В газете "Правда" № 9 от 1-2 февраля 2011 г. опубликована статья депутата ГД ФС РФ Николая Коломейцева и независимого эксперта Игоря Кострицкого  -  Цена "ярлыка".

В российско-американском стратегическом противостоянии завершился очередной этап: Федеральное собрание РФ ратифицировало Договор о сокращении стратегических наступательных вооружений. По нашей терминологии — Договор СНВ-3, по американской — Новый договор.

Как и следовало ожидать, сенат США ратифицировал Договор СНВ-3 (71 голос «за», 26 — «против»), правда, разыграв для российского потребления целый спектакль, изобразивший якобы серьезную борьбу его сторонников и противников. Чтобы понять смысл этого спектакля, вернемся немного назад.

Дело в том, что после развала СССР и ликвидации ракет, размещенных на территории Украины, Белоруссии и Казахстана, у Соединенных Штатов отпала необходимость содержать значительную часть своего ракетно-ядерного арсенала. Еще в 1994 году американцы определили нижний предел, до которого без ущерба для национальной безопасности могли быть сокращены стратегические наступательные вооружения, и этот предел практически совпал с тем, который установлен Договором СНВ-3. В отличие от постсоветских министров, затрудняющихся точно спланировать бюджет даже на один год вперед, американцы свои планы стараются выполнять.

Российские власти информацию о состоянии отечественных ядерных вооружений держат в секрете от своих граждан. Вот фрагмент из выступления 14 января 2011 года министра обороны РФ А.Э. Сердюкова в Государственной думе РФ: «Мы на все параметры в части даже пусковых установок выйдем только к 2028 году, того уровня достигнем, который заложен в договоре. Что касается боезарядов, мы выйдем к 2018 году на уровень 1550, поэтому еще раз хочу сказать, что мы ни одной единицы резать не будем». Понимай, как знаешь.

По сравнительно надежным американским данным, стратегические ядерные силы России на конец 2010 года включали 369 МБР, 12 атомных подводных лодок с баллистическими ракетами (ПЛАРБ) и 76 тяжелых бомбардировщиков — всего 2667 ядерных боезарядов (боеголовок и крылатых ракет).

Сегодня Вашингтон исходит из того, что после окончания «холодной войны» обстановка в мире существенно изменилась. За последние десятилетия роль ядерного оружия в обеспечении национальной безопасности и в военной стратегии США значительно снизилась. Это стало возможным в условиях беспрецедентного роста боевых возможностей обычных (неядерных) вооружений, прогресса в области противоракетной обороны и ослабления бывших глобальных соперников. В результате обеспечивать безопасность страны, как посчитали в США, стало возможно сокращенным составом ядерных сил.

При оценке Договора СНВ-3 обычно сравниваются количественные показатели, цифры, в то время как существо проблемы заключается в качественной оценке стратегического баланса сил. Американцам 1550 ядерных боезарядов вполне достаточно для обеспечения собственной безопасности, российский ядерный потенциал тает на глазах без всяких договоров.

Несмотря на все усилия Москвы, Вашингтон отказался рассматривать сокращение СНВ и проблему ПРО в одном пакете. Конечно, несколько десятков примитивных противоракет на Аляске и в Калифорнии и система ПРО в Европе пока не могут рассматриваться как серьезная угроза. Дистанция огромного размера до создания в США стратегической (территориальной) системы обороны от баллистических ракет. Но кто знает, какими темпами будет идти технический прогресс в данной области. Утешительная статья, позволяющая России выйти в случае чего из договора, не меняет ровным счетом ничего: нам нечем будет ответить. Догонять всегда хуже, чем убегать вперед.

Приведем слова министра обороны США Роберта Гейтса: «Россия может говорить что угодно, но у нас обширная программа в области ПРО, и мы будем осуществлять ее в полном объеме. Мы можем себе это позволить, а они — нет». В данном случае «они» — это Россия. Угрозы Москвы начать гонку вооружений всерьез восприниматься не могут. Заявление Обамы, что система ПРО в Европе будет развернута, подтверждает это.

