На днях широкий российский зритель испытал бесконечный стыд, ознакомившись с новой экранизацией великого романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание» режиссёра Владимира Мирзоева. Такого издевательства над классикой наша аудитория не видела давно. И как оказалось, у этого псевдохудожественного эксперимента есть немало политических задач, одна из которых — яростные нападки на революционно-демократические традиции России.
Выдающийся русский и советский литературный критик, искусствовед и поэт П.П. Перцов (1868—1947) писал: «Достоевский — величайший пророк человечества (человеческого начала) какой только был. Никто так не любит человека — болезненно, страстно, исступлённо; никто так не чувствует всех изгибов и извилин человеческой души». Достоевский — один из общепризнанных интеллектуальных и моральных авторитетов планетарного масштаба, который прочно ассоциируется у мировой аудитории с понятиями «русская культура» и «русская душа».
История Родиона Раскольникова хорошо известна всем, она была экранизирована десятки раз во многих странах, в том числе в Индии, Перу, Мексике, Египте, Финляндии, Хорватии, на Филиппинах, в Австралии, Иране... Классическая советская экранизация романа 1970 года режиссёра Льва Кулиджанова настолько великолепна, что спустя полвека близка и понятна современному зрителю… Что же двигало создателями нынешней десятисерийной версии «Преступления…»? Какие задачи ставили перед собой режиссёр, исполнители ролей? С какой целью была сделана новая экранизация одного из ключевых произведений русского гения?
Опубликовавший релизы серий картины сервис «Кинопоиск» (владелец — «Яндекс») так анонсирует фильм: «У нищего и гордого студента рождается безумная идея. Новое прочтение великого романа». И далее более подробно: «Лето, Петербург XXI века. Студент Родион Раскольников изнурён безденежьем, безработицей и мыслями о бессмысленности своего существования. В его сознании зреет идея: некоторые люди право имеют на самые мерзкие поступки, если они совершают великие открытия и двигают мир вперёд. Чтобы проверить теорию на себе, он убивает старуху-микрокредиторшу. На след Раскольникова выходит следователь Порфирий Петрович, который хочет добиться от него чистосердечного признания».
Казалось бы, перед нами — известный роман с небольшими поправками на реалии нашего времени. Подобный ход — один из традиционных теперь в мировом кинематографе: новая экранизация хорошо известной темы с применением современных декораций, костюмов и иных атрибутов времени. Некоторые сцены фильма весьма точно воспроизводят текст романа — практически слово в слово. Подчас даже кажется, что в современном контексте можно было бы заменить все эти «сударь» и «сударыня», которые произносятся с экрана людьми в джинсах и бейсболках, на что-то более простое. Ведь на самом деле не за особенные обороты речи мы ценим и любим Достоевского.
Главное для честной и качественной экранизации литературного шедевра — сохранить и передать дух Достоевского, его представления о правде и красоте, его невероятную экспрессию, страстную искренность героев, неподкупную совесть писателя, боль за всё человечество. Мы ценим Достоевского за его «красота спасёт мир», за сострадание всем «униженным и оскорблённым», за гнев по поводу «слезинки хотя бы одного только замученного ребёнка», за его «тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей»...
При попытке же отыскать хотя какой-то из «атрибутов Достоевского» в описываемом сериале зритель с удивлением обнаруживает, что их там нет! Как нет и никакого Фёдора Михайловича! Имена героев вроде бы совпадают, сюжет в целом достаточно точно повторяет канву романа, и даже диалоги иногда текстуально не изменены — но это точно не Достоевский! Как такое может быть? Да очень просто. Представьте себе искусно изготовленную восковую куклу и поставьте рядом с ней живого человека — вы почувствуете то же самое недоумение, которое возникает при просмотре данной экранизации «Преступления…».
