Почему интеллигенция сегодня не поёт.
В беседе члена-корреспондента Российской академии наук Жана Тощенко с политическим обозревателем «Правды» Виктором Кожемяко «Сперва на цыпочках, а потом — вразнос», опубликованной в «Правде», №88 (31437) от 18—21 августа с.г., даётся уничтожительный анализ взглядов, а точнее — идеологического «переобувания» некогда учёного-марксиста, а теперь ярого антикоммуниста, доктора философских наук Александра Ципко.
Брезгливое чувство охватывает при взгляде на возникающий из беседы портрет этого перевёртыша! Сначала он служил Советской власти и Коммунистической партии, а в «перестройку» оказалось, что он их ненавидит, «готов идти на любые измышления о марксизме, об Октябре, об истории СССР. Причём искал наиболее хлёсткие слова и выражения, чтобы максимально оскорбить и опорочить всё то», чему раньше служил.
Продолжает он свои исследования и сегодня. Особенно моё внимание привлекло обсуждение в беседе недавнего «потрясающего, величайшего научного открытия» этого учёного мужа: «Он объявляет марксизм… «философией смерти».
Действительно, в статье в «Независимой газете» Ципко пишет: «Что было главным в учении о коммунизме? Смерть всего, что охраняло и, как говорили Карл Маркс и Фридрих Энгельс, защищало частную собственность. То есть на самом деле в основе идеи коммунизма лежала философия смерти».
Можно было бы посмеяться над измышлением ренегата и пройти мимо. Несмотря на многолетние старания таких вот олибералившихся правоверных в прошлом толкователей марксизма-ленинизма, им не удалось убить в нашем народе ни добрую память о советской жизни, ни веры в справедливое устройство общества на коммунистических принципах. Напротив, эти память и вера в людях только крепнут. Вот и приходится подобным заклинателям тоталитарных змей пускаться во все тяжкие, фокусничать.
Но я вспомнил, что уже встречал похожее заявление — об учении Маркса и смерти. У Ципко был предшественник, тоже учёный, правда, математик — диссидент Игорь Шафаревич. В своём труде «Социализм как явление мировой истории» он писал: «Социализм — это один из аспектов стремления человечества к самоуничтожению, к Ничто, а именно — его проявление в области организации общества (…) Понимание социализма как одного из проявлений стремления человечества к самоуничтожению делает понятной его враждебность индивидуальности, стремление уничтожить те силы, которые поддерживают, укрепляют человеческую личность: религию, культуру, семью, индивидуальную собственность». Шафаревич приверженность социализму приравнивал к следованию фрейдистскому инстинкту смерти, тому самому Танатосу.
Работа Шафаревича в сжатом виде впервые была напечатана почти полвека назад в приснопамятном сборнике «Из-под глыб». Не знаю, сам ли Ципко дошёл до уподобления коммунизма смерти или вдохновился Шафаревичем, но преемственность, мне кажется, налицо.
Почему же так греет ненавистников марксова учения эта надуманная привязка его к смерти? Таким вопросом задался я.
В своей статье Ципко сокрушается: «Мне думается, трагедия состоит в том, что по каким-то причинам у нас в России за последние годы резко упала ценность человеческой жизни. И именно в силу того, что жизнь человеческая для многих наших современников ничего не стоит, им стал близок социализм со сталинским лицом…»
Что ж, в «новой России», обустроенной тридцать лет назад по рецептам отрицателей марксизма, человеческая жизнь стоит дёшево. Многим новые порядки и вовсе стоили жизни. Потому-то и стал нашим современникам особенно «близок социализм со сталинским лицом», что при Сталине жизнь большинства населения была более благополучной и осмысленной, чем нынешняя. Вот тебе и причина. Историческую память людей не обманешь.
Деятели либерального окраса вообще любят проливать слёзы о судьбах народа. Напоказ чувствительные, это они ещё в «перестроечные» годы хором умилялись на фразу из Достоевского о том, что вся гармония мира не стоит слезинки замученного ребёнка. При этом они, тогда под кличкой «демократы», свирепо разваливали устои налаженного существования, ломали страну, падение которой обернулось реками крови, водопадом слёз детей и взрослых.
