Первомайские тезисы Юрия Болдырева.
В преддверии очередного Первомая стоит понять, что без наших сознательных и упорных усилий такого щедрого подарка, как радикальное улучшение положения и защищенность людей труда, никакой добрый Дед Мороз нам не сделает.
Важное в тени Великого
Приближается семидесятилетие Великой Победы. Все готовимся: и к большому празднованию, и к очередному осмыслению уроков. Причем уроков как той Великой военной Победы, так и затем, спустя менее полувека, бесславно проигранного мира. Вследствие чего, кстати, и стали возможны нынешние демарши руководителей западных стран по отношению к нашему Великому празднику.
В этой ситуации первомайские праздники рискуют остаться в тени грядущего большого события. Но верно ли это? Или же, напротив, для того, чтобы нынешняя непоследовательная (с нашей стороны) конфронтация с Западом не была проиграна нами столь же бездарно, как ранее был сдан мир (как периода завершения прежней холодной войны, так и последней четверти века), стоит обратить внимание на то, о чем на самом деле этот праздник – 1 Мая?
Как ограбили нас всех вместе
На протяжении уже нескольких месяцев приходится объяснять, что нет в стране никакого иного кризиса, кроме как организованного самой же нашей властью. В том числе что не было спровоцированного извне, какими-то внешними спекулянтами, финансового кризиса, обрушившего нашу национальную валюту. И равно не было каких-либо внешних объективных оснований для обрушения рубля – таких, как, например, санкции Запада или снижение мировых цен на нефть. Все это отговорки, прикрытие, обман – прямого действия на курс нашей национальной валюты ничто из этого не имело. Но стало предлогом для обрушения национальной валюты самими же нашими властями.
Власти нашли таким образом выход для себя и приближенного сырьевого олигархата. Для себя, но не для страны. Повторять сейчас аргументацию не буду – она исчерпывающе излагалась ранее. Не только мною, но и д.э.н. Михаилом Ершовым (на заседании «Вольного экономического общества» 4 февраля 2015 г.), и академиком, советником президента Сергеем Глазьевым (см., например, его недавнее интервью про «чудеса» агентства «Блумберг»).
Доограбить еще шевелящихся
Обращу внимание на разницу в видении приоритетов: нами – большинством жителей страны, и ими – теми, кто заказывает реальную политику и получает с нее свои дивиденды.
Нам-то кажется, главное сейчас что? Война на Украине – как одно из отражений глобального конфликта в мире, обороноспособность нашей страны и ее защищенность от внешних посягательств, перспективы наличия у нас работы и зарплаты, какого-то подлинного развития, рост цен и все большая недоступность для нас медицинской помощи и т.п.
У них же приоритеты совсем другие – о чем они и пишут «открытые письма» власти (см. Обращение руководителей Ассоциации российских банков, руководителей Союза страховщиков, руководителей Ассоциации негосударственных пенсионных фондов и др. о сохранении принудительной накопительной части пенсионной системы). Так и о чем же они по существу? Да об одном: о сохранении условий для масштабных финансовых махинаций – под прикрытием необходимости «инвестирования», но деньгами не своими, а нашими. То есть о сохранении их игры, но за наш с вами счет.
Главное и второстепенное
Многие удивились, что две статьи подряд я посвятил одной теме – принудительной «накопительной» компоненте пенсионной системы. Казалось бы, зачем? Тема ведь явно на периферии общественного интереса?
Верно: тема на периферии. И не случайно. Первый вице-премьер правительства недавно проговорился, что сознательно вытесняют эту тему на периферию – мол, не общественное это дело, а «профессиональное». Правильно: не дай бог люди разберутся, в чем здесь подвох. Но мы-то разве забыли, что информация – это не то, что власти с удовольствием нам сообщают. Это не более чем пропаганда. Подлинная информация – это прежде всего то, что власть хотела бы скрыть или как минимум затушевать.
Блистательны ли достижения?
А отражаются ли подобные «периферийные» вопросы в их совокупности на нашей жизни? Судите сами.
