При нынешнем уровне процентных ставок компенсации банкам по ипотеке с господдержкой обходятся нашему государству как минимум по триллиону рублей ежегодно. И это только прямые издержки, а есть ещё и косвенные: дополнительные расходы увеличивают дефицит бюджета, а значит, минфин вынужден размещать больше гособлигаций и предлагать по ним более высокую доходность. А самое главное в том, что необходимость столь высокой ключевой ставки для подавления нынешнего разгона инфляции сама в значительной мере является следствием авантюры с льготной ипотекой.
В нашей недавней статье «Всё выше, и выше, и выше» («Правда», №122, 07.11.2024) мы рассказали о прогнозах траектории ключевой ставки, представленных в окончательном варианте «Основных направлений единой государственной денежно-кредитной политики» на следующий год. Суть в том, что инфляция пока не сдаётся, а значит, высокие процентные ставки с нами надолго — при любом сценарии.
В этой ситуации особенно важно поддерживать приоритетные отрасли промышленности, чтобы высокие процентные ставки не помешали их развитию. Если же приоритетные отрасли государство будет поддерживать на адекватном уровне, то жёсткая денежно-кредитная политика ЦБ, наоборот, будет способствовать их развитию, перенаправляя туда дефицитные ресурсы (в первую очередь трудовые) из менее приоритетных сфер, рост в которых вследствие жёсткой денежно-кредитной политики (ДКП) будет замедляться.
А дальше встаёт вопрос: какие именно сферы экономики должны быть приоритетными? В условиях санкций и масштабных боевых действий в качестве приоритетных отраслей естественно рассматривать гособоронзаказ и высокотехнологичное импортозамещение. Сюда же можно добавить инвестиции в производительность труда, но только такие, которые принесут быструю отдачу и поспособствуют ослаблению дефицита рабочих рук уже в ближайшей перспективе. Да, именно так: сейчас не время для масштабных инвестиций в далёкое будущее; сначала надо решить насущные задачи сегодняшнего дня, и лишь потом, когда они будут успешно решены, откроется дорога к долгосрочному развитию.
Что касается гособоронзаказа, то с его поддержкой у нас, по-видимому, всё более-менее в порядке. Во всяком случае такой вывод можно сделать из очевидных успехов Российской армии, которые в последнее время заметны даже через густой «туман войны». Конечно, в оборонке тоже есть какие-то точечные проблемы, но, по-видимому, они оперативно решаются в рабочем порядке.
А вот с высокотехнологичным импортозамещением у нас ситуация явно «не очень». Значит, господдержка там недостаточна. Причин несколько. Главная из них состоит в слишком большом уповании на «невидимую руку рынка». За два с половиной года жизни под санкциями уже понятно, что для расшивки узких мест в производственных цепочках и для обеспечения экономической безопасности государства не надо бояться применять «ручное управление» гораздо шире, чем это делается сейчас. Дело здесь не только в объёме выделяемых средств (подробнее см. указанную статью), но этот фактор всё-таки имеет первостепенное значение. И по результатам мы видим, что выделяемых средств катастрофически не хватает.
Одна из основных причин такого положения дел, на наш взгляд, состоит в том, что к приоритетным отраслям фактически отнесено также жилое строительство и львиная доля господдержки до сих пор идёт именно туда — в форме субсидий банкам по льготной ипотеке. А развитию импортозамещения достаются лишь крохи. Несколько странная ситуация для третьего года жизни под санкциями!
Чтобы увидеть, что стройка оттягивает на себя львиную долю льготного кредитования, достаточно взглянуть на гистограмму (см. рисунок) в «Основных направлениях денежно-кредитной политики», на которой показана структура совокупного портфеля льготных кредитов — в динамике с начала 2020-го по июнь 2024 года.
Мы видим, что объём задолженности по льготным кредитам малому и среднему бизнесу с 2021 года стабильно держится на уровне около 2 трлн рублей; примерно такая же ситуация и с задолженностью по льготным кредитам агропромышленному комплексу. По «прочим корпоративным кредитам» (высокотехнологичное импортозамещение сосредоточено в основном в этой категории) льготная задолженность была практически нулевой до 2022 года; к середине 2022 года она выросла примерно до 2 трлн, но с середины 2023 года стала снижаться и сейчас составляет чуть более триллиона рублей. По состоянию на июнь 2024 года совокупная задолженность по указанным трём видам кредитов составляла порядка 5 трлн рублей.
