛ «Трайдент-2» (с 8 до 4). Однако «разгрузка» ракет производится с сохранением платформ разделяющихся головных частей, а снятые боевые блоки не ликвидируются, а передаются на хранение на склады. Таким образом, обеспечивается возможность достаточного быстрого возврата к первоначальному варианту боевого оснащения и наращивания числа развернутых ядерных боезарядов с превышением в два раза максимального уровня численности предусмотренного договором.

Сокращения же отечественных СНВ производятся за счет вывода из боевого состава и ликвидации МБР и БРПЛ в связи с исчерпанием либо ими, либо подводными лодками, на которых они базируются, гарантийных ресурсов. Поэтому возвратный потенциал у нас практически отсутствует. В результате после окончания срока действия Договора о СНП США смогут быстро обеспечить себе четырехкратное превосходство в численности развернутых боезарядов над Россией. С учетом тактического ядерного оружия, способного действовать по территории России, превосходство США в численности боезарядов будет еще большим.

Таким образом, в результате договорной гонки разоружений американцы могут получить значительное превосходство над нами в СНВ, которое они не смогли обеспечить в условиях гонки вооружений. По соотношению численности развернутых стратегических ядерных боезарядов мы отбрасываемся к состоянию середины 1960-х годов, когда США имели примерно такое же превосходство. Однако теперь оно значительно усиливается в связи с развертыванием новой эшелонированной системы ПРО и неядерной компоненты стратегических сил.

 
СЛАБЕЮЩИЙ ПОТЕНЦИАЛ

Нельзя обойти молчанием и негативные для России внутренние факторы:

– значительная доля ракетных комплексов в составе стратегических ядерных сил находится на завершающей стадии эксплуатации;

– весьма ограничены производственные возможности по изготовлению стратегических ракет;

– проблемы с новым ракетным вооружением морских стратегических ядерных сил;

– ориентация на создание новых типов МБР и БРПЛ с малым забрасываемым весом.

На начало 2009 года численность развернутых стратегических носителей наземного базирования РФ составляла 385 единиц (они способны нести 1357 ядерных боезаряда). Это – тяжелые МБР Р-36МУТТХ и Р-36М2, оснащенные РГЧ ИН с десятью боезарядами, МБР легкого класса УР-100НУТТХ с шестью боезарядами, 65 моноблочных МБР «Тополь-М» (15 мобильных и 50 шахтного базирования). На ракетах Р-36МУТТХ, Р-36М2, УР-100НУТТХ размещено 1112 боезарядов, что составляет 82% численности всех развернутых боезарядов РВСН. Эти ракеты больше не производятся, находятся в завершающей стадии эксплуатации и в ближайшее время практически все они будут выведены из боевого состава. К 2017 году подойдут к списанию ПГРК «Тополь».

Группировка пополнится 13 МБР «Тополь-М» и новой МБР наземного базирования РС-24 с РГЧ ИН. По данным, публикуемым в печати, эта ракета может быть оснащена тремя боевыми блоками. Принятие на вооружение МБР РС-24 запланировано на конец 2009 года. Темпы развертывания МБР «Тополь-М», производящейся на Воткинском машиностроительном заводе, составляли 6–8 единиц в год. Скорее всего темпы развертывания новой МБР РС-24 будут аналогичны. С учетом изложенного через семь лет, когда полностью будут выведены из боевого состава МБР старых типов, число развернутых МБР наземного базирования может составить не более 134 единиц, и они будут нести до 246 боезарядов.

В морских стратегических ядерных силах на начало 2009 года было развернуто 5 подводных лодок проекта 667БДР, несущих по 16 ракет Р-29Р, и 6 ракетоносцев проекта 667БДРМ, несущих по 16 ракет типа Р-29РМУ2 («Синева»). Ракеты Р-29Р оснащены РГЧ ИН с тремя боевыми блоками, а Р-29РМУ2 – четырьмя боевыми блоками. В общей сложности в МСЯС, согласно опубликованным данным, реально развернуто 172 БРПЛ и 612 боезарядов.

Подводные лодки проекта 667БДР в ближайшее время будут выведены из боевого состава в связи с исчерпанием ресурса. В 2009 году начаты ходовые испытания ПЛАРБ «Юрий Долгорукий» (проект 955 «Борей»), еще две субмарины этого класса находятся в стадии строительства. Они спроектированы под размещение ракетного комплекса «Булава». Однако его разработка, начатая в 1998 году, затянулась. С учетом отрицательной статистики проведенных летных испытаний «Булавы» и неповторяющегося характера причин аварийных пусков дальнейший ход разработки этого комплекса по срокам, финансовым затратам и конечному результату трудно предсказуем. Вполне возможно, что новые стратегические подводные лодки проекта 955 окажутся без планировавшегося для них ракетного вооружения. Таким образом, на ближайшую перспективу в морской группировке можно твердо рассчитывать только на субмарины проекта 667БДРМ с ракетой «Синева» (96 ракет, 384 боезаряда).

