Рекордные уровни инфляции во многих странах мира были зафиксированы в 2022 году. По оценкам Международного валютного фонда и Всемирного банка, средний по миру показатель инфляции в 2020 году составлял 1,9%. В 2021 году он увеличился до 3,4%. А вот пикового значения этот показатель достиг в августе 2022 года. На годовой основе инфляция в указанном месяце была оценена в 8,0%.
В США значения инфляции в указанные годы равнялись соответственно (%): 1,2; 4,7; 8,2. В Великобритании (%): 1,0; 2,5; 9,9. В Канаде (%): 0,7; 3,4; 7,6. И т.д. Инфляция не обошла почти ни одно государство мира в 2020–2022 гг. Но тенденция была везде примерно одна и та же: инфляция нарастала, достигнув пиковых значений в 2022 году.
Мировые СМИ, да и многие эксперты, списывали квантовый скачок инфляции в позапрошлом году на резкий взлет цен на углеводороды на мировом рынке. Этот взлет, в свою очередь, объясняли тем, что Российской Федерации пришлось существенно сократить экспортные поставки нефти и природного газа. Джо Байден однажды назвал мировую инфляцию 2022 года «путинской инфляцией». И с его легкой руки западные СМИ стали часто прибегать к этому словосочетанию. Вообще-то мировую инфляцию следовало бы назвать именем американского президента, поскольку сокращение российского экспорта углеводородов произошло из-за введения антироссийских санкций Вашингтоном.
С моей точки зрения, взлет цен на углеводороды на мировых рынках в 2022 году был не самой главной причиной мирового инфляционного скачка. В старых учебниках по экономике (тех, которые еще издавались в прошлом столетии) подчеркивалось, что самой главной причиной разгона инфляционного роста цен являются дефициты государственных бюджетов. Эти бюджетные «дыры» закрываются продукцией «печатных станков» центробанков. Это классическая необеспеченная эмиссия, которая нарушает баланс между денежной и товарными массами в пользу первой. При этом нарушение баланса приводит к росту цен не сразу, а с некоторым временным лагом.
Главной причиной квантового скачка инфляции в мире в 2022 году были мировые события, которые начали разворачиваться с первых недель 2020 года. Стала раскручиваться так называемая «пандемия ковида». Сегодня всем уже понятно, что это была провокация глобального масштаба, подготовленная и запущенная мировой закулисой. Один из инициаторов и идеологов глобальной провокации – президент Всемирного экономического форума Клаус Шваб. В своей книге «COVID-19 и Великая перезагрузка» (2020 г.) он откровенно говорит о том, что так называемая «пандемия» необходима для радикальной перестройки всего мира. Инструментами такой перестройки стали общенациональные карантины и локдауны, парализовавшие экономики большинства стран мира. Для того чтобы смягчить экономические и социальные шоки, вызванные карантинами, локдаунами и прочими ограничениями индивидуальной и общественной жизни, государственные власти стали наращивать бюджетные расходы. Они-то и стали причинами рекордных бюджетных дефицитов.
Вот, например, как выглядит динамика дефицитов федерального бюджета США во второй половине прошлого десятилетия (млрд долл.): 2015 г. – 439; 2016 г. – 585; 2017 г. – 665; 2018 г. – 779; 2019 г. – 984; 2020 г. – 3100. Можно сказать, что в 2020 году произошел «квантовый скачок» бюджетного дефицита. В относительном выражении величина бюджетного дефицита подскочила почти в три с половиной раза: в 2019 году он равнялся 4,6% ВВП, а в 2020 году – 15,9% ВВП.
Справедливости ради следует отметить, что в большинстве других стран 2020 год охарактеризовался резким увеличением бюджетных дефицитов. Хотя из экономически развитых стран ни одна не сумела достичь рекордного относительного уровня дефицита федерального бюджета США. Ближе всех к США были Великобритания с показателем 15,3% ВВП и Япония с показателем 12,6% ВВП. Для сравнения: в 2020 году дефицит бюджета составил (% ВВП): у Германии – 4,3; у Китая – 6,2; у России – 4,0.
Основной удар спецоперация под кодовым названием «пандемия ковида» нанесла по странам в 2020 году. В 2021 и 2022 гг. они адаптировались к «новой нормальности» (выражение Клауса Шваба) и снижали бюджетные дефициты до более приемлемых уровней. Так, в США дефицит федерального бюджета удалось в 2021 году снизить до 10,9% ВВП, а в 2022 году – до 4,6% ВВП. В Германии показатели дефицита равнялись соответственно 3,7 и 2,6% ВВП; в Великобритании – 6,0 и 5,6%.
