На написание этой статьи меня натолкнула книга моего товарища, известного левого активиста и IT-предпринимателя Виталия Мальцева. Книга «Карл Маркс и большие данные» вышла в мае 2019 года в издательстве «Родина». Уже две недели в книжном сетевом магазине «Лабиринт» она входит в ТОП-10 самых популярных книг по экономике. Тема, которую поднял автор, крайне актуальная и требует реакции от всех, как это принято сейчас говорить, «левых и патриотических сил».
За рубежом литература на эту тему выходит и пользуется большой популярностью (например, «Жизнь 3.0 Быть человеком в эпоху искусственного интеллекта»), у нас же это первая попытка посмотреть на проблему больших данных и искусственного интеллекта «слева». Следует признать, что попытка удачная. В этой статье коротко и в свободной форме излагаются основные мысли автора книги и делается попытка предложить некоторый план действий.
Давайте представим всю историю человечества, как непрерывную борьбу за идеологическую гегемонию между угнетателями и угнетенными. Несмотря на некоторую условность, эта концепция разделяется современной наукой об обществе. Обеспечение идеологической гегемонии в разные времена достигалось по-разному. На ранних этапах это использование разных форм религии, затем формирование светских идеологических концепций, позже — использование средств массовой информации. Начиналось все с проповедей шаманов и священников, затем были изобретены книги, журналы, газеты. В начале 20-го века в «топе» было радио, в послевоенный период пальму первенства захватило ТВ.
Идеологическая гегемониия в эпоху интернета
С появлением интернета, казалось бы, ничего принципиально не изменилось. Ну появился еще один канал доставки информации, что с того? Скорее даже наоборот, появилось ощущение, что любой может донести свою точку зрения до огромного количества единомышленников. Возникла иллюзия невероятной свободы слова. Следует напомнить, что подобная иллюзия возникала и с появлением первого печатного станка. Как говорится, от Гутенберга до Цукерберга «нет ничего нового под солнцем».
Однако прошло уже 30 лет со времени появления первых заметных интернет-площадок для обмена новостями типа usenet-овских групп, где в действительности была свобода слова. Правда, всего для нескольких тысяч человек на весь Советский Союз. Интернет за это время сильно изменился и изменил жизнь вокруг нас. Было бы наивно полагать, что на всем протяжении своей истории всемирная сеть так и останется оазисом свободы и демократии. Но именно в последнее время мы наблюдаем тревожные изменения. Эти перемены настолько серьезны, что можно говорить о том, что способы идеологической гегемонии дошли в своем развитии до логического предела.
Немного истории
Давайте посмотрим, как это противостояние развивалось с течением времени. Как угнетенные отвечали угнетателям? На их религию мы создадим свою религию бедняков, на их газету у нас будет своя рабочая газета, на их радио у нас есть свое радио «голос Тираны» и так далее. Хотя позволить себе противостояние на уровне телевидения и радио могли лишь государства. Страны, вставшие на путь социализма, в противовес западным «голосам» запускали своё иновещание на длинных волнах. Рабочее движение в капиталистических странах не имело возможностей создавать своё телевидение или даже радио. У западных «новых левых» была концепция «великого похода» в буржуазные институты: прессу, университеты, культуру. «Раз мы не можем создать своё телевидение, давайте устроимся на существующее и будем там, в меру сил, пропагандировать свои взгляды», — говорили они. Определенный успех на этом пути был достигнут, особенно в академической науке. Однако, по большому счету, можно сказать, что система успешно «прожевала» эти попытки.
В России такими проектами «пролетарских медиа» занимался Виктор Иванович Анпилов в 90-е годы, но даже он не смог продвинутся дальше газеты «Молния». К слову, сейчас создать свой телеканал в кабельных сетях может себе позволить крупная партия или профсоюз, однако сейчас это все равно, что купить подержанный бронепоезд в эпоху дронов и ядерного оружия. Хорошо, конечно, но для победы недостаточно.
Финальная битва между злом и диктатурой
В наши дни противостояние вошло в финальную фазу, которая характеризуется качественно иным уровнем развития инструментов идеологической гегемонии. Одной из двух составляющих этого нового качества являются большие данные, а второй – искусственный интеллект.
Что такое большие данные? Это цифровые следы, пригодные к обработке, которые оставляют люди (большие данные, которые оставляют не люди, в книге не рассматриваются). Диджитализация или, говоря по-другому, оцифровка всей нашей жизни приводит к тому, что мы оставляем за собой след, который с появлением носимых гаджетов значительно увеличился и продолжает расти. Рост цифрового следа происходит нелинейно, то есть скорость роста тоже, в свою очередь, увеличивается.