То власти трубили нам, каких фантастических успехов они добились в стабильности нашей национальной валюты – не когда-то давно, а буквально только что, в начале-середине 2014 года. Прошло времени совсем ничего, и те же власти рассказали нам, как какие-то вредные спекулянты обрушили рубль. Затем, почти без перерыва, – что нам же падение рубля («дешевый рубль») и выгодно, что оно создает лучшие условия для конкурентоспособности российских товаров. Прошло времени еще совсем чуть-чуть, и теперь те же власти (и весь их пропагандистский аппарат) прямо-таки задыхаются от восторга от своих собственных достижений (да еще и подкрепленных высочайшей оценкой агентства «Блумберг»): оказывается, наш рубль опять чуть ли не самая устойчивая валюта в мире, да еще и успешно отыгрывающая прежние позиции у вот-вот окончательно уложенных на обе лопатки евро и доллара. Забывая честно сказать, что по «Блумбергу» наша валюта в очередной раз «лучшая» отнюдь не для национального развития, а для «кэрри-трейд» – для краткосрочных финансовых спекуляций…
И как в таких условиях не паразитическому меньшинству – финансовым спекулянтам, а созидательному большинству обычных людей, производственным предприятиям жить и развиваться?
Вертикаль власти или криминала?
Много копий сломано вокруг тезиса о том, что целеполагание в работе Центрального банка явно недостаточно. В частности, нигде не сказано, что главная его задача – обеспечение наилучших условий для работы реального сектора экономики, ее высокотехнологичной производительной части. Верно. Явная недоработка или даже (что, на мой взгляд, точнее) изначальная диверсия. Тем не менее: а хотя бы то, что есть, что точно определено в Конституции, – это-то используется ли на пользу стране?
Ради чего в Конституции сказано, что цель Центробанка – обеспечение устойчивости рубля? Ответ известен. Устойчивая валюта создает лучшие условия как для планирования реального производства предприятиями, так и для накопления на «черный день» гражданами.
А противоположное – неустойчивая валюта, интенсивно и масштабно колеблющаяся? Более того, то обваливаемая самой же властью вдвое, то затем начинающая «отыгрывать прежние позиции» – это разве само по себе вне чьих-то интересов? Или же и это в чьих-то очень и очень конкретных и масштабных интересах?
Кто чрезвычайно обогатился на финансово-спекулятивной махинации, которую власти сначала провернули в одну сторону (обваливание своей национальной валюты), а теперь проворачивают в сторону противоположную? Публичных институтов, способных ответить на этот вопрос, теперь нет. А ведь всего полтора-два десятилетия назад были. Был самостоятельный Совет Федерации – и он расследовал дефолт 1998 года. И была независимая от подконтрольных Счетная палата (еще при Х.М. Кармокове) – она выявила, в частности, махинации с преддефолтовским кредитом МВФ в почти пять миллиардов долларов. Астрономическую по тем временам сумму – в целую четверть всего федерального бюджета России 1999 года… Но теперь подобных независимых институтов нет – все включено в «вертикаль».
Так это в результате «вертикаль» власти? Или же вертикаль частных криминальных интересов, приближенных к власти?
Масштабные махинации и тотальное разрушение
Ладно, допустим, мы люди не завистливые. Но тем не менее: осознаем ли, что столь масштабные финансовые спекуляции – это не приращение национального богатства, на котором кто-то еще и обогатился? Нет, даже в самом лучшем случае это не более чем пресловутая «игра с нулевой суммой» (о чем мы говорили совсем недавно – применительно к манипуляциям с принудительной «накопительной» составляющей пенсионной системы). На деле же и об этом «лучшем» случае, об «игре с нулевой суммой» нам остается лишь мечтать. Масштабные финансовые спекулянты, особенно когда они работают не извне власти, а изнутри нее, ведут себя и оставляют последствия как крысы: не столько сами сгрызут, сколько испортят и изгадят.