Между тем задолженность по ипотеке с господдержкой из федерального бюджета (во всех её видах — льготная, семейная и т.д., но не включая региональные программы) непрерывно растёт с середины 2020 года; более того, её рост резко ускорился с середины 2023 года. По состоянию на июнь 2024-го общий объём задолженности по ипотеке с господдержкой составлял около 10 трлн рублей, то есть почти вдвое больше, чем по всем остальным программам льготного кредитования, вместе взятым, и на порядок больше, чем по льготным кредитам на развитие высокотехнологичного импортозамещения.
Теперь давайте посмотрим, во что конкретно обходится российскому бюджету господдержка ипотеки. В статье «А банкирам всё мало...» («Правда», №7, 25.01.2024) мы подробно описали, как устроена компенсация банкам из госбюджета. Суть в том, что размер компенсации равен разности между текущей ключевой ставкой, увеличенной на определённую надбавку, и льготной ставкой (то есть ставкой 8% для льготной ипотеки на новостройки и 6% для семейной ипотеки). Размер надбавки составляет от 2 до 5 процентных пунктов (п.п.) в зависимости от типа кредита и от даты выдачи.
Таким образом, для банка ипотека с господдержкой — это, по сути, кредит, выданный под плавающую ставку, на несколько пунктов превышающую ключевую. В условиях растущих ставок для банка это очень выгодно, поскольку процентный риск по такому кредиту берёт на себя государство. А вот для государства такие кредиты несут огромный риск, и сейчас этот риск реализовался по полной программе.
В результате как резкого подъёма ключевой ставки, так и значительного роста объёмов выдач льготной ипотеки (почему-то не предвиденного властями заранее) затраты государства на компенсации банкам значительно выросли. Глава минфина Антон Силуанов в кулуарах прошедшего в середине октября Московского финансового форума сообщил журналистам, что расходы федерального бюджета на субсидирование ставок по ипотеке с господдержкой по итогам 2024 года составят «около 1,1 трлн рублей».
Кстати, поскольку этот форум проходил до октябрьского заседания ЦБ, то в названной министром оценке повышение ключевой ставки (КС) на 2 п.п. до 21% учтено ещё не было. С учётом того, что общий объём задолженности по ипотеке с господдержкой составляет порядка 10 трлн рублей, повышение КС на 2 п.п. приведёт к дополнительным расходам бюджета свыше 30 млрд рублей по итогам лишь двух последних месяцев текущего года.
Более того, Силуанов также сообщил, что «в случае сохранения ставки на текущем уровне (19%) в следующем году на эти цели будет направлена такая же сумма». А поскольку диапазон средней за 2025 год ключевой ставки по обновлённому базовому прогнозу ЦБ составляет 17—20%, то есть как раз порядка 19% (точнее, середина диапазона приходится на 18,5%), то можно уверенно утверждать, что и на следующий год расходы бюджета на компенсацию банкам по льготной ипотеке превысят триллион рублей даже в базовом сценарии. Если же реализуется проинфляционный или, не дай бог, рисковый сценарий (из представленных в «Основных направлениях ДКП» — см. указанную статью), то эти расходы окажутся ещё гораздо больше.
Итак, 1,1 трлн рублей в этом году и ещё как минимум триллион в следующем. Немало! Более того, триллион рублей ежегодно — это только прямые расходы нашего бюджета. А ведь есть ещё и косвенные. Это, во-первых, дополнительные процентные расходы бюджета в связи с необходимостью размещать больший объём госдолга, причём под очень высокую доходность (об этом подробнее ниже). А во-вторых, сама необходимость в столь высоких процентных ставках для подавления инфляции в значительной степени порождена масштабной льготной ипотекой. Иными словами, огромные объёмы льготных кредитов не только являются базой для реализации процентного риска при росте ставок, но и сами являются одной из важнейших причин этого роста. Поясним подробнее.