Что означает диджитализация на практике в нашей жизни? Судите сами: мы получаем информацию об окружающем мире, во многом, через интернет. Через интернет мы передаем информацию во внешний мир. Таким же образом мы совершаем покупки, знакомимся, общаемся, платим налоги, прокладываем маршруты, учимся. Мы ходим по городу, нас снимают тысячи камер ежедневно. В торговых центрах за нами следят специальные камеры, которые изучают наше потребительское поведение и так далее, этот ряд можно продолжать очень долго. Другими словами, количество наших цифровых следов постоянно возрастает. Казалось бы, ну и что? Возрастает и пусть себе возрастает. Может быть это поможет бизнесу показывать нам именно ту рекламу, которая нам нужна. Причем здесь идеологическое доминирование? Как записи с камер торгового центра соотносятся с моими запросами в Яндексе или покупками в интернет-магазине? Кто будет всё это просматривать, сопоставлять, идентифицировать и анализировать?
Вот тут мы подходим ко второму элементу, который принято называть искусственный интеллект, что не совсем точно. Это не какой-то супермозг из фильма про Терминатора, здесь речь скорее идет о вычислительных мощностях, способных обрабатывать специальные математические модели, которые накапливают взаимосвязанную статистическую информацию, этот процесс называют самообучением нейронных сетей. Всё это в комплексе позволяет анализировать большие данные, получать из них новую информацию, которую раньше, при старых вычислительных мощностях, получить было невозможно. Ну, например, еще пару лет назад Фейсбук не мог вычислять всех, кто находится на фотографии, размещенной в этой соцсети, теперь такая возможность есть, можете проверить на досуге. Нейронная сеть Фейсбука уже научилась это делать, остается только догадываться, чему она учится сейчас.
Техническая справка. На подходе новый скачок в развитии возможностей для обработки информации – квантовые компьютеры. Это вычислительные машины, основанные на других физических принципах. С 1950-х годов в основе наших компьютеров лежат транзисторы, до этого использовались лампы (первое поколение ЭВМ). Сначала каждый транзистор был по-отдельности (второе поколение), затем транзисторы размещали на интегральных схемах (третье поколение), а с 1970-х годов множество транзисторов научились упаковывать в одну компактную схему под названием микропроцессор (четвертое поколение). Можно сказать, что за последние 50 лет ничего принципиально нового в части компьютерного «железа» не было придумано. И вот недавно компания IBM уже предоставила модель квантового компьютера для коммерческого использования. Пока такие машины представляют скорее научный интерес, но с появлением прикладных программ неизбежна их экспансия в коммерческий и потребительский сектора.
Супероружие 21-го века
Обработка множества цифровых следов позволит предсказывать поведение людей, их болезни, их настроения, политические предпочтения и так далее. В этом нет ничего удивительного. Мы принимаем решения не просто так, а исходя из нашего прошлого жизненного опыта. Этот опыт можно детально реконструировать, изучая наш цифровой след. На выходе можно получить некую формулу или математическую модель со множеством переменных. Среди этих переменных будут поисковые запросы, история браузера, следы наших перемещений по городу, переписка с родственниками, друзьями, коллегами по работе, — то есть весь набор наших цифровых отпечатков. Если эта математическая модель будет достаточно объемная, то и точность предсказаний будет высокой. Само собой, нельзя исключать отклонения, вызванные неожиданными событиями, однако практика показывает, что, в целом, это рабочая модель.
Как это работает на практике? Например, если взять цифровые следы 1000 человек, заболевших и умерших от рака, и экстраполировать их модели на других людей, то с высокой долей вероятности мы сможем предсказать развитие заболевания у тех людей, которых еще ничего не беспокоит. Проведя раннюю диагностику, можно будет спасти множество жизней. Это хороший пример использования больших данных. Придумать плохие примеры не составит большого труда: можно предсказать вероятность участия тех или иных групп людей в протестных акциях, предсказывать электоральное или потребительское поведение, строить модели для адресного воздействия открытой и скрытой рекламой.
Таким образом, возможности по фиксации цифрового следа и возможности для его обработки превратились в настоящее супероружие нашего времени, и тот, кто им обладает, получает невероятное могущество.
Применение на практике
Примеры таких эффективных манипуляций уже есть в недавней истории. Интересный факт, но за последние 30 лет ни одна революция не привела ни к чему хорошему. Если говорить строго, ни в одной стране зависимость от условного «мирового центра» в ходе революции не ослабла. Чаще только усилилась, а уровень жизни граждан упал. Эти революции принято называть «цветными» или твиттер-революциями. Под этим обычно имеют в виду то, что граждане организуются с помощью социальных сетей, мгновенно обмениваются информацией и, в итоге, побеждают неповоротливую государственную машину. Но на самом деле, все не совсем так. Зависимость между уровнем проникновения социальных сетей и успехом массовых выступлений действительно прослеживается. Учитывая вышесказанное, в названии «революция социальных сетей» видится несколько иной смысл. Судите сами, имея колоссальный объем данных о людях, об их поведении, предпочтениях и прочем, те, кто имеет возможность управлять информационным воздействием, могут манипулировать поведением людей. Здесь речь идет не обязательно о владельцах социальных сетей, информацию о людях можно собирать и без администраторского доступа в Фейсбук, как и размещать таргетированную рекламу. Но у владельцев в этом деле есть безусловная фора.