Начиная со вступительных титров — во всём педалируемая претензия на некую сверхоригинальность, замысловатость до зауми и абракадабры. В каждом кадре — эдакий «художнический» манифест! Правда, не сразу удаётся понять: что именно манифестируется режиссёром? Титры выполнены в виде анимации: маленький человек бежит по городу, который в результате оказывается вовсе и не городом, а замысловатым лабиринтом на столе для игры в рулетку. За ним гонится-катится огромный чёрный шар казино. И в довершение всей этой сверхвычурной изобразительной какофонии за кадром звучит бессмысленно-абсурдная песня в исполнении картавящего и почти что блеющего некоего Леонида Фёдорова, именующего себя «рок-исполнителем», о котором массовый зритель так никогда и не узнал бы, если б не данное кино:
Дверь спрятана в мире 134,
Здесь люди похожи на крем
на зефире,
Мы здесь никого ни о чём
не попросим,
А спрячемся в мире 178.
Планета 15, и смотрим
мы на...
Здесь нет ничего,
здесь одна тишина.
На это приятно смотреть
и занятно,
Что нет ничего,
лишь какие-то пятна.
Есть мир номер 8
и мир номер 3,
Здесь 5 человек заблудились
внутри,
У них не осталось ни воли,
ни мнений,
И скорбно блуждают
в тени отражений.
Ну и так далее, очень долго и муторно, и в том же духе. Почему «мир 134», а не 135 или 136? Почему «планета 15»? И что такое «блуждают в тени отражений» и все остальные выглядящие как имеющие смысл бессмысленные фразы? И какое отношение к этой сомнительно зарифмованной ахинее имеет собственно Ф.М. Достоевский? Словом, с первых же кадров нам пытаются внушить: вы смотрите не просто кино, а «артхаус»!
Ну ладно, допустим… «Художник так видит! Имеет право!» А кроме словесной и всякой иной эквилибристики, трюков, инсталляций и перформансов (их в фильме предостаточно) — что-то в фильме есть содержательное? И можно ли найти Достоевского во всём этом? Как-никак — целых десять серий наснимали! Ведь что-то же должно быть на протяжении десяти-то серий?
Пытаемся смотреть, терпим и смотрим с надеждой — а вдруг инсталляции закончатся и начнётся кино? Проходят серия за серией, а кино по Достоевскому всё не начинается… Кстати, аналогичные эмоции испытали некоторые зрители-рецензенты упомянутого портала «Кинопоиск».
— Я готовилась, с прошлого года готовилась, как только узнала о планах на экранизацию. Роман прочитала, трактовки филологов — это, так сказать, основа, это база. И вот наконец-то лёд тронулся, я включила первую серию — ну и, собственно, весь сказ, — пишет рецензентка под ником chejovskaya. — Я за сюжетом, за смыслами пришла. Но мои ожидания — это мои проблемы. Оказалось, скука смертная. Первую серию я домучила, на второй с первых минут плевалась, а потом чуть не уснула. И дело не в моей тревожности — я спокойно могу смотреть неспешные фильмы, если в них что-то есть. Тут нет для меня чего-то, что бы меня затягивало, хотя первые две серии мне вот Дуню дают, а Дуню я люблю. Но Дуня какая-то никакая, ей-богу. И платьем даже не шуршит — от чего Свидригайлов «двинулся» на ней, понять невозможно из этого кино.
Рецензия обстоятельная. И заканчивается так: «Изменена и концовка, и суть романа. Раскольников не раскаивается — и в этом мулька. До самого конца не раскаивается… Даже если мы откинем роман и посмотрим на это как на самостоятельное произведение (как часто делать и призывают), то оно даже так на уровне чувств вызывает какое-то отторжение, но отторжение не хорошее, как, ну не знаю, «Груз 200» или «Про уродов и людей»… И главное — ноль смысла, ноль».
Со сказанным можно лишь согласиться: всё очень точно и по делу. Именно такое восприятие киноопуса было и у автора этих строк: досмотреть до конца данное творение дано не каждому. Тоска просто смертная, а не кино! С одним лишь тезисом рецензентки поспорим: смыслы в сериале всё же присутствуют, и их немало. И зачастую они представляют собой систему взглядов совершенно противоположную тому, что проповедовал Достоевский в своих романах.