Но инфляционный эффект рекордных бюджетных дефицитов 2020 года проявился в полной красе лишь в 2022 году. К тому же он был усилен таким фактором, как рост цен на энергоносители на мировом рынке после начала с конца февраля 2022 года санкционной войны Запада против России.
Однако в прошлом году обозначился спад инфляции, обусловленный снижением бюджетных дефицитов в 2021–22 гг. По предварительным оценкам, по итогам прошлого года инфляция в США составила 3,4%. Против 6,5% по итогам всего 2022 года. Снижение почти в два раза. При этом в последние месяцы прошлого года инфляция, рассчитанная на годовой основе, приближалась к планке в 3%. Похожие тенденции с инфляцией просматриваются и в других экономически развитых странах Запада. Вот и в Великобритании, согласно предварительным оценкам, инфляция в прошлом году опустилась до 4%. Все ждут как манны небесной полной и окончательной победы над инфляцией. Ибо тогда, как все надеются, центробанки начнут понижать ключевую ставку и деньги станут опять дешевыми.
Но я познакомился с некоторыми предварительными оценками инфляции в 2024 году, сделанными независимыми экспертами и частными структурами (банками, консалтинговыми компаниями, рейтинговыми агентствами). Оценки весьма осторожные, но их суть примерно такая: удержать инфляцию на уровне 2023 года будет сложно. Иначе говоря, она будет расти.
Важный (или даже основной) аргумент в пользу такого заключения: цикл снижения бюджетных дефицитов 2020–2022 гг. завершился. Начинается новый цикл их наращивания. Взять, к примеру, федеральный бюджет США за 2022 финансовый год (начало – 1 октября 2021 г.; окончание – 30 сентября 2022 г.). Его дефицит составил 1.375 млрд долл., или 5,4% ВВП. А вот дефицит федерального бюджета США за 2023 финансовый год уже равняется 1695 млрд долл., или 6,3% ВВП. Сейчас Америка уже живет с федеральным бюджетом на 2024 финансовый год. Уже известно, что бюджет по итогам первого квартала указанного финансового года (октябрь–декабрь 2023 г.) сведен с дефицитом в 510 млрд долл. Эксперты прогнозируют, что по итогам всего финансового года дефицит никак не может быть менее 2 трлн долл. А скорее всего будет больше (в США, как и в России, также наблюдается «сезонность» в исполнении бюджета). Похожие прогнозы имеются и по другим экономически развитым странам.
Чем обусловлены ожидания роста бюджетных дефицитов? Может быть, тем, что человечеству грозят новой, еще более страшной «пандемией», чем «ковид» образца 2020 года? Вероятность такого сценария нельзя исключать. Но ни одна из стран в свой бюджет на текущий год не закладывала расходы на случай новых карантинов и локдаунов.
Зато многие страны Запада заложили рост расходов на войну. Хотя официально ни США, ни их союзники войну никому не объявляли (пока), однако такая война де-факто идет на Украине и в ряде других «горячих» точек планеты. К тому же, кто знает, может быть, им в какой-то момент придется войну объявить и официально. Итак, все очень просто:
– инфляция в текущем году будет выше, чем в прошлом;
– ожидаемый рост инфляции обусловлен тем, что в действующие государственные бюджеты заложены более высокие дефициты по сравнению с прошлым годом;
– более высокие дефициты обусловлены увеличением военных расходов.
О том, что рост военных расходов стран НАТО имел место в прошлом году, уже сообщали многие российские и зарубежные источники. На заседании Североатлантического совета 13 декабря 2023 г. союзники согласовали гражданский и военный бюджеты НАТО на 2024 год. Гражданский бюджет установлен в размере 438,1 млн евро, а военный бюджет установлен в размере 2,03 млрд евро, что представляет собой увеличение на 18,2% и 12,0% соответственно по сравнению с 2023 годом.
