На декабрьском заседании ЦБ оставил ключевую ставку без изменений на уровне 21%. Такого поворота событий не ждал никто – ни участники финансовых рынков, ни аналитики. Как же понимать это решение?
В нашей недавней статье «Инфляция на грани катастрофы» (Правда, №138, 13.12.2024, https://kprf.ru/roscrisis/230746.html) мы писали о том, что текущая инфляция (то есть рост цен в годовом пересчете с устранением сезонности) быстро разгоняется и уже устойчиво закрепилась на двузначных уровнях.
На таком фоне и участники рынков, и аналитики практически единодушно ожидали дальнейшего ужесточения денежно-кредитной политики (ДКП), ведь за последний год ЦБ с помощью настойчивых повторений сумел внушить рынку простое правило: если инфляция идет выше прогноза, то ДКП будет жестче, чем предполагалось ранее. Более того, и в этот раз представители ЦБ своими высказываниями дополнительно готовили рынок к дальнейшему ужесточению ДКП. Жесткая риторика регулятора продолжалась до самого начала «недели тишины» перед заседанием 20 декабря.
В итоге к моменту заседания сложился широкий консенсус: подавляющее большинство (и мы тоже) ожидали подъема ставки до 23%. Этот уровень был заложен в котировки активов на финансовом рынке. Исходя из этого уровня ожидаемой ставки банки предлагали доходности депозитов («новые деньги» можно было разместить в банке на полгода с доходностью до 25% годовых, причем без всяких дополнительных условий).
Этот же уровень ожидали аналитики. Так, 23 из 30 экспертов, опрошенных РБК, ожидали ставку 23%, а еще пятеро ожидали даже более значительного подъема ставки – до 24 или до 25%. И только двое из 30 экспертов допускали возможность сохранения ставки на текущем уровне 21%.
Но как сильно всё может измениться за одну неделю! Ястребиный и решительный настрой регулятора, который мы наблюдали до начала «недели тишины», к моменту заседания полностью улетучился: ставка была сохранена на прежнем уровне, а риторика на пресс-конференции стала существенно мягче. Да, ЦБ допускает возможность дальнейшего роста ключевой ставки, а о снижении ставки в обозримой перспективе речи всё еще не идет, но по словам регулятора вероятность дальнейшего повышения ставки существенно снизилась.
Сказать, что решение ЦБ вызвало всеобщее удивление – это ничего не сказать. Пожалуй, наиболее точно его можно охарактеризовать как «шоковое не-повышение ставки». Так что же такое произошло за минувшую неделю, что заставило ЦБ так развернуться?
Для начала посмотрим, какие новые данные были опубликованы на минувшей неделе. Начнем с недельной инфляции, данные по которой Росстат публикует каждую среду. По данным ведомства, за неделю с 10 по 16 декабря инфляция составила 0.35%, при том что в предыдущие две недели было 0.48 и 0.50% соответственно. Да, это замедление, но лишь по сравнению с экстремально высокими значениями предыдущих двух недель. И все равно это очень много: для 50-ой недели года 0.35% – это с большим отрывом новый максимум как минимум с 2014 года (когда ЦБ перешел на режим таргетирования инфляции); прежний максимум был в 2022 году – 0.19%.
На минувшей неделе были также опубликованы результаты ежемесячного опроса инФОМ по инфляционным ожиданиям (ИО), и здесь тоже всё плохо. Опрос проводился со 2 по 12 декабря и зафиксировал резкий рост ИО. По населению в целом ИО на ближайший год выросли с 13.4 до 13.9%.
Следует также обратить внимание на то, что по категории граждан «со сбережениями» рост оказался еще выше – с 11.8 в ноябре до 12.7%, что является максимумом с марта 2022 года. Для сравнения: после резкого взлета в марте 2022 года, уже через месяц ИО по этой категории граждан опустились до 11.5% и с тех пор держались на уровне порядка 10–11%; лишь однажды – в декабре 2023 года – они доходили до 12.2%. А теперь вот 12.7%.