Разумеется, плохо, если все то, что спекулянты при власти «заработали», они отняли у других – у нас с вами. Но еще хуже то, что ради этой возможности что-то отнять (сгрызть), они все остальное вокруг сломали, испакостили. Из-за их криминальных игр все прежние планы не «игроков», а истинных производителей рухнули. Оборотные средства предприятий обесценены или потеряны. Кредитные договоры под ранее более или менее приемлемую процентную ставку (15–17%) принудительно перезаключены под 30–35%, ранее заключенные контракты массово разрываются, а новые не выполняются и поставки не оплачиваются, что в совокупности подводит предприятия под массовое банкротство и/или принуждает их к поиску серых или даже откровенно мошеннических схем для сохранения себя на плаву.
Как ограбленных разделяют и стравливают
Но почему же, спросите, не бунтуют собственники и руководители предприятий – ведь их так очевидно и нагло обманули? Вопрос однозначного и единого ответа не имеет, как говорится, «все сложно». Но частичный ответ такой: потому что у них еще есть на ком отыграться.
Кто в этой ситуации оказывается самым крайним, на ком можно отыграться совсем безнаказанно? Очевидно: тот, кто наименее защищен. А кто у нас, в нашем «социальном» государстве наименее защищен?
Есть обобщенная информация, есть статистика. А есть и конкретные жизненные истории, причем ни в какую статистику не попадающие, но зачастую проясняющие более, чем вся официальная статистика.
Общаюсь недавно с молодым человеком, сыном старых знакомых, попавшим в типичную ныне сложную ситуацию. Рассказывает, как пробовал работать в одном месте – после испытательного срока зарплату затягивали и так в конце концов не выплатили. В другом месте – опять та же картина. Судиться – невозможно: нет ни опыта, ни сил, ни времени. Да и письменный договор тянули-тянули, но так и не подписали – доказывай теперь, что работал… В третьем месте – опять та же картина, но с той лишь разницей, что в процессе работы быстро получил доступ к информации об истинном положении широко распиаренной фирмы и ужаснулся от финансового состояния – ни на какую зарплату рассчитывать в принципе не приходится… И как жить?
Обсуждаю позднее эту ситуацию последовательно с несколькими своими знакомыми – предпринимателями и руководителями предприятий. И те мне, в свою очередь, подтверждают: да, это совершенно типичная сейчас ситуация. Сегодня большинство (их субъективная оценка) предприятий – в полубанкротном состоянии. И не из-за внешних санкций или падения мировых цен на нефть. Нет – из-за обваливания рубля, взвинчивания кредитной ставки и в результате обрушения буквально всего вокруг. Если можно на чем-то сэкономить, то возможность не упускается. На налогах, платежах инфраструктурным монополиям, оплате за сырье и материалы – экономить пытаются, но последствия опасны. А на чем безопаснее всего? Очевидно: на труде – на работнике, на его зарплате.
«А у нас одно с другим не связано»
Но почему же тогда не бунтуют работники, которые в результате оказываются крайними? И у которых, в отличие от предпринимателей, нет пространства для маневра.
Где-то, например на космодроме Восточный, и бунтуют. Как раз именно там, где, во-первых, пространства для маневра нет вообще – хоть ложись и умирай. И во-вторых, где люди компактно сосредоточены в одном месте и с одной в этом смысле судьбой. В отношении же людей, находящихся наедине со своей индивидуальной бедой, рассредоточенных среди остальных, как минимум с виду сравнительно все еще «успешных», вполне применима приведенная в заголовке этой главки бессмертная фраза М. Жванецкого.
Поясню на примере – возвращаемся к моему разговору с вышеупомянутым молодым человеком, столкнувшимся с нынешней нашей жестокой реальностью, оказавшимся совершенно этой реальностью обескураженным и, в общем-то, не вполне понимающим, как жить дальше.
