О некоторых качественных характеристиках массовой базы КПРФ и коммунистического электората дают представление результаты исследования «Двадцать лет реформ глазами россиян», проведенного в апреле 2011 г.
Институтом социологии РАН (http://www.isras.ru/files/File/Doklad/Analit_doc_reforms/Glava_8.pdf, по репрезентативной выборке во всех территориально-экономических районах страны, а также в Москве и Санкт-Петербурге, было опрошено 1750 респондентов от 18 лет и старше, представляющих 11 социальных групп населения: рабочие предприятий, шахт и строек; инженерно-техническая интеллигенция; гуманитарная интеллигенция – учёные, преподаватели вузов, учителя школ, училищ; работники торговли, сферы бытовых услуг, транспорта и связи; служащие; предприниматели малого и среднего бизнеса; военнослужащие и сотрудники МВД; жители сёл и деревень; городские пенсионеры; студенты вузов; безработные. Исследование проводилось в 58 поселениях, пропорционально населению мегаполисов, областных центров, районных городов и сёл. Вместе с тем эмпирической базой настоящего исследования послужили результаты исследования, проведённого Институтом социологии РАН в2001 г. «Новая Россия: десять лет реформ». Поскольку исследования осуществлялись по однотипной модели выборки с использованием ряда однотипных вопросов, в настоящем докладе имелась возможность проведения сопоставительного анализа, раскрывающего не только нынешнее состояние массового сознания, но и тенденции его развития, особенности проявления на различных этапах реформ. Речь идёт о двух периодах в жизни страны: 90-х гг. и 2000-х гг.).
Среди тех, кто с высокой степенью вероятности готов подать свой голос за КПРФ, отмечается приверженность к социалистическим ценностям и за возвращение к ним как раз и ратует коммунистическая часть электората. Однако за реальное осуществление социалистической идеи высказалось менее половины сторонников компартии (49%). Авторы исследования делают особый, не лишенный многозначительности акцент на этом показателе, должным, по-видимому, убедить читателя в том, что сегодняшние коммунисты якобы уж не очень-то и верны своим собственным исконным идеалам, право первородства на которые они обычно отстаивают.
Между тем это скорее свидетельство в пользу избирателей-коммунистов, которых вот уже длительное время вся официальная политическая традиция изображает и неистово третирует как недалеких и примитивных в своих устремлениях сторонников реставрации социалистического строя, простого возврата к советскому прошлому. Бесспорно, именно электорат коммунистов придерживается высокого мнения о советском периоде отечественной истории, именно он более всего чужд предательского отношения к нему. Так, например, 80% сторонников КПРФ высказали отрицательное мнение относительно произошедшего по итогам августовских событий1991 г. запрета КПСС – «несущей опоры» советской социалистической государственности. Те же сторонники КПРФ в большинстве своем (69%) отозвались с явным неодобрением о разгоне в 1993 г. Верховного Совета России – института парламентаризма, напоминавшего о советском прошлом. И только 10% эту меру тогдашних властей одобрили. Однако воздавая должное советскому прошлому, добрая половина электората КПРФ никоим образом, по всей очевидности, не мыслит будущего страны как простую и некритическую «кальку» с его прошлого.
Еще одно объяснение некоторой ограниченности показателя сторонников реального осуществления социалистической идеи (кстати, на деле не такого уж и низкого – он приближается к половине электората коммунистов) сводится к неоднозначности понятия «социализм» и производных от него. Ведь в годы, предшествовавшие перестройке, а в особенности с ее началом в общественное сознание стала продвигаться социалистическая идея в той ее версии, которую отстаивала западная социал-демократия – многолетний исторический антипод, конкурент и открытый противник коммунистов. В популяризацию «социализма с человеческим лицом» в перестроечной и постперестроечной России был совершенно безуспешно инвестирован громадный интеллектуальный ресурс, итогом которого каждый раз становилось создание очередной партии-однодневки социал-демократического типа. Последним и, наконец-то, самым успешным, как известно, в этой нескончаемой череде социал-демократических проектов, осуществленных в пику КПРФ, стала «Справедливая Россия», подающая себя в качестве «передовой», «модернизированной» социал-демократической левой, должной, по замыслу ее авторов, составить конкуренцию коммунистам. Возможно, что несколько сдержанное отношение коммунистического электората к перспективам реального осуществления социалистической идеи тем и объяснимо: просто в сознании многих сторонников коммунистов она может связываться с социал-демократией. Последняя же по праву оценивается как политическая сила, движение и традиция, противостоящая коммунистам.
