Валютные запасы России потихоньку тают. Это следует из сообщения Минфина. Во вторник, 15 сентября, ведомство обнародовало, что по итогам восьми месяцев 2015 года федеральный бюджет РФ исполнен с дефицитом 2,1% ВВП (994 млрд рублей).
Между тем, большей частью текущий дефицит закрывается накоплениями Резервного фонда. Как ранее объяснилминистр финансов Антон Силуанов, в январе-августе 2015 года ведомство уже использовало для латания бюджетных дыр 900 млрд рублей из «резервной кубышки». Кроме того, в экономику за этот период было инвестировано 350 млрд рублей из Фонда национального благосостояния (ФНБ).
В итоге, по состоянию на 1 сентября, объем суверенных фондов оценивается Минфином в 9,6 трлн рублей: Резервный фонд — 4,7 трлн рублей, ФНБ — 4,9 трлн.
Все это говорит о том, что «подушка безопасности» может истончиться уже в обозримом будущем. Напомним: в апреле тот же Минфин подсчитал, что из-за падения цен на нефть, рецессии и ограничения доступа на внешний финансовый рынок Резервный фонд может быть практически исчерпан уже в 2016 году. Тогда, в апреле, ведомство прогнозировало, что в 2015-м из Резервного фонда может потребоваться 3,7 трлн рублей, в 2016 году — еще 1,2 трлн.
Пока, как видим, пессимистичный прогноз Минфина вроде бы не сбывается. Улучшение объясняется девальвацией, точнее, ранее неучтенными нефтегазовыми доходами, которые будут получены от дополнительной курсовой разницы, возникающей из-за значительного ослабления рубля.
С другой стороны, 2015-й год еще не закончен. И есть опасность — о ней прямо говорила на коллегии Минфина первый замминистра финансов Татьяна Нестеренко — что регионам потребуется слишком много денег, и тогда придется брать недостающую сумму из Резервного фонда. В этом случае расходы фонда в 2015 году, действительно, существенно возрастут.
По сути, сейчас ситуация в экономике России чрезвычайная, пиковая. И Резервный фонд впервые в полном объеме должен решать задачи, ради которых он создавался. Надолго ли его хватит, и что будет делать Россия, оставшись без финансовых резервов?
— Насколько хватит Резервного фонда, покажут параметры бюджета 2016 года, которые к 25 октября правительство внесет в Госдуму РФ, — отмечает руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников. — Дискуссии по этим параметрам идут до сих пор, поэтому сейчас достаточно сложно предсказывать судьбу «подушки безопасности».
Тем не менее, общий посыл понятен. Внешние обстоятельства для России сейчас чрезвычайно жесткие — это и санкционный режим, и завершение цикла суперцен на энергоносители, и риски, связанные с ожидаемой турбулентностью на финансовых рынках. Эта турбулентность будет идти от Китая и от Федеральной резервной системы (ФРС) США, которая рано или поздно — скорее всего, до конца 2015 года — повысит базовую ставку. Исходя из сказанного, суверенные фонды РФ необходимо удерживать хотя бы на уровне минимальной достаточности.
Проблема в том, что даже в 2016 году российская экономика, скорее всего, не будет устойчиво расти. Думаю, первую половину будущего года мы вообще пройдем в состоянии спада, и это будет накладывать дополнительную нагрузку на бюджет.
Сегодня возможность стимулировать экономику за счет средств денежно-кредитной политики ограничена инфляционными ожиданиями. В текущем году, напомню, даже официальные прогнозы допускают, что инфляция разгонится до 13%. А на уровень инфляции в 7% Центральный банк намерен выходить не ранее сентября 2016 года. Раз так — инвестиций в экономику и ее роста ждать не приходится. А значит, неизбежно придется страховать возможный дефицит за счет Резервного фонда.
«СП»: — Как быстро будет расходоваться Резервный фонд?
— По последнему прогнозу Минфина, в текущем году из Резервного фонда потребуется взять около 3% ВВП (около 1,42 трлн рублей). Надо сказать, это очень много. Однако на 2016 год вполне можно планировать более низкий дефицит. Если текущий год мы, скорее всего, пройдет со спадом в 3−4% ВВП, то спад в первую половину 2016 года, при негативном сценарии, не должен превысить 1% ВВП. Это значит, масштабной бюджетной поддержки, как в текущем году, экономике не потребуется.