Мы обратили на это внимание потому, что рост инфляционных ожиданий именно этой категории граждан наиболее существенно влияет на общую динамику потребительского спроса. Дело в том, что их норма сбережений может сильно меняться в зависимости от уровня «их личной реальной ставки», то есть разницы между ставкой, под которую они могут безрисково разместить деньги (можно считать, что это ставка по депозитам или доходность на денежном рынке) и уровнем инфляции, ожидаемой лично ими. У граждан «без сбережений», напротив, норма сбережений фактически постоянна – ноль.
На минувшей неделе была также опубликована новая – уточненная – статистика по ВВП за третий квартал от Росстата. Оказалось, что в третьем квартале секвенциальный (то есть по отношению к предыдущему кварталу, с устранением сезонности, но без годового пересчета) рост ВВП составил 0.7%, то есть оказался заметно выше опубликованной ранее оценки ЦБ – 0.4%, и даже выше показателя второго квартала – 0.5%. То есть в третьем квартале согласно Росстату рост ВВП даже ускорился!
И последнее – как вишенка на торт. На «Прямой линии», прошедшей накануне заседания ЦБ, президент поручил отменить все лимиты по семейной ипотеке, и правительство уже «взяло под козырек». Так что ждем роста объемов субсидируемой ипотеки, а это, как мы помним по опыту первой половины года, очень значимый проинфляционный фактор.
***
Итак, мы видим, что никакая информация, опубликованная на неделе тишины, не могла столь резко развернуть позицию регулятора в сторону смягчения. Посмотрим, как глава ЦБ Эльвира Набиуллина на пресс-конференции объясняла неожиданное решение регулятора.
Наибольшее внимание Набиуллина уделила макропруденциальным мерам, которые по ее словам уже начали способствовать замедлению темпов кредитования; ожидается, что их действие окажется еще более выраженным в будущем. Наши читатели помнят, что мы всегда говорили, что использование макропруденциальных мер вместо (или вместе с) жесткой ДКП – это правильно; это помогает бороться с инфляцией с меньшим вредом для экономики. Радует то, что ЦБ наконец-то начал их использовать в полную силу. Но макропруденциальные меры от ЦБ – это не новость: регулятор последовательно вводит их с лета, и их эффект был заметен еще в сентябре (по крайней мере, эффект на потребкредитование, с которого началось использование таких мер).
Говоря об эффекте макропруденциальных мер, Набиуллина приводила в пример замедление темпов корпоративного кредитования в ноябре (по предварительным оценкам до 0.8% по сравнению с экстремально высоким уровнем 2.3% месяцем ранее, но официально эти данные еще не опубликованы). Однако это замедление мы видим пока лишь по одному месяцу; обычно ЦБ реагирует на изменения тенденций, когда они проявляются в течение хотя бы 2–3 месяцев, чтобы устранить влияние разовых факторов.
Пожалуй, единственный аргумент в пользу столь резкого разворота, который на пресс-конференции прозвучал убедительно, – это некоторые признаки охлаждения экономики, о которых ЦБ знает из еще неопубликованных оперативных данных. Речь в первую очередь идет о замедлении кредитования, которое по словам представителей ЦБ в декабре заметно обострилось.
Наиболее четко этот аргумент сформулировал зампред ЦБ Алексей Заботкин, который также присутствовал на пресс-конференции. Он сказал, что сейчас – один из тех «редких случаев, когда Банк России обладал чуть более широким спектром информации» и по фактическому уровню кредитной активности, и по намерениям бизнеса и банков на следующий год.
Не зная той (неопубликованной!) статистики, о которой говорил Заботкин, мы не можем оценить, насколько правильным было решение регулятора о «голубином развороте». Через месяц, когда статистика за декабрь будет опубликована, это станет понятно.
И тогда мы узнаем, действительно ли решение ЦБ было продиктовано чисто экономическими причинами. Ведь, как мы помним из «Прямой линии», на центробанковской «неделе тишины» произошло еще одно событие – встреча главы регулятора с президентом. Мы не на что не намекаем, просто мысли вслух…
________________________________
Статья опубликована в газете «Правда», №143, 26.12.2024, https://gazeta-pravda.ru/issue/143-31636-26-dekabrya-2024-goda/novogodniy-syurpriz-ot-tsentrobanka/