Значительная часть коммунистического электората (75%), которая у авторов исследования, возможно, с некоторым преувеличением заслужила эпитет «традиционалистской», действительно склонна чтить традиции, высказываясь за опцию «главное - это уважение к сложившимся традициям, обычаям, следование привычному, принятому большинством». И только меньшая часть сторонников коммунистов (25%) склонна полагать, что, наоборот, «главное – это инициатива, предприимчивость, поиск нового в работе и жизни, готовность к риску оказаться в меньшинстве». Должно, однако, оговориться, что о «традиционалистских» составляющих массовой базы КПРФ и коммунистического электората известно немало, они всячески акцентируются, нередко сверх меры, оппонентами коммунистов, в то время как «инновационные» составляющие (а таковые тоже наличествуют, судя по результатам последних думских выборов) до сих пор не стали предметом сколько-нибудь обстоятельного исследования ни академической, ни прикладной социологии.
Электорат КПРФ более привержен к патриотическим ценностям, и это касается его выраженных антизападных убеждений: их исповедуют 84% собирающихся проголосовать за коммунистов. Они остались чужды тем утопическим химерам либерального западничества, которые активно навязывались обществу в перестроечные и постперестроечные годы. Сторонники КПРФ решительно отвергают либеральную по своей природе мысль том, что человеку позволительно жить в той стране, где ему больше нравится. С этим согласились только 22% коммунистического электората, тогда как 78% убеждены, что Родина у человека одна и нехорошо её покидать.
Исследование делает еще один важный и примечательный вывод: сторонники коммунистов склонны воспринимать свободу как совокупность политических прав и свобод, то есть их представления на этот счет весьма современны. Иными словами, свобода в их понимании – это не аморфная и неопределённая «воля», не всеобщая вольница, лишенная каких-либо нравственных ограничителей. «Возможно, - комментируют авторы исследования, - сказывается долгое пребывание в оппозиции, когда сам факт их (политических прав и свобод. – В. К.) наличия является чуть ли не единственным условием политического выживания». Этот комплекс позитивных мотиваций в пользу демократических прав и свобод имеет, конечно, свои объяснения сугубо прагматического, даже конъюнктурного свойства, действительно касающиеся перспектив и условий простого политического выживания. Наряду с этим в традиции левой политической культуры и ее коммунистической составляющей всегда видное место занимал вопрос о диалектике демократии – политических прав и свобод – и социализма, так что демократические ценности, исповедуемые коммунистическим электоратом, не являются чем-то по отношению к нему чуждым и инородным.
Некоторые качественные характеристики коммунистического электората, также дающие представление о мотивациях его голосования, представлены в опросе Фонда «Общественное мнение» (http://bd.fom.ru/pdf/d39ind11.pdf, опрос ФОМнибус, 24-25 сентября, 204 населенных пункта, 64 субъекта РФ, 3000 респондентов, статистическая погрешность – 2,3%).
Среди тех, кто с высокой степенью вероятности готов подать свой голос за КПРФ (табл. 1), отмечается известная ностальгия по советскому прошлому, имеющему в глазах коммунистического электората явное преимущество перед откровенно безрадостным настоящим. Составляющие эту группу мнений, которая оказалась самой многочисленной (4%), высоко оценивают уровень и качество жизни в советские времена, обоснованно сетуя по поводу их катастрофического падения в наши дни («все было и могли все себе позволить, а сейчас – нет», «при этой власти жили, при нынешней – существуем»). Нынешние избиратели КПРФ высоко ценят свой опыт пребывания в КПСС (1%), решающий в их политической социализации, предопределивший их сегодняшние политические предпочтения («всю жизнь был коммунистом», «сам бывший коммунист, своих убеждений не меняю», «я старый коммунист по своим убеждениям», «я был членом партии, нам бандитский капитал не нужен»).
