В преддверии выборов-2023.

Наш читатель из Новомосковска Тульской области Сергей Трифонов с беспокойством говорит о том, что, на взгляд избирателей, предпринимаются попытки свести к нулю процесс контроля за выборами. Подобную задачу решает и ЦИК во главе с Э. Памфиловой.

Приближающиеся сентябрьские выборы вновь озадачивают избирателей и непосредственных участников выборного процесса. Неприятными сюрпризами выглядят некоторые нововведения, проявляется административное и разноречивое их истолкование. Уже на первой стадии вместо спокойного изучения возможностей соискателей мандатов возникают неоправданные препятствия, тяжбы, подозрения в беззаконии. Об этом поступает немало сигналов в народную газету.

Чтобы прояснить ряд проблем, связанных с применением избирательного права, мы обратились к опытному, объективному правоведу, многолетнему представителю в Центризбиркоме, доктору юридических наук, профессору, заслуженному юристу РФ Евгению Ивановичу Колюшину. С ним беседует главный редактор газеты В.В. Чикин.

В.Ч. Евгений Иванович, поясните, пожалуйста, почему так неустойчиво наше избирательное право?  В обществе создается  впечатление нестабильности закона, возникает осадок неравноправия, образ из пословицы, того самого « дышла», которым произвольно вращают. Или это не так?..

Е.К. Валентин Васильевич, вы в принципе правы, федеральный закон об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдумах  граждан РФ от 12 июня 2002 года – основной закон, – который регулирует  выборы,  изменялся более 120 раз. Только начиная с 2020 года, с периода ковидной эпидемии, число таких изменений превысило два десятка. Самое последнее изменение – 10 июля 2023 года. Это буквально за день до объявления избирательных кампаний в субъектах, до начала агитации в регионах. Субъекты даже не всегда успевают вносить изменения, понятно, что федеральные установки будут действовать напрямую.

Есть два диаметрально противоположных обоснования этих изменений. Одно обоснование как бы связано с возникающими запросами избирателей. Жизнь, мол, меняется, избиратели просят… Давайте менять избирательное законодательство. Ну, например, хотят вводить ДЭГ или многодневное голосование и целый ряд других вещей. И второе обоснование – это закрепление власти существующей элиты. Я неоднократно выступал по этому поводу на заседании комиссии и в научных работах… Говорить о стабильности избирательного законодательства действительно не приходится. Оно как маятник колеблется то в сторону демократизации, то в сторону либерализации понимаемой как свободы для элиты.  У нас, как ни странно, причудливо переплетаются как  элементы  американизации  выборов вплоть до праймериз и уличного голосования,  так суперцентрализация в виде дистанционного электронного голосования (дэг).

В.Ч. Это причины, стихийно возникающие, или существует какой-нибудь центр, который разрабатывает коррективы на перспективу?

Е.К. Не думаю, что это складывается стихийно. Но говорить о какой-то стройности законодательства нельзя. Оно сейчас очень клочковатое, не системное. Чаще всего делается это «под интересы», под те или иные нужды.

В.Ч. Складывается впечатление, что происходит снижение стандартов в проведении выборов, что государство отказывается от обеспечения гарантий свободного волеизъявления граждан. Это очень распространенное мнение. Так ли это?

Е.К. Выборы – это форма прямого осуществления народом своей власти.  Такую форму  наполнить  разным содержанием. В постсоветское  время в избирательное законодательство заложены два разнонаправленных начала: демократическое и либеральное. Эти начала конкурируют друг с другом на разных этапах развития государства и общества. Со времени проведения голосования по изменениям Конституции РФ в 2020 году, которое было выведено из-под действия избирательного законодательства,  но  в дальнейшем оказало на него серьезное влияние,  наблюдается крен в сторону либерального начала со стремлением свести выборы к механике голосования. Отсюда подчеркнуто рекламируется «забота об удобстве», о «моментальности». Голосование превращается в одну из многих «госуслуг». С чем трудно согласиться.

В.Ч. У избирателей складывается стойкое ощущение, что наносится удар по возможностям граждан контролировать честность выборов.

Е.К. На мой взгляд, Валентин Васильевич, определенные возможности контроля еще остаются. Институт наблюдателей пока не упразднили. Хотя последние акты Центризбиркома буквально на прошлой неделе вводят «зонирование» в помещениях для голосования. То есть наблюдатели должны находиться в определенных местах. Проблема будет с перемещением их по участку. Определенная активность общественных палат развивается. Хотя ее по-разному можно оценивать. Есть общественные, в том числе партийные, представители в избирательных комиссиях. Однако следует заметить, что увеличение и времени голосования (до трех дней), и количества мест для голосования, и прочее не стимулирует активность избирателей. Грубо говоря, на избирателя смотрят сугубо с либеральных позиций,  достаточно  прагматично как всего лишь участника голосования.