Бегло пройдёмся по конструктивным элементам сериала. Основная режиссёрская «находка» в том, что главных героев здесь два, а не один, как в оригинале. Кроме Раскольникова, в кадре постоянно маячит чёрт, импортированный из «Братьев Карамазовых», которого исполняет артист с лицом одного из центральных персонажей знаменитой картины Александра Иванова «Явление Христа народу». Что этим желали сказать авторы сериала, понять невозможно, но сходство с рабом на переднем плане картины Иванова очевидное. Внешность его и ужимки уж очень колоритны, и он затмевает своей актёрской игрой Ивана Янковского, исполняющего роль «якобы Раскольникова». Потому что чёрт этот — очень даже натуральный, убедительный такой, современный коррупционер, циник и растлитель, а не «якобы».
Обоснованность присутствия чёрта, то есть мысленного двойника главного героя, с которым он ведёт диалог, в данном кино не просматривается, потому как никакого раздвоения личности у «якобы Раскольникова» не обнаруживается ни в какой из показанных сцен. В том числе в по-изуверски снятой сцене убийства старухи-процентщицы. Какое уж тут раздвоение личности, если «якобы Раскольников» лупит по старухе топором, как будто это говяжья туша — раз десять-пятнадцать (можно сбиться со счёта!), изо всей силы, со смаком и гиканьем, с брызгами крови на стену, после чего весь вымаранный в крови жертвы издаёт сладострастные счастливые возгласы, похожие на то, как супергерои в американских блокбастерах победительно орут «Yesss!!! Я сделал это!».
А тема «мессии», Христа авторов сериала почему-то волнует, и они обращаются к ней несколько раз, правда, в каком-то извращённо-издевательском контексте. Так, в одной из сцен-инсталляций «якобы Раскольникову» видится гроб с лежащим в нём накрытым простынёй человеком, и окружающие люди говорят ему: «Пора воскрешать!» После чего «якобы Раскольников» делает пассы руками над телом, которое начинает подниматься, и из-под простыни возникает загримированное под труп лицо актрисы, играющей старуху-процентщицу.
В одной из последующих серий «якобы Раскольников» в роли Христа участвует в некоем перформансе, воспроизводящем библейское предание о воскрешении Лазаря. Убийца авторами сериала совмещается с человекобогом, который осуществляет сакральный акт воскрешения… Ну, в принципе, на «планете 15» и не такое может происходить, но только при чём здесь Достоевский? И нет ли в этой богомерзкой сцене оскорбления чувств истинно верующих людей?
Такое вот оно — авторское прочтение Достоевского гражданином Мирзоевым. Нравится?
Цель не только вышеописанных сцен, но и большинства прочих — десакрализация традиционных духовных представлений и обычаев народа России, и шире — пространства культуры, традиционных нравственных ценностей, гуманистических ценностей, выраженных в демократической идеологии социализма и коммунизма. Видимо, это и есть, так сказать, «обязательная программа» очередного многосерийного кинофейка, «домашнее задание» авторам от тех, кто всё это финансирует, дозволяет само кинопроизводство и показ на широком экране.
По-другому невозможно объяснить совершенно нелогичное и необоснованное появление в ряде сцен сериала образа В.И. Ленина, причём в издевательско-оскорбительном и клеветническом ключе. Так, в одном из кадров появляется монумент Ленина, стоящий где-то на задворках Петербурга, и прямо на башмаках вождя сидит «якобы Раскольников» и жуёт бутерброд. Эдакий внучок на коленях «дедушки» — мол, убийца и изувер (каким он показан в сериале) — прямой последователь Ленина. Таков смысл этой инсталляции. А в другой сцене «якобы Раскольников» бредит, лёжа на кровати, и повторяет слова «интеллигенция — говно нации», а рядом с ним сидит человек с ленинской бородкой, в ленинской кепке и с галстуком в горошек. Постепенно глаза фейкового Ленина превращаются в сатанинские зенки Азазелло из «Мастера и Маргариты».
Уместно будет напомнить, что В.И. Ленин родился в 1870 году, то есть спустя три года после выхода в свет романа «Преступление и наказание», и не может иметь к его тексту никакого отношения.