Российская сторона отказалась от концепции, предполагавшей сокращение всех, а не только оперативно развернутых стратегических вооружений, и согласилась с позицией США — урезать только оперативно развернутые пусковые установки, носители и ядерные боеголовки. Между тем перевод ядерных боеголовок в категорию неразвернутых разрешается путем простого складирования. Американцам вернуть их в строй, снова установив на разгруженные носители, не составит труда, тогда как для нас складировать — это всё равно что отправить на помойку. Поэтому возвратный потенциал США — это одно, а наш — нечто совершенно иное. Мы еще не забыли, чем закончилась отправка на базы хранения десятков тысяч советских танков.

Во всех соглашениях по СНВ для американцев всегда важны были не столько количественные параметры сокращений, сколько сопутствующие им меры контроля, позволяющие непрерывно отслеживать состояние наших стратегических ядерных сил. И здесь мы уступили американцам, согласившись на обмен телеметрической информацией по пускам ракет. Сегодня только мы проводим такие пуски, а США в обозримом будущем делать это не собираются.

Наши переговорщики утверждают, что режим контроля СНВ-3 значительно проще, чем у предыдущего Договора СНВ-1. Однако это не так. Кроме получения из рук в руки телеметрической информации, американцы приобретают возможность считать боеголовки прямо на ракетах, находящихся на пусковых установках, и почти что заглядывать в наши подземные бункеры. А для начала стороны должны обменяться подробными данными о технических характеристиках и дислокации ядерных вооружений.

Вот смысл высказываний некоторых американских специалистов, понимающих толк в этом деле: «Процедуры контроля, предусмотренные договором, великолепны: они предоставляют США беспрецедентные возможности для разведки СНВ России, позволяют лучше узнать их размещение, организацию обслуживания и управления». Когда министра обороны США Р. Гейтса спросили, в чем заключаются преимущества договора, тот бросил через плечо одно слово: «Транспарентность». Добавим, что заседание сенатского комитета по международным делам 14 июля 2010 года, посвященное обсуждению вопросов верификации и контроля, прошло за плотно закрытыми дверями.

Россия тоже получит от инспекций кое-что. Но что мы будем делать с полученной информацией при нашей провалившейся экономике? Догнать Америку второй раз будет очень трудно.

Всякое манипулирование цифрами, любые рассуждения о том, что Договор СНВ-3 станет шагом на пути всеобщего ядерного разоружения, — всё это не более чем безответственные словесные упражнения штатных комментаторов. В отношениях между странами и народами должны произойти колоссальные изменения, прежде чем всеобщее ядерное разоружение станет реальностью. Более того, может оказаться, что сокращение ядерных потенциалов великих держав, наоборот, побудит «пограничные» страны ускорить разработку собственного ядерного оружия.

При подписании международных соглашений в военной области обычно преследуются три главные цели: повышение безопасности, сокращение расходов на оборону, укрепление атмосферы доверия и сотрудничества. Сегодня нет никаких доказательств, кроме словесных, что после заключения Договора СНВ-3 безопасность России повысится, а расходы уменьшатся.

В США совершенно недавним решением, уже после ратификации сенатом США договора, было продлено действие программы Нанна—Лугара до 2017 года, то есть до момента, когда должны быть выполнены количественные сокращения, установленные договором. Напомним, что по этой программе России выделяются доллары на уничтожение ею своего оружия массового поражения. То есть американцы готовы платить — только уничтожайте и дальше. По американским данным, на 21 июня 2010 года на эти деньги в общей сложности ликвидированы 672 пусковые установки и 783 МБР, 476 пусковых установок и 651 БРПЛ, 155 тяжелых бомбардировщиков и 906 ракет класса «воздух—земля», а также демонтированы 7545 ядерных боеголовок.

Особым вниманием американцев пользуются самые мощные российские ракеты РС-20Б, по-нашему — «Воевода», по-американски — «Сатана». На данный момент из 308 единиц их осталось менее 60. 17 декабря 2010 года командующий РВСН генерал Каракаев заявил, что эти ракеты могут оставаться на боевом дежурстве до 2026 года. Однако, как заявили американцы, все эти ракеты будут уничтожены в течение ближайших трех лет, а их шахты взорваны. В свое время одна такая шахта стоила около одного миллиарда советских рублей. Так кто на самом деле в рамках существующих двусторонних договоренностей определяет состав наших стратегических ядерных сил?