На этом месте официальная политическая аналитика обычно пускается в пространные измышления, суть которых состоит в том, что коммунисты якобы являют собой «партию реставрации», будто бы устремленную в прошлое, а оттого не имеющую сколько-нибудь серьезного будущего. Эта скоропалительно-поспешная аргументация выглядит все менее убедительной уже по одному тому, что за советским прошлым с его социальными завоеваниями, с подлинно социальным государством невозможно не признать преимуществ перед настоящим, по большей части всего этого лишенным.
Однако далеко не одними этими ностальгическими переживаниями, не утопическими стремлениями к «реставрации» движимы сторонники сегодняшней КПРФ. Поддержка, оказываемая коммунистам, ее мотивации тесно связаны в их восприятии со днем сегодняшним, с его самыми насущными задачами. КПРФ внушает им доверие, кажется единственно способной заместить собой партию власти («альтернативы нет», «единственно возможная оппозиция правящей партии, «Единой России»»), приемлемой по своим идеологическим нормам и установкам. Именно с КПРФ связываются оптимистические надежды на лучшее будущее, на возможности преодоления коррупции («хочется перемен в лучшую сторону», «надеюсь, что эта партия что-нибудь изменит в стране», «коммунисты могут изменить что-то к лучшему, не будет воровства»). Она же воспринимается как оптимальное воплощение принципов социальной справедливости в интересах простого человека («партия ближе к простым людям, их интересы защищает», «справедливые», «самая справедливая партия») – одной из базовых ценностей, порожденных эпохой социализма, до сих пор не вытравленных, несмотря на все усилия, из исторической памяти общества и противостоящих голому чистогану дня сегодняшнего.
КПРФ, по мнению ее избирателей, успешно состоялась как лидерская партия («потому что поддерживаю Зюганова», «мне нравится лидер Зюганов», «Зюганов справедливо работает», «коммунисты – честные и порядочные люди»). Все эти мнения, мотивирующие сегодняшние симпатии к КПРФ и обусловливающие выбор в ее пользу, в своей совокупности составили 7%.
Есть и откровенно парадоксальные мнения, выражающие косвенные симпатии к КПРФ в качестве протеста: одно из таких фигурирует в группе мнений, склоняющихся к намерению испортить бюллетень: «Меня не устраивает никто, может быть, Коммунистическая партия».
Коммунистический электорат отличается высоко выраженным партийным патриотизмом: во всяком случае, 81% проголосовавших в2007 г. за КПРФ заявил о своем намерении сохранить ей верность и на декабрьских выборах. Мотивации этого преемственного голосования имеют по преимуществу ностальгический характер, исходя, как уже отмечалось, из твердого убеждения относительно того, что в советские времена жилось несравненно лучше («при коммунизме жили лучше», «при коммунистах было бесплатное образование, здравоохранение, работа была, жилье давали», «в СССР жили намного лучше», «хочу, чтобы было все, как в СССР», «вернуть коммунизм»).
Коммунистический электорат может также прирасти за счет и тех, кто намерен нарушить преемственность своего голосования «поменялось мнение – стали нравиться Зюганов и КПРФ». Однако та же преемственность может быть нарушена и иным образом по причине разочарования в коммунистах и их лидере («Коммунистическая партия не оправдала мои ожидания», «пока Зюганов у руля этой партии, толку не будет»).