Вот пример рассуждений деятеля, близкого Ципко по идеологическому спектру, — писателя Дмитрия Быкова (признан в России иноагентом). На одном из ютьюб-каналов он недавно заявил: «Советский Союз был омерзителен. Но одна проблема: он был убит тем, что ещё хуже Советского Союза. В Советском Союзе была некоторая прослойка, ради которой его стоило Господу терпеть. Это была советская интеллигенция, в которую постепенно превращался народ. Народом называется тот, кто пишет народные песни. Появление советского фольклора, феномена КСП (очевидно, клуб самодеятельной песни. — А.К.) показывает, что народ вышел на качественно новый уровень интеллектуальности, свободы, социальной критики (…) В 90-е эта прослойка была уничтожена».
Верно, интеллигенция сегодня не поёт под гитару. Да и самой этой беззаботной, прекраснодушной «прослойки», мурлыкающей песенки Окуджавы и Никитиных, млеющей от Стругацких и фильмов Тарковского, сегодня днём с огнём не сыщешь. Этих фруктовых мошек убило морозное дыхание капитализма. Того самого, которого вожделели «перестройщики». Ныне интеллигенции не до задушевных посиделок на хрестоматийных советских кухнях или у туристских костров. Это Советская власть раздавала кухни в придачу к квартирам бесплатно. В наши рыночные будни на кухню ещё надо заработать. А всепоглощающее занятие выплаты ипотеки не располагает к безмятежности и вокальным заклинаниям: «Возьмёмся за руки, друзья!» Сейчас только смотри, как бы «друзья» эту руку не отгрызли.
Но можно предъявить либералам, «общечеловекам», разрушителям Советского Союза и счёт посерьёзней, чем онемевшее и канувшее в Лету сословие фрондёрствующих советских интеллигентов. Совсем недавно, 3 сентября, в России отмечали День солидарности в борьбе с терроризмом. Он отмечается ежегодно в память об одном из страшных событий чеченской войны: в 2004 году школу в Беслане захватили террористы, в результате террористического акта погибли более 300 человек, большая часть из них — дети.
Уверен, никогда «перестроечные демократы» — нынешние либералы не признают связи между этим бесчеловечным терактом и своими усилиями тридцатилетней давности по ликвидации Советской власти, разрушению Советского Союза, установлению на его развалинах капиталистической диктатуры рынка. Между тем для меня эта связь очевидна. Две кровавые чеченские войны, взрывы домов, миллионы русских, оказавшихся за границей своего Отечества, бандитизм 1990-х, разорительный кризис 1998 года — вина за кровь, нищету и страдания огромного числа людей лежит на разрушителях СССР, теоретиках и практиках смены социалистической модели на капиталистическую, оплаченной мириадами драм и трагедий. Именно они бросили камень, вызвавший лавину. Даже специальная военная операция сегодня ведётся фактически для исправления ошибок, ставших результатом развала СССР.
Но, повторюсь, не дождаться нам от ренегатов вроде Ципко покаяния, которого они в своё время с маниакальной настойчивостью требовали от коммунистов. Ответственность за свои тяжкие грехи, за развал общего дома советских людей — СССР, живодёрские рыночные «реформы» наши поборники либерализма, рынка и общечеловеческих ценностей сегодня возлагают на кого угодно — власть, Сталина, спецслужбы, наследие тоталитаризма, — но только не на себя. Чтобы уйти от ответственности, переключить с себя внимание, выдумывают они и вот такие сверкающие фальшивым блеском перлы про коммунизм, клеймя его нелепым тавром «философии смерти».
На самом же деле уже три десятилетия это они, их лживые предначертания ведут нас кривыми и кровавыми дорогами туда, где человек человеку волк, где каждый за себя, только Бог за всех. Где в порядке вещей ставить капканы и силки на своего ближнего, как на зверя, где не обманешь — не проживёшь. Тридцать лет назад их милостью мы стали жить в условиях несравненно более примитивной социально-экономической модели, нежели существовала в СССР. В нынешней модели человек, вся организация жизни являются придатком товарной полки в магазине, всецело служат ей. Это ведёт к деградации человека, его смерти, если не физической, то духовной.
Так что, если уж чью-то философию и называть «философией смерти», то исповедуют её не марксисты, а их оппоненты.