Сегодня при принятии любого закона Государственной думой требуется его финансово-экономическое обоснование. В соответствующем документе, приложенном к проекту закона о ратификации Договора СНВ-3, это обоснование выглядит так:

«Мероприятия по обеспечению инспекционной деятельности по контролю за исполнением договора, обмена телеметрической информацией о пусках баллистических ракет и рекультивации боевых стартовых позиций после ликвидации объектов в связи с договором, а также прочие мероприятия, связанные с выполнением обязательств по договору, не потребуют привлечения дополнительных бюджетных ассигнований и будут осуществляться за счет и в пределах средств, предусматриваемых заинтересованным федеральным органом исполнительной власти и Государственной корпорацией по атомной энергии «Росатом» на эти цели в составе расходов федерального бюджета на 2010 год и учтенных в составе предельных бюджетных ассигнований федерального бюджета на плановый период 2011 и 2012 годов».

Кто-нибудь может на простом русском языке объяснить суть этой абракадабры? Кто-нибудь считал деньги на реализацию этого договора? А ведь это очень немалые деньги. Только по программе Нанна—Лугара всего до 2013 года Россия получит от «доброго» американского дядюшки Сэма 8,5 млрд. долларов.

Что касается доверия и сотрудничества, то нас, кажется, ничему не научили ни пакт Молотова—Риббентропа, ни судьба договора по ПРО, ни циничное продвижение НАТО на восток.

Так обстоят дела с нашим ядерным потенциалом. Между тем в США принята новая концепция быстрого (молниеносного) глобального удара, в котором будут применяться неядерные средства большой дальности. Сегодня над территорией России к важнейшим военным и промышленным объектам прокладываются маршруты полета американских крылатых ракет. Бюджет программы ПРО США только на 2011 год составляет около 10 млрд. долларов. Совсем недавно завершил многомесячный полет воздушно-космический самолёт Х-37, способный перехватывать космические аппараты, вести разведку и наносить удары из космоса. С учетом этих обстоятельств Договор СНВ-3 ничего не добавляет к нашей безопасности, но будет отвлекать ресурсы, необходимые для решения важных внутренних проблем.

Ратификация договора сенатом США и Государственной думой РФ проходила по двум совершенно различным сценариям.

В американском конгрессе обсуждение договора продолжалось несколько месяцев. Всю последнюю неделю перед принятием окончательного решения сенат США в полном составе работал в закрытом режиме. В конгрессе США принято подобные соглашения рассматривать постатейно. Перед конгрессменами обычно выступают госсекретарь, министр обороны, председатель Объединенного комитета начальников штабов. Обязательно привлекаются независимые эксперты, крупнейшие специалисты в данной области, члены Федерации американских ученых, отставные военные, знающие проблему, но не скованные ограничениями по службе. По Договору СНВ-3 в сенатском комитете по иностранным делам (он отвечал за этот вопрос) выступили Хиллари Клинтон, Роберт Гейтс, командующий стратегического командования США, директор Агентства противоракетной обороны США, ряд бывших госсекретарей и министров обороны, видные ученые. Всего в комитете прошло 20 заседаний, посвященных обсуждению Договора СНВ-3, на которых представителям исполнительной власти было задано более тысячи вопросов. Беспрецедентно активное участие во всем процессе принял непосредственно президент Обама, лично переговоривший со многими конгрессменами.

Совет и согласие на ратификацию договора сенат США сопроводил рядом условий, заявлений и так называемых пониманий, большинство из которых явно противоречат его духу и букве. Помимо унизительных для России двусмысленных формулировок и односторонних толкований отдельных положений договора, в них содержится целый набор обязательств, которые должны быть исполнены администрацией США как до, так и после вступления договора в силу. Эти обязательства включают: создание системы ПРО на континентальной части США и в Европе; разработку неядерного оружия стратегической дальности действия; глубокую модернизацию стратегического ядерного арсенала США; фактическое принуждение России к сокращению своего тактического ядерного оружия.

Совершенно иным образом прошла ратификация договора в российском парламенте. Буквально за три недели, из которых половина пришлась на новогодние праздники, депутаты Госдумы под давлением сверху проголосовали за проект Федерального закона №382931-5 о ратификации договора в первом (24.12.2010) и втором (14.01.2011) чтениях. Никакого серьезного обсуждения в профильных комитетах и в нижней палате не было. Комитет по международным делам провел парламентские слушания и всего несколько кулуарных обсуждений в своем узком кругу. Расширенное заседание с привлечением представителей МО и МИД состоялось в Комитете Госдумы по обороне. Исполнительную власть представляли заместитель министра иностранных дел РФ С.А. Рябков и несколько военных среднего ранга.