Несколько иной принцип положен в основу исследования, проведенного «Левада-Центром» (http://www.levada.ru/press/2011071802.html, 23-27 июня по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения среди 1600 человек в возрасте 18 лет и старше в 130 населенных пунктах 45 регионов страны, распределение ответов приводится в процентах от общего числа опрошенных вместе с данными предыдущих опросов, статистическая погрешность данных этих исследований не превышает 3,4%).
Градация электоральных намерений в поддержку КПРФ в данном случае имеет более дробный вид и предполагает два варианта ответа - «определенно, да» и «возможно, да». В совокупности своей они выражают те максимальные количества голосов, которые партия могла получить на думских выборах. Разумеется, понятие «возможно, да» обладает заведомой двусмысленностью: в реальности, справедливо предположить, голос может быть подан в поддержку какой-либо иной партии, а то и не подан вовсе. Равным образом «антирейтинг» партии обладает разной степенью категоричности: твердое утверждение «определенно, нет» соседствует с менее уверенным ответом «скорее всего, нет».
При таких исходных посылках шансы КПРФ на предстоящих выборах выглядят следующим образом (табл. 2). Число твердых сторонников партии за четыре года практически не изменилось (на сегодняшний день – это 12%), зато существенно, более чем вдвое выросла та группа, которая сулит ей свою потенциальную поддержку (23%). Заметная убыль произошла с2007 г. в стане решительных антикоммунистов (с 42% до 27%), в то время как колеблющиеся антикоммунисты, хотя и выросли в числе (с 21% до 27%), но не столь значительно. Напрашивается, таким образом, вывод относительно того, что периодически разыгрываемая карта антикоммунизма (в виде той же «десталинизации» или «детоталитаризации») уже не дает искомого эффекта – она не в состоянии сколько-нибудь существенно повлиять, причем заведомо негативным образом, на электоральные предпочтения.
Вопрос об электоральных мотивациях проясняет также исследование «Левада-Центра» (http://www.levada.ru/08-11-2011/reitingi-odobreniya-pervykh-lits-polozheniya-del-v-strane-elektoralnye-predpochteniya, 28 октября – 1 ноября, по репрезентативной всероссийской выборке городского и сельского населения среди 1601 человека в возрасте 18 лет и старше в 130 населенных пунктах 45 регионов страны, распределение ответов приводится в процентах от общего числа опрошенных вместе с данными предыдущих опросов, статистическая погрешность данных этих исследований не превышает 3,4%).
«Выборы с выбором» предъявляют избирателю свои новые требования: ему необходимо определиться с партией, которую он по праву может считать своей (табл. 3). Лидерские симпатии, довольно архаичный способ электоральных мотиваций, как архаичны и сами лидерские партии, оказались на первом месте (32%). Характерно, что в наименьшей степени им оказался подвержен электорат коммунистов (18%), в то время как их ближайшие конкуренты и соперники «справедливороссы», подающие себя в претенциозно «модернизированном» социал-демократическом образе, лидерства отнюдь не чужды (30%), как не чужда его и «партия модернизации» «Единая Россия» (31%). Как и ожидаемо, сильнее всего лидерские мотивации при голосовании выражены у либерал-демократов, обладающих вызывающе яркой, откровенно эпатажной лидерской харизмой в лице Жириновского (57%).
Программа и лозунги партии более всего значимы для избирателей, голосующих за КПРФ (49%). Коммунистам по части такого рода мотиваций видимо уступают либерал-демократы (27%) и «справедливороссы» (26%). Более чужды программатике и языку лозунгов «единороссы» (19%), зато в их случае вчистую перевешивает магия административного ресурса: они привлекают к себе избирателей, предполагающих отдавать свои голоса той самой сильной партии, которую поддерживает большинство (34%). Соображениями партийного патриотизма, длительно сохраняемой верности своей партии чаще всего руководствуются коммунисты (37%), они же возлагают самые большие надежды на собственную партию, способную, по их твердому убеждению, обеспечить нормальную, достойную жизнь в стране (25%), в этом они превосходят «справедливороссов» (18%). Последние, однако, обходят коммунистов, хотя и чисто символически, по части ожиданий в том, что касается защиты интересов «таких людей, как я» (соответственно 27% и 26%). А вот по другому пункту – «эта партия имеет будущее/перспективы» – расклад мнений вселяет тревогу: при голосовании за коммунистов из этого убеждения исходят только 3% респондентов, а за «справедливороссов» - 30%.