Отчитавшись за «обязательную программу» перед заказчиками, Мирзоев на большей части десятисерийного кинопространства предаётся своему любимому занятию: устраивает инсталляции и перформансы. Подчас это почти цирковые номера: у него актёры-лилипуты признаются в страсти к женскому персоналу борделя, которому они оказываются едва по пояс. А многочисленные высосанные из пальца разно-го рода технические детали замещают в сериале духовное содержание романа Достоевского.
Так, весьма немалая часть действа в продукте Мирзоева происходит во вполне легальном роскошном современном публичном доме в Питере. Откуда он его списал? Видимо, изучал подобные заведения какого-нибудь Амстердама, не иначе, поскольку в России проституция запрещена законом. Мирзоевский бордель — это, похоже, режиссёрская мечта и идеал: одновременно он и ночной клуб, и отель, и ресторан — всё в одном флаконе. Даже героинь Достоевского — мать и сестру Раскольникова — Мирзоев почему-то селит в одном из апартаментов борделя, где сияют неоном завлекающие надписи, эротические картинки и приспособления для нетрадиционных утех.
Официальный жених Дуни Лужин — завсегдатай того же заведения, он, согласно Мирзоеву, предпочитает сексуальные развлечения в стиле «садо-мазо». Так в культурный обиход вводятся сексуальные извращения. Однозначно положительный у Достоевского Разумихин — по Мирзоеву — бесконечно развратный пошляк, он не просто свой человек в борделе, но и первый клиент Сонечки Мармеладовой, лишивший её, так сказать, иллюзий.
Что касается самого института проституции, который в оригинале описан в основном иносказательно, брезгливо и с большим сочувствием к женщинам, вынужденным этим заниматься, то Мирзоев, понятное дело, подошёл к вопросу технологически, устраивая по этой теме перформансы и инсталляции. По режиссёру это — всего лишь одна из высокооплачиваемых профессий, которой надо учиться, чтобы стать настоящим профессионалом. Попав в бордель, Сонечка сразу же оказывается в роли ученицы некой опытной «девушки», которая переодевает её в сверкающие одежды танцорши из «Мулен Руж» и обучает секретам соблазнения клиентов. «Надо обслуживать не менее четырёх потребителей за ночь», — поучает Сонечку наставница, мол, есть и у них свой «план». И всё это Мирзоев излагает на экране на полном серьёзе в стиле какой-нибудь видеоблогерши из рубрики «Как стать красивой, успешной и богатой». Понятно, что у Достоевского ничего хотя бы отдалённо напоминающего эти сцены вы не найдёте!
Так трагедия падения Сонечки в интерпретации Мирзоева превращается в её путь восхождения к жизненному успеху. Какое занятное прочтение Достоевского — не правда ли? Понятное дело, что при такой «трактовке» многие сцены из романа, которые режиссёр всё же вынужден воспроизводить для связи повествования, выглядят нелепо, глупо, неправдоподобно и издевательски. Любимые же герои автора — не просто спародированы, нередко у Мирзоева полностью отсутствует их понимание.
Скажем, ключевая фигура романа «Преступление и наказание», по мнению многих серьёзных искусствоведов и критиков, — это отставной советник и пьяница Мармеладов. Исповедуясь перед Раскольниковым в кабаке, он произносит самые дорогие и ценные в этом романе для Ф.М. Достоевского слова, которые звучат не менее значимо в мировой литературе, чем, скажем, знаменитый монолог Гамлета:
«Бедность не порок… Но нищета, милостивый государь, нищета — порок-с. В бедности вы ещё сохраняете своё благородство врождённых чувств, в нищете же никогда и никто. […] И всех рассудит и простит, и добрых и злых, и премудрых и смирных... И когда уже кончит над всеми, тогда возглаголет и нам: «Выходите, скажет, и вы! Выходите пьяненькие, выходите слабенькие, выходите соромники!» И мы выйдем все, не стыдясь, и станем. […] И скажет: «Потому их приемлю, премудрые, потому приемлю, разумные, что ни единый из сих сам не считал себя достойным сего...»