Фракция КПРФ в Государственной думе настаивала на проведении полномасштабных слушаний по СНВ-3, предварительном тщательном обсуждении вопроса с привлечением независимых экспертов. Голос коммунистов не был услышан, и первое же голосование по договору показало, что подавляющее большинство депутатов, а «Единая Россия» в полном составе не представляют себе, о чем идет речь в этом важнейшем документе.

Тон задавал председатель Комитета ГД по международным делам господин Косачёв Константин Иосифович. По его выступлениям в палате и на радиостанции «Эхо Москвы», которое состоялось 7 января 2011 года, выходило, что заключение Договора СНВ-3 свидетельствует о том, что нас на Западе воспринимают как равноправных партнеров. В связи с этим напомним ему оценку влиятельного сенатора Маккейна: «Реализм по отношению к России предполагает, что Россия больше не является великой державой. Это приходящая в упадок держава, которая, безусловно, может формировать обстановку в своем регионе. Но она имеет ограниченные возможности играть лидирующую роль в решении глобальных проблем… Есть много причин, почему Россия теряет свое влияние. Рушится демографическая основа государства. Национальное единство находится под угрозой сепаратистских движений и внутренних мятежей. Реальные возможности России проецировать военную мощь едва выходят за рамки евразийской суши… Увядание России — это человеческая трагедия и геополитическая реальность. Проще говоря, Россия теряет способность быть великой державой и глобальным партнером для США…»

Еще о партнерстве. В договоре мы согласились передавать из рук в руки американцам телеметрическую информацию по пускам наших баллистических ракет. Более того, дали согласие на обучение американских специалистов по расшифровке этой информации. Между тем США не собираются передавать нам аналогичную информацию о пусках любых своих ракет, в которых используются отдельные ступени состоящих у них на вооружении МБР и БРПЛ. Настолько это чувствительная информация. Передача американцам телеметрических данных позволит им полностью вскрыть полётные характеристики наших ракет, что весьма облегчит им создание системы ПРО.

Главный «толкач» договора господин Косачёв неоднократно распространялся на тему о том, что новый договор в смысле контроля гораздо лучше Договора СНВ-1. И никто не догадался возразить ему по существу: какое отношение к сегодняшнему дню имеет СНВ-1? Почему мы почти 20 лет выполняли его положения, если для России он был невыгоден? Если это так, то кто за всё это ответит?

К сказанному добавим официальную точку зрения американской стороны: «Правительство США полагает, что возможности и осведомленность национальной разведки, приобретенная в процессе выполнения Договора СНВ-1 и других соглашений, создадут основу для обеспечения прозрачности деятельности России по договору о сокращении наступательных потенциалов». Это сказано о договоре 2002 года, в котором вообще не предусматривались меры контроля. А что уж тогда говорить о Договоре СНВ-3, где прописан целый набор таких мер!

И совсем последнее, чтобы закрыть вопрос так называемого равноправного партнерства: с российской стороны переговоры возглавлял заместитель министра иностранных дел, американскую команду — некая Роза Гётемюллер, статус которой на две ступени ниже статуса ее российского коллеги.

Процесс обсуждения договора в Государственной думе в точности напоминал диалог глухих с немыми. Министр иностранных дел С.В. Лавров, министр обороны А.Э. Сердюков и, естественно, К.И. Косачёв в популярной форме, как малым детям, рассказывали депутатам об огромном значении этого документа для безопасности России. Довольно складно рассуждал господин Лавров — все-таки карьерный дипломат. Косачёв спел дифирамбы своему комитету и коллегам из американского конгресса. Что касается Сердюкова, то ему хочется задать только один вопрос: кто ему готовил выступление? Думается, барышни-помощницы, которых сегодня в нашем военном ведомстве хоть пруд пруди.

Дискуссии как таковой не получилось. Да и не могло получиться. Во-первых, отсутствовали независимые эксперты. Во-вторых, к обсуждению такого серьезного документа (360 страниц сложного текста) не были готовы депутаты. В-третьих, вся работа проходила в бешеном темпе: 3—5 минут на выступление от фракции, по одной минуте на вопрос (вопросов разрешалось задавать всего несколько). Второе чтение договора (по регламенту, на втором чтении вносятся поправки в тексты обсуждаемых законопроектов) заняло всего около 45 минут. Таким образом, обсуждение важнейшего для безопасности страны договора заняло меньше времени, чем перепалка по поводу мелкой поправки к какому-нибудь второстепенному закону.