Дело в том, что ЦБ для борьбы с инфляцией ставит задачу охладить общий объём кредитования, но льготные кредиты с субсидируемой ставкой нечувствительны к изменениям КС. Из уже упомянутой гистограммы в «Основных направлениях ДКП» мы видим, что по состоянию на середину текущего года доля этого сегмента составляла порядка 16% от всего портфеля банковских кредитов нефинансовым организациям, и, как мы видели выше, две трети этой доли приходится на льготную ипотеку. А раз существует столь значительный сегмент, кредитование в котором растёт при любой ставке, регулятору приходится поднимать КС для всех остальных ещё выше.
Это проблема, присущая любому льготному кредитованию, а не только льготной ипотеке. Но если речь идёт о поддержке импортозамещения, инвестициях в рост производительности труда и о расшивке узких мест в технологических цепочках, это «необходимое зло». На это надо идти, чтобы обеспечить экономическую безопасность государства. Но жилое строительство, при всем уважении к этой отрасли, не является критически важным элементом для безопасности государства в нынешних условиях.
Пофантазируем, как бы сменился расклад, если бы программ ипотеки с господдержкой не было вообще. Если бы при этом все остальные программы льготного кредитования были бы такими же, как сейчас, то доля сегмента льготных кредитов составляла бы всего лишь порядка 5% от всего портфеля банковских кредитов нефинансовым организациям и это не оказывало бы существенного влияния на эффективность ДКП. Иными словами, для борьбы с нынешним разгоном инфляции вполне хватило бы более низких ставок — скажем, КС на уровне 12—13% (цифры условные, точных расчётов мы не проводили, да это и невозможно посчитать точно).
Можно посмотреть на ситуацию и под немного другим углом. Если бы ипотеки с господдержкой не было бы вообще, то можно было бы втрое увеличить субсидирование высокотехнологичного сегмента промышленности (чтобы общий объём задолженности по «прочим корпоративным кредитам» был бы не один триллион рублей, как сейчас, а три триллиона). И даже при таком троекратном увеличении этих субсидий доля сегмента льготных кредитов составляла бы порядка 7—8% от всего портфеля банковских кредитов нефинансовым организациям, то есть вдвое меньше, чем сейчас. А значит, для борьбы с нынешним разгоном инфляции хватило бы КС на уровне, скажем, 15—16%.
В этом смысле показательной является ремарка зампреда ЦБ Алексея Заботкина на пресс-конференции по итогам октябрьского заседания ЦБ. Главе ЦБ был задан вопрос, можно ли в принципе победить инфляцию при столь высоком уровне бюджетных расходов. На это Эльвира Набиуллина ответила, что это возможно; в качестве примера она привела легендарного Пола Волкера, который в начале 1980-х годов с помощью высокой ключевой ставки справился с разгоном инфляции в США — примерно таким же, как сейчас в России, при том что госрасходы в США в указанный период тоже были весьма значительными (так называемая рейганомика).
К этому ответу своего начальника Алексей Заботкин добавил следующую ремарку: хотя уровни инфляции в США тогда и у нас сейчас сопоставимы, Полу Волкеру для победы над инфляцией оказалось достаточно поднять ставку до 20%, а нам приходится идти дальше — именно потому, что у нас столь значительные объёмы льготного кредитования; у США ничего подобного не было. Итак, разгон инфляции и, как следствие, необходимость в жёсткой ДКП — это тоже цена, которую мы платим за многолетнюю авантюру с массовой льготной ипотекой.
А теперь посмотрим внимательнее на ещё один компонент цены массовой льготной ипотеки — процентные расходы федерального бюджета на обслуживание госдолга.
Во-первых, для того чтобы профинансировать триллионную субсидию банкам, деньги надо где-то взять, а поскольку наш бюджет дефицитный, их приходится занимать, причём под высокую доходность (для длинных ОФЗ порядка 16%, для коротких — 20—21%). То есть чтобы оценить расходы, которые несёт наш бюджет, надо к этому триллиону ещё прибавить проценты, которые будут набегать по облигациям, размещённым для финансирования этих расходов. Точную сумму оценить сложно, так как дефицит финансируется через размещение ОФЗ разной длины, но важно то, что проценты на этот триллион будут выплачиваться ещё много лет.