Весьма проработанную социально-этическую философию (а Достоевский всеми признан представителем русской философии) Мирзоев просто… сократил, элиминировал, вычеркнул из своего десятисерийного перформанса. У Мирзоева Мармеладов — грубый мужик в бороде лопатой, с лицом дворника из романа «Двенадцать стульев». Разве может безмозглый пьяница-дворник такие слова произнести или хотя бы помыслить? Он их и не произносит в мирзоевском перформансе.
У хозяйки коммунальной квартиры, где снимает комнату «якобы Раскольников», её утонувшая дочь «Аграфенушка» живёт в виде огромной куклы в платяном шкафу, с которой женщина разговаривает. Живой кот соседствует с многочисленными чучелами котов, наполняющими её квартиру, — намёк на то, что и этой кошке уготована такая же участь. Перформанс? Инсталляция? Да! С некрофильским оттенком — заметьте! Но при чём тут Достоевский?!
В одной из сцен «якобы Раскольников» исполняет некую магическую пляску на огромном письменном столе, причём совершенно голый! Позже проясняется, что это стол, за которым сидят судьи в судебном заседании. Такой вот перформанс от Мирзоева, может, кому-то и понравится мускулистое тело актёра Ивана Янковского… Но при чём тут Достоевский и проблематика его романов?!
В одном из кадров «якобы Раскольников», на этот раз одетый — в плаще и ботинках — идёт с берега в Финский залив (вероятно, там это действо происходит), идёт прямо, не останавливается, пока полностью не исчезает под водой. Ещё один перформанс Мирзоева вместо заявленной экранизации Достоевского.
Воздыхатель Дунечки и неразоблачённый преступник Свидригайлов показан невероятно богатым олигархом, он живёт во дворце, который по размаху и роскоши сравним разве что с французским Версалем. Где Мирзоев нашёл что-то хотя бы отдалённо похожее у Достоевского? А может, мы имеем дело с новоявленной мифологией современных нуворишей, которые «тоже страдают» от одиночества? Подумайте только: чем можно заниматься, живя во дворце размером с футбольное поле? Мирзоевский Свидригайлов — это «трагедия одиночества» в пространстве стадиона?
За поминальным столом после похорон Мармеладова его жена в подвенечном платье, а рядом на стуле для гостей сидит собака на поводке… Как ещё сильнее можно оскорбить традиционный русский обряд поминовения усопшего?
«Якобы Раскольников» в припадке идиотизма вырезает абзацы своей статьи в журнале, засовывает их себе в рот и жуёт… На экране — чудовищная деконструкция классики. Уж лучше бы эти люди (Мирзоев и его собратья по бизнесу) никогда не читали Достоевского и никогда не слышали о нём! И, возможно, тогда они не стали бы марать классика своими грязными руками.
Правда искусства и правда жизни не в том, чтобы натуралистично показать стриптиз-клуб, а универсализм романов Достоевского нельзя выразить, переодев в джинсы актёров, играющих Раскольникова и Свидригайлова. Гораздо важнее аутентично ретранслировать универсальную, глубинную суть духовных и жизненных коллизий героев его романов. Понимают ли это Мирзоев, его «банда» и такие, как он? Вряд ли. Складывается впечатление, что в нашем современном киноискусстве, где нет никакой дискуссии, никаких творческих споров, нет режиссёрских школ и традиций, царит сплошной пиар и «распил бюджетов». Все участники процесса, допущенные к дорогостоящим киносъёмкам, «тупо косят бабло», не забывая отчитываться перед кураторами за исполнение «обязательной программы».
Зачем ценности, если есть цены?
Даже понять смыслы Достоевского — это им совсем «не по зубам», текст Достоевского в фильме деинтеллектуализирован. Буквальное прочтение романа и перенос его действия в современный мир без огромных потерь невозможен, текст сопротивляется! Всё выглядит нелепо и лживо: сегодня нет никаких старух-процентщиц! (Зато есть безжалостные коммерческие банкиры, затронуть которых авторы побоялись, хотя это придало бы фильму хоть немного достоверности.)