Об отношении к советскому периоду отечественной истории, демонстрируемом сторонниками КПРФ, а в сравнении с ними – приверженцами других партий, дает представление исследование Всероссийского центра изучения общественного мнения (http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=112094, инициативный всероссийский опрос проведён 29-30 октября2011 г., опрошено 1600 человек в 138 населенных пунктах в 46 областях, краях и республиках России, статистическая погрешность не превышает 3,4%).
Согласно полученным данным, «эпоха застоя» сохраняет свою ценность в глазах примерно четверти наших соотечественников. Мотивации этого интереса и ассоциации, вызываемые этим отрезком отечественной истории у респондентов, достаточно разнообразны (табл. 4). Обезличенное слово «застой», явно медийного происхождения и скорее всего представляющее собой некую мешанину из негативных и позитивных оценок этого исторического феномена, – самая популярная ассоциация, возникающая при упоминании об «эпохе Брежнева» (14%). И все-таки в совокупности явный перевес приходится на долю однозначно позитивных ассоциаций. С явной ностальгией опрошенные упоминают о хорошем времени и хорошей, спокойной жизни (11%), о стабильности, уверенности в завтрашнем дне, светлом будущем (10%), о доступных и бесплатных услугах, хороших ценах, и даже, вопреки расхожему мнению противоположного характера, о том, что продукты в магазине тем не менее были (7%). С очевидными чувствами горечи и сожаления вспоминается о том, что в ту недавнюю пору была работа и стабильная зарплата, не было безработицы (5%), СССР находился в состоянии расцвета, имели место подъем, развитие страны в сферах строительства, экономики, науки (4%).
Разумеется, негативные ассоциации возникают тоже, но они чаще всего все-таки отходят на задний план. Действительно, в памяти остались дефицит, очереди, спекуляция, талоны (5%), правящая геронтократическая элита производила удручающее впечатление в имиджевом плане - привычки Брежнева, внешний вид, личные качества, награды (3%). Однако об отсутствии демократических свобод – идоле нашей «демократии», которому, как нас рьяно убеждают, должно истово поклоняться, - сетует всего-навсего жалкий 1% опрошенных, вспоминающих о запретах, цензуре и железном занавесе.
Вместе с тем мнения о сущности «застоя» расходятся довольно- таки радикальным образом, причем сторонники противоположных точек зрения разделились фактически поровну. Первая группа (38%) склонна предельно демонизировать то историческое время, рассматривая его как настоящий застой в полном смысле слова, как время, когда страна будто бы исключительно стагнировала, деградировала и шла в никуда. Ближе всего такого рода мнение оказалось сторонникам партии власти (45%), а также номинально оппозиционным ей, но отличающимся своего рода «сопредельностью» с ней – «справедливороссам» (41%) и либерал-демократам (38%). Однако максимально созвучным это мнение, очевидно, в силу подразумевающейся в нем антикоммунистической идеи, оказалось сторонникам непарламентских партий (48%). Наиболее чуждым такое истолкование смысла понятия «застой» является для сторонников КПРФ (21%).
Противоположная точка зрения поддерживается 37% респондентов, убежденными в том, что, вопреки расхожим пропагандистским штампам, это был вовсе не застой, а время динамичного развития страны, создания мощной экономической и социальной базы, которая служит нам и теперь. Максимум поддержки такая точка зрения встречает среди сторонников КПРФ (66%), для которых вообще характерно наиболее бережное и благодарное отношение к советскому периоду отечественной истории, к его базовым ценностям. Однако, словно бы нехотя и через силу, но с этими оптимистичными оценками вынуждены считаться и их признавать сторонники других партий. Среди «единороссов» таковых оказалось только 29%, несколько больше – среди сторонников непарламентских партий (34%). А вот либерал-демократы и «справедливороссы» гораздо сочувственнее разделяют это мнение (соответственно 37% и 41%).