Сценарий манипуляции может быть примерно таким: все пользователи социальных сетей делятся на определенные группы, строится модель поведения каждой из этих групп. Далее через тонкую подстройку ленты новостей, через скрытую и открытую рекламу активизируются те группы, которые выступают за революцию под нужными «заказчику» лозунгами. Те, кто выступают против революции или под другими лозунгами, наоборот «глушатся». Понятно, что все эти манипуляции невозможны если нет реальных противоречий в обществе, но такие противоречия, в той или иной степени, есть в любой стране. Механизмы манипулирования позволяют разжечь эти противоречия и управлять ими. По итогу, мы видим, что все последние «революции» заканчивались либо победой реакционных сил, либо распадом государства. Никакого прогресса, разрешения назревших противоречий не происходило.
Что со всем этим делать?
Перед прогрессивными силами стоит вопрос: что с этим делать? Большинство стран в современном мире не имеют никакой возможности этому противостоять. Основными обладателями больших данных являются крупнейшие американские корпорации: Google, Microsoft, Apple, Facebook. Какой-то суверенитет имеет Китай, благодаря политике «пусть плохое, зато китайское». Ещё меньшей долей суверенитета обладает Россия. У нас крупнейшими операторами больших данных выступают Яндекс, Майл.ру, сотовые операторы, банки и розничные сети. За право собирать данные пользователей идет ожесточенная война. Вспомните, как вам в магазине навязывают дисконтные карты в обмен на ваш номер телефона и адрес электронной почты. Конфликт между США и компанией Huawei — еще один акт этой же самой войны, попытка китайцев бросить вызов американской монополии на большие данные. Таким образом, мы можем наблюдать, как крупные корпорации и государства сосредоточивают в своих руках необъятную власть. Можем ли мы быть уверены в том, что они правильно воспользуются этой властью?
Человечество стоит перед развилкой: либо господствующие группы организуются до такой степени что смогут использовать это супероружие для бесконечного продления своего господства, вечной власти и доминирования. Либо люди снизу смогут поставить использование больших данных и искусственного интеллекта под общественный контроль. Нельзя исключать такой вероятности, что время для сопротивления уже упущено и сделать ничего нельзя. Тогда нас ждет настоящий конец истории. Безусловно, это вызов для демократии и просто для выживания человечества.
Если спустится с небес на землю и посмотреть вокруг, то можно заметить активность московских властей по продавливанию электронного голосования на выборах в Мосгордуму. Опасения в том, что власти будут просто подделывать результаты волеизъявления москвичей, скорее всего, беспочвенны. А вот построить и протестировать действующие модели по манипулированию избирателями на системе электронного голосования в отдельных районах вполне можно. Тут даже не обязательно нарушать тайну голосования конкретного человека. Достаточно в обобщенном виде обработать цифровые следы и сформировать портрет аудитории. Какие группы населения поддерживают власть, какие колеблются, кто сторонник радикальных действий или вообще политикой не интересуется. Имея подробный портрет аудитории с привязкой к результатам голосования, можно создать крайне эффективный механизм по манипулированию общественным сознанием. Скажем, если вы ярый противник Сергея Семёновича Собянина, то вам сто раз на дню будут показывать ролики про «бойкот буржуазных выборов», благо таких роликов «радикальные» революционеры наделают достаточное количество. А если вы сторонник власти, то вам расскажут конкурсах и подарках на избирательных участках в день голосования. Формально, никакого нарушения в этом нет, это вполне законно, просто законы написаны так, что операторы больших данных могут распоряжаться ими по своему усмотрению и для своей выгоды.
Очевидно, что у этой проблемы нет простого решения в капиталистическом обществе. Национализация и последующее обобществление информации и средств для её обработки – примерно так можно описать решение проблемы при социализме. Однако пока вопрос социалистической революции не стоит на повестке ближайшего дня, мы должны сформулировать некие «переходные требования».
В этом вопросе левым следует объединится со сторонниками цифровой независимости и свободного программного обеспечения. С современными последователями Неда Лудда, которые предлагают бороться с ИНН и «цифровым электронным концлагерем» объединяться не стоит, так как прогресс, в любом случае, не остановить.
Среди наших требований должны быть:
требование прозрачности и публичности в использовании больших данных,
требование равного доступа к большим данным и средствам для их обработки,
возможность полного гарантированного уничтожения цифрового следа человека по его требованию
другие общедемократические требования, которые поддержит большинство участников сообщества.
В любом случае, тему необходимо «качать». Создавать максимально широкую коалицию из адекватных сторонников общественного контроля за большими данными и искусственным интеллектом, вырабатывать общий манифест и включать его в программные документы левых и патриотических партий и движений.
В книге Виталия Мальцева подробно изложены эти вопросы и предложены возможные пути решения проблемы. Неплохим первым конкретным шагом могла бы стать серия совместных круглых столов Левого Фронта и КПРФ с привлечением широкого круга IT-специалистов и политических активистов для выработки совместной программы действий по этому направлению
Максим Фирсов