В.Ч. Есть ведь особая категория наблюдателей, это представители прессы. Их право получать информацию – это конституционное право. Но против представителей СМИ тоже возникают всякие ограничения…  

Е.К. Несколько лет назад был введен «институт аккредитации». Существуют требования к аккредитации. В последних изменениях законодательства они ужесточились под тем предлогом, что появляются лже-журналисты…Такие случаи иногда бывают, но это КПРФ не касается. Сейчас вводятся определенные «зоны» в помещениях для голосования. То есть общая тенденция такая: ограничений становится все больше и больше. Зачем это делается, мне непонятно… Ссылаются, в частности,  на зарубежный опыт.

В.Ч. Евгений Иванович, а как Вы считаете, эти ссылки на зарубежный западный опыт, насколько они сейчас весомы и убедительны?

Е.К. Опыт этот настолько разный, что всегда можно подобрать то, что соответствует твоим интересам. Вопрос ведь в системе.  А когда у нас все сильнее и сильнее списки избирателей закрываются от глаз наблюдателей, появляются электронные списки, то почему-то не ссылаются на опыт других стран, во многих из которых  на избирательных участках открыто вывешиваются списки избирателей. Многие страны ближнего зарубежья  идут по этому пути. Так что ссылки на зарубежный опыт носят весьма избирательный характер.

В.Ч. А не наблюдается ли сейчас большая либерализация для региональных избирательных комиссий? С тем, чтобы они имели большие возможности инициировать свои препоны?

Е.К. Да, это однозначно. Я это называю тенденцией к американизации. Избирательные комиссии разного уровня, вплоть до участковых, получают  права на принятие  нормативных актов, которые регулируют выборы. Они устанавливают один или несколько дней для голосования,  решают вопрос, применять или не применять ДЭГ. У них возможности расширяются. По крайней мере юридическая сторона дела в этом состоит. Я не приветствую этот процесс. Особенно когда избирательные комиссии принимают нормативные акты. Все-таки избирательные комиссии  должны быть правоприменительными органами.

На мой взгляд, какой-то установки из центра на вытеснение из комиссий представителей КПРФ нет.  Однако  уровень свободы действий у руководства регионов, муниципалитетов при формировании комиссий таков, что при обновлении участковых и иных избирательных комиссий  не во всех регионах обеспечивается предусмотренное законом представительство, создавая искусственное напряжение.

В.Ч. Один из рычагов, которые на этой предварительной стадии перед выборами включаются, – это всякие фильтры. И многие инициативные, активные кандидаты и самовыдвиженцы и представители партии сталкиваются с неожиданными преградами. Пример – Алтайский край.

Е.К. Конституционный суд РФ более 10 лет назад отклонил обращение о неконституционности фильтра, но он дал свое толкование,  запретив собирать подписи в количестве, превышающем 5% от необходимых для регистрации кандидата. Однако эта правовая позиция Конституционного суда РФ часто не соблюдается. То есть один человек собирает очень много подписей, намного больше, чем 5%. Он их не приносит в комиссию, а ждет, когда другие принесут, чтобы по своему усмотрения заявить о нарушении со стороны потенциального соперника или не делать этого. Муниципальный депутат в отличие от рядового избирателя  может  поддерживать выдвижение только одного кандидата на пост главы региона. К  сожалению,  такие манипуляции остается безнаказанными, но они  дают возможность нарушителю правовой позиции Конституционного Суда РФ фактически предопределять круг кандидатов на высокую выборную должность.

Хочу добавить в заключение. Нередко наши выборы сравнивают  с выборами в Соединённых Штатах Америки, где нет ни наблюдателей, ни партийного (кроме двух правящих партий) представительства в избирательных органах. Думаю, что эти сравнения в принципе некорректны.  В США нет прямых выборов главы государства, т.е. с позиции нашего  избирательного законодательства президент США вообще не избирается, нет единой избирательной системы. Власть делят две соперничающие на уровне штатов и муниципалитетов, но в итоге договаривающиеся друг с другом партии крупной буржуазии. Они не допускают к участию в организации и проведению выборов какие-либо другие партии.

Проблема, на мой взгляд, в том, что Конституция РФ закрепляет принципы избирательного права только применительно к выборам президента России.  Продолжение установившейся в советское время традиции конституционного регулирования выборов в отдельной главе Конституции страны могло бы внести достойный вклад в ее решение.

В.Ч. Евгений Иванович, редакция «Советской России» благодарит Вас за содержательные ответы.