Заговорили с ним (уже и не помню, как к этому перешли) о политике, о политических партиях. И слышу от него примерно такое: «Ну, коммунисты – это же что-то совсем устаревшее, к современной реальности отношения не имеющее»…
Признаться, тут несколько обескуражен оказался уже я. Поясню: сам членом КПРФ не являюсь, хотя и выступал на прошедших президентских выборах доверенным лицом Председателя КПРФ – как единственного на тех выборах, на мой взгляд, подлинно национально ориентированного кандидата – представителя (не по лозунгам, а по реальным голосованиям в Думе) единственной публичной подлинно национально и социально ориентированной силы. Но! О чем только что без малого пару часов подряд рассказывал мне этот молодой человек?
Спрашиваю его: да, допускаю, что есть что-то, что, может быть, и устарело, но в целом-то, в главном – разве не он мне только что так подробно рассказывал о череде обманов работодателями? И далее: так его история – дело только лишь одного его личного неуспеха, его индивидуальной неприспособленности к жизни?
Дождемся ли классового прозрения?
Красиво было бы, конечно, написать, что парня тут осенило, что он прозрел и т.п. Но ничего подобного не утверждаю.
Дополнительно переспросил его, бывал ли он где-то за рубежом, есть ли у него за границей друзья или знакомые? Оказалось, что и бывал, и есть друзья – в нескольких европейских странах. И как там, спрашиваю, истории, подобные его, – тоже типичны? Нет, слышу в ответ, напротив, друзья там удивляются, что у нас здесь такое возможно. Так, значит, спрашиваю его, есть ли понимание, что произошедшее с ним – не его личная неприспособленность к жизни, но особенность нынешнего урегулирования (или отсутствия такового) взаимоотношений между трудом и капиталом. Причем не вообще в мире, а конкретно в нашей стране.
Вопрос, понятно, был к парню. Но этот же вопрос уместно обратить здесь и к читателю. Не к тому, кто и без меня ностальгирует по СССР. Не к тому, кто и без меня давно голосует за левые силы. Но последних, как мы знаем, несмотря на все, что происходит в стране, все еще меньшинство. Настолько меньшинство, что левые силы не могут не только прийти к власти, но даже не имеют возможности оказывать сколько-нибудь существенное воздействие на власть.
Конечно, у нынешних левых сил есть свои недостатки – и идейные, и эстетические, и организационные. Но возможности всерьез оказать воздействие на власть они не имеют отнюдь не потому, что слабые или «спелись» с нынешней властью. Возможности оказывать всерьез воздействие на власть они не имеют прежде всего потому, что даже совокупно за все левые (в данном случае упростим определение – отстаивающие в конфликте «труд – капитал» интересы прежде всего труда) силы у нас, несмотря на всю чудовищность нынешнего положения труда, тем не менее выступает сугубое меньшинство граждан.
И именно поэтому, обратите внимание: все «антикризисные» программы власти – в помощь прежде всего ростовщикам и финансовым спекулянтам. Затем – сырьевому олигархату. Совсем чуть-чуть (хотя и с масштабным пиаром вокруг соответствующих совещаний) – прочему бизнесу, включая «малый». А что труду?
Никакой антикризисной программы помощи тем, кто оказался в самом тяжелом положении, нет и в помине. Не о нищенских «талонах на питание» говорю, но об адекватной защите труда во взаимоотношениях с капиталом – о жизненно необходимом усилении этой защиты в кризисной ситуации. Ничего подобного нет. Напротив, людей, не по своей вине лишившихся работы и зарплаты, непосредственно сейчас еще и окончательно лишают какого-либо доступного здравоохранения.
На Бога надейся, но и сам не плошай
Но люди продолжают уповать невесть на что. На что угодно, но только не на те силы, которые призваны защищать интересы труда в его вечном конфликте с капиталом (будь то нынешние левые силы, имеющие парламентское представительство, или же какие-то вновь формируемые).
Так откуда же тогда в нашей стране возьмется иное положение труда, иное отношение к нему работодателя – всей унии власти и олигархата?
В преддверии очередного Первомая стоит понять, что без наших сознательных и упорных усилий такого щедрого подарка, как радикальное улучшение положения и защищенность людей труда, никакой добрый Дед Мороз нам не сделает.