Вопрос о «застое» советских времен представляет собой отнюдь не отвлеченно исторический интерес, являясь отнюдь не самоцелью, нередко отличающий жанр простого историописания. Аналогию «застоя» нередко принято усматривать в нашем сегодняшнем дне, она стимулируется, в том числе и на медийном уровне, известным обстоятельством выдвижения В. Путина на третий президентский срок. Как показывает исследование (табл. 5), подобного рода прямолинейная историческая аналогия, согласно которой период нового президентства В. Путина обещает обернуться неким «неозастоем», выглядит не слишком убедительной. Что возвращение Путина на пост президента приведет к новому застою, а это путь к упадку и разрухе в стране, полагают скромные 8% респондентов. Этот пессимистический прогноз решительнее всего отвергается сторонниками «Единой России» (в его пользу – только 2% мнений). Однако его не очень склонны разделять и коммунисты (15%), несколько большее предубеждение эта точка зрения встречает у «справедливороссов» (17%), последователей непарламентских партий (18%) и либерал-демократов (20%).
Перспектива «неозастоя» как самый достоверный прогноз вроде бы, в самом деле, отвергается буквально с порога, чтобы затем, однако, получить весьма весомое и убедительное подтверждение. Большинство респондентов (43%) усматривает вероятность того, что возвращение Путина на пост президента ничего принципиально не изменит в положении нашей страны. Иначе говоря, предрекается фактическое «переиздание» уже известной, может быть, слегка подновленной, «с поправочным коэффициентом», но все той же модели «застойного» развития, памятной своими худшими проявлениями еще в советское время. Большинство таких пессимистических мнений этот прогноз собирает на оппозиционном фланге отечественной политики: чаще всего так предпочитают думать сторонники КПРФ (63%). Их же в значительной степени разделяют либерал-демократы (59%), абсентеисты (50%), «справедливороссы» (49%) и адепты непарламентских партий (45%).
Вопрос о массовой базе и электорате КПРФ, о весьма вероятном изменении их конфигураций обретает новый смысл и значение на фоне резкого усиления протестной активности последних недель, тем более что протест – это неотъемлемый элемент левой политической субкультуры, в первую очередь связываемый с оппозиционными силами левой направленности. О протестном движении дает представление опрос Фонда «Общественное мнение» (http://bd.fom.ru/pdf/d51mnbp11.pdf, опрос ФОМнибус, 17-18 декабря, 100 населенных пунктов, 43 субъекта РФ, 1500 респондентов, статистическая погрешность – 2,3%).
По основному пункту протестных требований (в его поддержку высказались 26% опрошенных) – об отмене итогов парламентских выборов и проведении повторного голосования – сформировались следующие группы мнений (табл. 6).
Как следует из приведенных данных, электорат КПРФ составляет 50% «протестантов», будь они реальные или потенциальные, готовые выразить свой протест, по крайней мере, по этому конкретному вопросу. Однако на этом протестном поле действуют и другие политические силы под известными и узнаваемыми брендами – электорат ЛДПР (53%) и в меньшей степени «Справедливой России» (33%), составляющие конкуренцию коммунистам. Тем не менее высокая «протестная» репутация коммунистов дает им шансы, разумеется, в острейшей конкурентной борьбе со своими соперниками из стана оппозиции, для привлечения на свою сторону представителей различных групп, выражающих настроения недовольства и протеста. То могут быть не доверяющие В. Путину (51%) и Д. Медведеву (48%), все, кроме лояльных первым лицам государства (37%), лица с высоким доходом (34%), мужчины в возрасте 25-34 лет (33%), специалисты (32%) и т. д. Все эти группы при несомненной их разнохарактерности представляются не безнадежными в том смысле, что КПРФ может стать неким полюсом их притяжения.