Можно сказать, что начинается новый виток гонки вооружений в мире (предыдущие витки имели место во времена холодной войны 1946–1991 гг.). Военные эксперты спорят по поводу того, насколько этот виток гонки вооружений повышает риск мировой войны и уничтожения большей части человечества. Я не специалист в этом вопросе, поэтому от каких-либо оценок воздерживаюсь. А вот как экономист могу предсказать с вероятностью, близкой к 100%, что такой виток гонки вооружений спровоцирует новый виток инфляции. Причем инфляция 2022 года может показаться «цветочками» по сравнению с той инфляцией, которая порождается военными расходами. Последняя может даже стать гиперинфляцией.
Об этом, кстати, напоминают, некоторые отечественные и зарубежные эксперты. В частности, на днях была опубликована статья Майкла Вилкерсона «Война – это всегда инфляция» («War is Always Inflationary»). Ключевая фраза статьи: «Войны всегда ведут к инфляции. У этого правила нет исключений». А вот еще важный тезис: «Инфляция отстает от денежно-кредитной экспансии на годы». Автор говорит как раз о том временном лаге, который возникает между моментом проведения необеспеченной денежной эмиссии и началом бурного инфляционного взрыва цен.
Опыт многих войн – как мировых, так и гражданских – показывает, что финансировать резко возросшие военные расходы можно за счет повышения существующих и введения новых налогов. Но во время войн этот метод ограничен (а порой и опасен социально-политическими последствиями), поэтому основным (а порой единственным) становится метод необеспеченной денежной эмиссии, покрывающей дефициты бюджетов. Инфляция, как отмечает автор, есть «скрытый налог, поначалу незаметный для большинства, т.к. он растет ежегодно, медленно поглощая сбережения и покупательную способность».
В принципе Майкл Вилкерсон пересказывает азбучные истины учебников по экономике прошлого столетия. Но сегодня эти азбучные истины оттуда изгнаны, заменены какими-то невнятными неолиберальными рассуждениям, из которых невозможно понять, где причина, а где следствие. И порой даже профессиональные политики не до конца понимают, каковы связи между войнами (или подготовками к войнам), с одной стороны, и инфляцией, реальными доходами, иными социально-экономическими показателями – с другой.
Чтобы читателю была понятнее связь между войнами и инфляцией, Майкл Вилкерсон дает обзор наиболее значимых для западного человека (особенно американца) войн. Во время войны в Северной Америке за независимость от британской короны в XVIII веке цены выросли на 350–700% в зависимости от территории (колонии или штата) и их собственной фискальной и денежно-кредитной политики (тогда не было центрального правительства, уполномоченного взимать налоги).
Во время Гражданской войны в США в 1861–65 гг. рост цен превысил 60%, а на Юге гораздо больше. Во время Первой мировой войны цены в США выросли почти на 70%. Во время Второй мировой войны – более чем на 50%. Во время десятилетней войны во Вьетнаме (началась в 1965 году) рост цен был 35%, но наиболее ощутимые последствия инфляции проявились в 1970-х годах. По поводу вьетнамской войны добавлю, что она велась еще в то время, когда действовал золотодолларовый стандарт и возможности использовать «печатный станок» ФРС США для закрытия «бюджетных дыр» были ограничены (образно выражаясь, на этом станке был «золотой тормоз»).
Интересны рассуждения автора о том, что сегодня использование метода необеспеченной эмиссии для финансирования войн позволяет увеличивать продолжительность войн. Раньше война кончалась, когда государственная казна становилась пустой: «Когда валюты были обеспечены золотом, правительства старались не допускать продолжительных войн и насилия за счет государства, т.к. войны были дорогими, а предложение денег было ограничено. Лидеры требовали мира путем переговоров, и войны прекращались, когда государственная казна пустела».
Сейчас пустеющую казну можно пополнять за счет «инфляционного налога», причем не спрашивая об этом ни народ, ни «народных избранников» (т.е. парламентариев), которые лишены каких-либо полномочий вмешиваться в вопросы «инфляционного налога»: «…после того как в XX веке все главные мировые державы отказались от золотого стандарта и перешли на фиатную модель (т.е. к бумажным валютам, обеспеченным только верой и кредитом государства-эмитента), естественное ограничение войны исчезло. Пока печатный станок работал, дефицит мог расти и можно было привлекать новые долги, выпуская бумажные деньги (или их цифровой эквивалент), чтобы оплачивать текущие конфликты. Огромные экономические издержки спокойно несут патриотически настроенные рабочие и средний класс, отправляющие своих сыновей и дочерей жертвовать своими телами и жизнями».
Начинающийся новый виток инфляции во многих странах мира – признак того, что они готовятся к большой войне.