Во-вторых, как мы только что показали, массовая льготная ипотека вылилась в дополнительные несколько процентных пунктов в уровне ключевой ставки, а уровень КС влияет на доходности всех облигаций (как государственных, так и корпоративных), хотя величина этого влияния может быть разной: для краткосрочных облигаций она обычно больше, для долгосрочных — меньше. Для длинных важнее не сама КС, а прогнозы её траектории на срок жизни облигации, а также прогноз инфляции на этот срок.
Но в любом случае все ОФЗ, которые минфин разместил в этом году, из-за более высокой КС (и из-за более высокой прогнозируемой траектории КС на ближайшие пару лет) оказались для бюджета на несколько процентных пунктов дороже, чем если бы программ льготной ипотеки вообще никогда не было. А это весьма значительные объёмы: за первые три квартала текущего года размещено гособлигаций на 2 трлн рублей, а в четвёртом квартале планируется разместить ещё на 2,4 трлн рублей (годовой объём размещений госдолга обычно выше, чем дефицит бюджета, поскольку надо ещё финансировать погашение прошлых выпусков гособлигаций).
Минфин, конечно, пытается уменьшить свои расходы хотя бы на будущее, размещая значительную долю госдолга в так называемых флоутерах, то есть ОФЗ с переменным купоном, зависящим от КС, но пока выплаты по ним оказываются ещё выше, чем по размещаемым ОФЗ с постоянным купоном. Плюс к тому, размещая флоутеры, минфин берёт на себя дополнительный процентный риск.
В-третьих, чем большие объёмы госдолга приходится размещать минфину, тем большую доходность приходится предлагать — даже при том же уровне КС. Это просто закон спроса и предложения. Иными словами, доходность, под которую минфин размещает гособлигации, зависит не только от ключевой ставки, но и от объёма госдолга, который необходимо разместить. Чем больше объём, тем большую премию к рынку приходится предлагать. Так что дополнительный триллион рублей дефицита бюджета, возникший из-за расходов на субсидии по льготной ипотеке, также вносит свой вклад в повышение доходности гособлигаций (хотя точно просчитать этот вклад вряд ли возможно).
Итак, расходы федерального бюджета, которые он вынужден нести из-за льготной ипотеки, — это не только триллион рублей ежегодно, но и проценты на этот триллион, а также дополнительные процентные расходы по всему остальному объёму госдолга, размещённого после начала активной фазы борьбы с инфляцией. Из этих трёх составляющих и складывается цена, которую мы платим за авантюру с массовой льготной ипотекой.
Мы здесь даже не говорим о прочих — неденежных — компонентах этой цены: пузырь на рынке жилой недвижимости, делающий жильё ещё менее доступным, чем было до запуска массовой льготной ипотеки; стимулирование перетока активного населения в Москву и ещё в несколько городов-миллионников, способствующее деградации прочих регионов.
В последние пару лет к этому добавился вклад гипертрофированно разросшейся строительной отрасли в усиление дефицита рабочих рук. Стройка, как пылесос, оттягивает на себя трудовые ресурсы, причём именно те, которые сейчас в наибольшем дефиците — людей рабочих специальностей (раньше это было не столь важно, так как вопрос дефицита трудовых ресурсов не стоял так остро). Тем самым избыточная активность в строительстве делает ещё более сложным создание новых импортозамещающих производств, ведь их основная проблема — это нехватка рабочих рук.
Но даже в отношении чисто денежных расходов, которые наша страна несёт и ещё долго будет нести за массовую льготную ипотеку, надо понимать, что эти деньги не абстрактные, они берутся из наших с вами карманов — из карманов налогоплательщиков! Недавно Счётная палата РФ опубликовала результаты аудита ипотечного рынка, откуда выяснилось, что в России насчитывается почти 115 тысяч человек, которые взяли две и более льготные ипотеки, а один из них смог оформить на себя аж 26 льготных кредитов. Выгоду, которую получили эти ушлые покупатели, оплачиваем мы с вами, а потом её ещё много лет будут оплачивать наши дети. И это надо ясно понимать!