В 2016-м возможно будет, скорее всего, заморозить тарифы естественных монополий и сократить часть социальных трансфертов. Это также приведет к сокращению текущего дефицита.
Другими словами, есть немалая вероятность, что 2016-й год и Резервный фонд переживет без значительных потерь. Если же конъюнктура на рынке углеводородов изменится в лучшую сторону, Резервный фонд вновь начнет пополняться.
Минфин пока считает, что среднегодовая цена нефти в 2016-м году составит 50 долларов за баррель. Но, на мой взгляд, пока рынок углеводородов не склонен разгоняться вверх, и даже способен уйти вниз. Например, если в сентябре обе палаты Конгресса США проголосуют за отмену запрета на экспорт нефти, и американская сланцевая нефть поступит на рынок, это приведет к дальнейшему серьезному снижению нефтяных цен.
Я, кстати сказать, вообще считаю, что нужно заложить в бюджет-2016 цену нефти всего в 45 долларов, и тем самым запустить процесс структурных преобразований в экономике.
«СП»: — А как выглядит судьба ФНБа?
— Здесь ситуация сложнее. Из ФНБ осуществляется финансирование многих крупных инфраструктурных проектов. Они начаты, но еще не закончены, и требуют дополнительной поддержки. Кроме того, из ФНБ происходит докапитализация банковской системы. На этом направлении у нас тоже многое не сделано, и новые траты весьма вероятны.
Но в целом, правительство крайне экономно расходует ФНБ. Не будем забывать, что главная задача Фонда — поддерживать пенсионную систему. Поэтому финансирование инфраструктурных проектов сейчас находится на втором плане.
«СП»: — Насколько опасно для России вообще остаться без резервов?
— Если мы останемся без резервов, то получим риск серьезного и плохо контролируемого бюджетного дефицита. Это автоматически обрекает нашу страну и сограждан на жизнь в условиях высокой инфляции. При нынешней структуре экономики эмиссионное финансирование бюджетного дефицита неизбежно обернется резким скачком цен. Это, в свою очередь, приведет к ощутимому торможению российской экономики — и без того полуживой. В этом случае мы увидим и рост кредитных ставок, и практически полное отсутствие инвестиций, и рост тарифов естественных монополий.
Другими словами, цена полной потери суверенных фондов — ускоренное разбалансирование российской финансовой системы и макропараметров нашей экономики.
В такой ситуации у правительства появится огромный соблазн привести макропоказатели «в чувство» административными методами. А это чревато распадом экономической ткани, как было в позднем Советском Союзе. На мой взгляд, наша экономика — после 25 лет становления в качестве рыночной — уже неспособна выполнять командные сигналы мобилизационного сценария. Поэтому лучше все-таки иметь резервы под рукой…
— Оставаться вообще без резервов неправильно, — считаетпрезидент Института национальной стратегии Михаил Ремизов. — Это так же неправильно, как и чрезмерно увлекаться резервированием и складыванием доходов в «кубышку».
Можно ли на деньги суверенных фондов профинансировать структурную перестройку российской экономики? Думаю, Резервный фонд — в обозримой перспективе — не может служить основным источником таких инвестиций. Для этого необходимо создавать другие источники инвестиционного роста. Например, работать в направлении репатриации капиталов, а также эмиссионного кредитования — но только целевых проектов. Замечу, что делать это нужно постепенно и осторожно, чтобы избежать галопирующей инфляции.
На мой взгляд, Банк России должен, наконец, научиться работать как эмиссионный центр, и создавать эмиссионный доход. Именно эта способность отличает центробанки развитых стран от регуляторов экономик, которые используют зависимые модели развития и привязывают свои возможности к объему валютной выручки.
России тоже нужно постепенно отвязывать свое внутреннее кредитование и внутренние расходы от объема долларов, которым мы располагаем. Иначе получается, что мы живем в рамках американской финансовой системы.