Именно безнадёжная нищета (по Достоевскому) толкает Раскольникова на путь, приводящий его к преступлению. У бедного студента не хватает денег даже на чай в отдельные дни! Мирзоевский «якобы Раскольников» конечно же не таков, не доведён он до отчаяния безденежьем, хоть и приворовывает продукты в супермаркете. В случае крайней надобности он развозит товары в качестве курьера, как многие молодые люди в наше время… Так что же им движет, если не беспросветная нищета? Ну во всяком случае не теория о «твари дрожащей» и «тех, кто право имеет», о чём в сериале упоминается лишь скороговоркой. А слова «Я хотел Наполеоном сделаться, оттого и убил» из уст «якобы Раскольникова» звучат как очередная клоунада.
В десятисерийной саге нет убедительного ответа на вопрос о причинах и мотивах преступления. Зверское убийство старухи-процентщицы и её сестры практически никак не обосновано (по версии Мирзоева, сестра была к тому же беременной, после убийства «якобы Раскольников» гладит её огромный живот). Ну разве что «якобы Раскольников» — это маньяк из разряда Чикатило. Тема психической неадекватности «якобы Раскольникова» в фильме усиленно педалируется и обыгрывается на разные лады. Выходит, что, по Мирзоеву, Достоевский создал роман о звероподобном маньяке ради славы и денег? И роман с таким никчёмным, медицински ущербным главным героем стал источником для десятков мировых экранизаций?
Называя Чикатило прототипом главного героя мирзоевского фейка, мы отнюдь не преувеличиваем. В одной из сцен Разумихин всерьёз говорит «якобы Раскольникову», что опасается, как бы тот не убил его. В ответ «якобы Раскольников» угрожает Разумихину пистолетом, после чего между ними происходит драка. Каково?!
И здесь закономерно возникает встречный вопрос: а всё ли в порядке со здоровьем у самого Мирзоева? Здоров ли он, если таким образом трактует один из величайших шедевров отечественной литературы, и здоровы ли те, кто ему это позволил сделать и распространять содеянное на широком экране?
Кто-кто… Тот, кто заказал «обязательную политическую программу». Так, текст известной статьи Раскольникова о преступлении Мирзоев и его сценаристы отредактировали и добавили в неё следующее: «Во имя величия сверхчеловека, во имя счастья грядущего далёкого человечества, во имя… всемирной революции, во имя безграничной свободы одного и безграничного равенства всех можно замучить или умертвить всякого, какое угодно количество людей. Превратить любого в простое средство для великой «идеи», великой цели».
Эти, с позволенья сказать, глубокомысленные сентенции «якобы Раскольников» зачитывает Соне Мармеладовой в конце фильма как написанную им статью, которая оправдывает его преступление, и в качестве некоего «интеллектуального завершения» фейковой киносаги. Ничего подобного в оригинале Достоевского найти никогда не удастся. Данный текст намекает на идеологию социал-демократии, которая во время создания романа в России была ещё мало известна. И если это не клеветническая и оскорбительная политическая инсинуация в обёртке «артхаус»-сериала, настоящий подлог и фейк, то тогда что это?
Перед нами очередной акт «промывания мозгов» новым поколениям россиян, попытка переписывания уже не только истории, но и передёргивания и извращения смыслов классических произведений русской литературы, составляющих культурный код народа. Псевдомодернистские интерпретации приводят к хаотизации представлений об истории и культуре, чтобы в этой мутной воде властям было легче навязывать приоритетные для себя политические нарративы.
У молодого зрителя подобного сериала, образно говоря, уходит твёрдая почва из-под ног, размываются представления о культуре, о прекрасном, о нравственно допустимом и о должном. Под разрушительным прицелом авторов кинодейства — безусловные не только литературные, но и нравственные авторитеты, к которым относится Достоевский. И, видимо, следующими, кого попытаются оболгать и извратить проповедники официозного модерна, будут Толстой, Чехов, Гоголь… Кто у них на очереди, какие ещё экранизации нам предстоит увидеть, сгорая от стыда?