Между тем ныне развертываемые («Тополь-М») и разрабатываемые (РС-24, «Булава») стратегические ракеты имеют малый забрасываемый вес и по этому показателю существенно уступают ракетам, которые они должны заменить в группировке СЯС. «Тополь-М» уступает по забрасываемому весу УР-100НУТТХ в 3,6 раза, а Р-36М2 – в 7,3 раза. «Булава» уступает по рассматриваемому показателю ракете «Синева» в 2,3 раза. Именно теперь, когда в связи с развертыванием США эшелонированной системы ПРО и значительным сокращением численности отечественных СЯС необходимы стратегические ракеты с большим забрасываемым весом, обеспечивающим возможности размещения мощного комплекса средств преодоления ПРО и при необходимости быстро нарастить численность развернутых боезарядов, создаются маломощные ракеты типа «Булава» и РС-24. Если для подвижных грунтовых ракетных комплексов ориентация на малогабаритные ракеты оправдана, то для МБР шахтного базирования и БРПЛ ее нельзя признать обоснованной.

Авиационные стратегические ядерные силы России в 2009 году включали тяжелые бомбардировщики Ту-160 (16 машин) и Ту-95МС (64). Они могут нести до 896 крылатых ракет. К 2017 году вследствие исчерпания ресурса части Ту-95МС число тяжелых бомбардировщиков может уменьшиться до 66, а крылатых ракет, которые могут быть размещены на них, до 500–750.

Стратегическая авиация, на долю которой в настоящее время приходится 32% развернутых ядерных боезарядов, практически не участвует в ядерном сдерживании. Ее машины базируются на двух аэродромах и не несут боевого дежурства. Это исключает возможность их выхода из-под внезапного удара как ядерных, так и высокоточных неядерных средств поражения. Даже в случае перевода стратегических бомбардировщиков в режим боевого дежурства при рассредоточенном базировании их боевое применение будет связано с необходимостью длительного полета в зоне контроля систем ПВО НАТО к рубежам пуска крылатых ракет. Это наглядно демонстрируют полеты стратегической авиации на воздушное патрулирование, осуществляемые в сопровождении истребителей альянса. Сами крылатые ракеты, в свою очередь, уязвимы от всех эшелонов системы ПВО (истребительная авиация, зенитные ракетные комплексы, зенитная ствольная артиллерия).

Это не позволяет рассматривать стратегическую авиацию в ее нынешнем виде в качестве эффективного компонента СЯС. Повышение вклада этой авиации в потенциал ядерного сдерживания может быть обеспечено за счет ее вооружения баллистическими ракетами класса «воздух-земля» (БРВЗ) межконтинентальной дальности, а авиационные крылатые ракеты целесообразно использовать только в вариантах неядерного оснащения.

Таким образом, стратегические ядерные силы России к 2017 году могут сократиться до 300 носителей, на которых будет развернуто примерно 1100 боезарядов. Из них реально в ядерном сдерживании будут участвовать только около 600 боезарядов, относящихся к МБР и БРПЛ. США в этот период за счет уменьшения числа боезарядов на всех МБР «Минитмен-3» до одного, а на БРПЛ «Трайдент-2» до трех, сокращения численности тяжелых бомбардировщиков В-52Н и перевода части тяжелых бомбардировщиков в неядерный статус смогут иметь максимальные предусматриваемые новым договором уровни СНВ – 1100 стратегических носителей и 1675 боезарядов. В случае, если в новом договоре по СНВ не будет ограничена величина возвратного потенциала, США смогут достаточно быстро установить снятые боезаряды на носители. При этом численность развернутых боезарядов в 2,8 раза превысит ограничения, предусмотренные договором, и будет обеспечено более чем четырехкратное превосходство по этому показателю над Россией.

Учитывая изложенное, ключевое значение при заключении нового договора по СНВ для России будут иметь:

– введение количественных ограничений на стратегические системы ПРО, запрет на их размещение вне национальной территории, запрет на создание и развертывание новых видов систем ПРО авиационного и космического базирования;

– ограничение величины возвратного потенциала;

– запрет на размещение СНВ и тактического ядерного оружия вне национальной территории;

– исключение «жестких» ограничений на размещение и функционирование мобильных комплексов наземного базирования;

– исключение запрета на малоуязвимые виды СНВ, способствующее повышению стратегической стабильности типа баллистических ракет класса «воздух-земля» (БРВЗ) межконтинентальной дальности;

– включение в состав ограничиваемых видов СНВ крылатых ракет морского базирования большой дальности, а также всех видов стратегических средств доставки оружия в неядерном оснащении.

Для обеих стран большое значение имеет введение запрета на дестабилизирующие виды СНВ типа оружия орбитального базирования, а также наличие в новом договоре процедур контроля его выполнения. Учитывая неизбежность естественного сокращения численности СНВ России, США, полагает автор этой статьи, вряд ли пойдут на заключение равноправного договора, решающего все перечисленные проблемные вопросы.

Впрочем, так это или нет, мы узнаем уже в ближайшее время.

 М. Кардашев

"Независимая газета"