В конечном итоге всё обсуждение договора в Госдуме фактически свелось к обсуждению поправки для внесения в текст закона о ратификации. Эта поправка, предложенная господином Косачёвым в компании с В.М. Заварзиным (председатель думского Комитета по обороне), А.А. Кокошиным (заместитель председателя Комитета по науке и наукоемким технологиям) и А.С. Стародубцем (депутат Госдумы), должна продемонстрировать, что мы якобы готовы твердо отстаивать свои национальные интересы. Не вдаваясь в детали, скажем только, что эта поправка никоим образом не меняет существо договора. И если американские подобные поправки носят для президента США обязательный характер, то наша содержит только перечисление функциональных обязанностей президента России, правительства и парламента в сфере, касающейся обороны и безопасности страны. То есть того, что им положено делать по статусу и по занимаемым должностям.

Трудно даже предположить, что наши президент или премьер станут выполнять какие-то там указания Государственной думы или Совета Федерации. Да и американцам ровным счетом наплевать на всякие необязательные дополнения к уже ратифицированному договору. У них свои интересы, и на самые грозные предупреждения из Москвы наверняка никакой реакции из Вашингтона не последует. Кроме, возможно, словесной.

Итак, подведем итоги. Отечественные сторонники Договора СНВ-3 считают его подписание большим успехом российской дипломатии. Особый упор делается на то, что в этом случае якобы устраняется правовой вакуум, образовавшийся после истечения 5 декабря 2009 года срока действия Договора СНВ-1. Однако при этом умалчивается, что до 2012 года остается в силе договор по СНП — сокращению стратегических наступательных потенциалов. Кстати, предоставляющий нам полную свободу действий как в вопросах определения их структуры, так и в вопросах контроля.

Как известно, первоначально российская сторона шла на переговоры по СНВ-3 со следующими условиями. Первое — увязать сокращение СНВ с созданием в США системы ПРО. Второе — добиться сокращения всех СНВ, а не только оперативно развернутых. Третье — не передавать американцам телеметрическую информацию по пускам российских стратегических ракет.

В конечном итоге мы уступили американцам по всем трем позициям. Туманные рассуждения господина Косачёва о том, что мы вроде бы начинаем всё с чистого листа и поэтому проблема американской ПРО здесь ни при чем, и в случае чего мы вернемся к ней в будущем, всерьез восприниматься не могут. Обычная демагогия: пусть они нарушат, а вот мы уж тогда ответим. Мы уже ответили на выход США из договора по ПРО…

В целом ознакомление с текстом договора, протокола к нему и приложений к протоколу — об инспекционной деятельности и обмене телеметрической информацией — позволяет утверждать: цель американцев — и к ее достижению они близки — установление тотального контроля над российским ракетно-ядерным потенциалом, обеспечение на основе договорных формулировок благоприятных условий для беспрепятственной разработки стратегического неядерного оружия и развертывания территориальной (национальной) системы ПРО на континентальной части США.

Грозные заявления господ Лаврова, Сердюкова и Косачёва о том, что, например, в случае развертывания в США, цитирую, «полномасштабной глобальной ПРО США» мы нарастим наш ядерный потенциал, выглядят неубедительно. Во-первых, кто будет определять масштабы развертывания американской ПРО? Во-вторых, что мы будем наращивать, если даже существующие СНВ не можем содержать надлежащим образом?

Обсуждение в Государственной думе РФ законопроекта в третьем чтении — это, как правило, уже простая формальность. 25 января 2011 года Договор СНВ-3 депутатами от «партии власти» был ратифицирован. На следующий день это решение проштамповала верхняя палата парламента, затратив на всю процедуру 15 минут. Верховная власть уже в который раз за последнюю четверть века сдала национальные интересы страны.

Отечественные скептики ядовито заметили, что каждый наш президент, включая Горбачёва, заключил с американцами свой договор подобного рода, как будто это является обязательным ритуалом, необходимым для получения из Вашингтона ярлыка на управление Россией.

http://gazeta-pravda.ru/content/view/6885/70/
 
Николай КОЛОМЕЙЦЕВ. Депутат Государственной думы. Игорь КОСТРИЦКИЙ. Независимый эксперт.