«Энергия» не осталась в прошлом, она ушла в будущее…

Российская наука в ближайшие десятилетия не сможет создать ничего более совершенного, чем сверхтяжелая ракета-носитель, в конце 80-х успешно поднявшая на орбиту легендарный «Буран».

Что сегодня происходит с российской космической программой и почему нас больше восхищают теперь космические … , нежели научные подвиги в околоземном пространстве? – именно с таким вопросом корреспондент «Советской России» обратился к Станиславу Александровичу Петренко. Этот специалист когда-то начинал свою работу конструктором летательных аппаратов в Куйбышевском филиале Центрального конструкторского бюро экспериментального машиностроения, работавшего тогда по замыслу С.П. Королева над проектом Лунной программы, создавая «Лунную» ракету-носитель Н-1. Доктор технических наук, директор и главный конструктор Волжского конструкторского бюро РКК «Энергия» до 2007 года, действительный член Российской академии космонавтики имени К.Э. Циолковского. Принимал непосредственное участие в разработке системы «Энергия – Буран» – одного из величайших космических достижений в мире.

– Станислав Александрович, у нас уже более тридцати лет ведутся разговоры о создании чего-то нового в области освоения космоса. Но пока все воплощается только в красивых презентациях, пластиковых игрушках и макетах, до космического пространства толком ничего не долетает. Как вышло так, что Россия, которая на весь мир заявляет о том, что она великая космическая держава, ничего нового создать не может? Как получилось, что самая мощная и современная сверхтяжелая ракета-носитель «Энергия» оказалась невостребованной?

– 25 мая 1993 года состоялось заключительное заседание Совета главных конструкторов страны по теме «Энергия – Буран», на котором констатировалось, что два успешных запуска подтвердили правильность принятых конструкторских решений и высокую надежность всех элементов комплекса. Однако резкое ухудшение экономического положения в России, а также развернутая СМИ кампания по дискредитации достижений отечественной науки и техники создали негативное отношение к этим работам у руководства России. На протяжении последних лет (до 1993 года) неуклонно снижались затраты на продолжение работ по этой теме, в сопоставимых ценах ассигнования на 1993 год составили 62 миллиона рублей, что составило менее одного процента от необходимого. НПО «Энергия» совместно с кооперацией проработали варианты продолжения работ, в том числе вариант консервации проекта на 3–5 лет. Мы понимали, что этот вариант приведет к потере созданного научно-технического и промышленного потенциала, потере достигнутого уровня технологии и надежности в ракетно-космической технике, потере квалифицированных кадров и необходимости обеспечения трудоустройства до 600 тысяч человек.

Продолжение работ по теме «Энергия» требовало создания полезных нагрузок грузоподъемностью до ста тонн на орбите искусственного спутника земли и до 22 тонн на геостационарной орбите. Такие аппараты могли решать задачи по организации глобальной информационной связи, многоканального телевидения высокой четкости и цифрового радиовещания. Также могли решаться оборонные вопросы, проблемы подсветки северных территорий, вопросы обеспечения работ по развитию северного морского пути, восстановления озонового слоя земли и ряд других. Документация на грузовой транспортный контейнер, устанавливаемый вместо орбитального корабля «Буран», предназначенного для вывода на орбиту таких полезных нагрузок, была разработана и все вопросы по его изготовлению были решены. Но таких грузов в стране просто не было.

В качестве менее затратного варианта была предложена тема разработки ракеты-носителя (РН) «Энергия-М» с одним кислородно-водородном двигателем на центральном блоке и двумя блоками первой ступени. Был изготовлен полноразмерный макет такой ракеты, установлен на транспортно-установочный агрегат, она была доставлена на стартовый комплекс и примерена. Данная ракета была способна вывести полезную нагрузку на орбиту массой 34 тонны, и шла на замену РН «Протон», использующей токсичные компоненты.

В то время куйбышевский завод «Прогресс» изготавливал центральный кислородно-водородной блок, стартово-стыковочные блоки, с помощью которых РН связывалась с наземными системами и где располагалась вся автоматика, предназначенная для подготовки ракеты к пуску. Он же производил общую сборку ракеты космического назначения. Все работы производились по конструкторской документации, разработанной в Волжском конструкторском бюро. Завод «Прогресс» на тот момент был лучшим в стране по производству ракетной техники и был способен изготавливать конструкции диаметром до 10 метров, имел прямой выход на аэродром и доступ к реке Самаре, впадающей в Волгу (именно так, водным путем, доставлялись на космодром первые блоки РН «Энергия»).

В 1980 году директором завода был назначен Анатолий Алексеевич Чижов, и под его руководством на заводе развернулось гигантское строительство высотных корпусов, оснащение их необходимым оборудованием, испытательными стендами для изготовления агрегатов РН «Энергия».

Но основной задачей Чижов поставил создание коллектива специалистов, способных решать самые сложные задачи. Используемые при изготовлении РН материалы и технологические процессы не применялись ни на одном заводе страны. На первых порах завод изготавливал крупногабаритные агрегаты, баки, каркасные отсеки, которые отправлялись на Байконур. Коллектив завода в это время насчитывал около 36 000 работников, 60% трудоемкости завода было подчинено выполнению работ по РН «Энергия». Но тем не менее для помощи нам было подключено восемь заводов отрасли и несколько заводов из других отраслей. К сожалению, два успешных пуска сверхтяжелой РН «Энергия» в 1987 и 1988 годах на руководство страны существенного влияния не оказали.

В лихие 90-е годы, несмотря на обращение от имени Совета главных конструкторов по системе «Энергия-Буран» в адрес президентов России, Украины, Казахстана, ни один из вариантов, подготовленных советом, не был принят, а финансирование темы было прекращено. Тем самым 600 тысяч высококвалифицированных специалистов остались без работы, такая же участь постигла сотрудников завода «Прогресс» и Волжского конструкторском бюро.

– То есть власть просто остановила производство и прекратила финансирование? Как можно было разрушить создаваемую десятилетиями систему создания и запуска «Энергии»?

– В 1996 году на базе ЦСКБ и завода «Прогресс» был создан ракетно-космический центр, руководителем которого был назначен генеральный конструктор ЦСКБ Дмитрий Ильич Козлов. В знак протеста против этого события директор завода Анатолий Чижов отказался от работы, так как знал, что Козлов был ярым противником «Энергии» и поэтому в свое время уехал из Куйбышева (Самара). Руководство центра не предприняло серьезных мер для трудоустройства или создания новых рабочих мест для сотрудников завода, ранее занятых РН «Энергия». Началось их массовое увольнение, и завод вошел в режим полной деградации, уничтожения и разграбления оборудования, оснащения станочного парка и всего задела, оставшегося от «Энергии».

Центром «Прогресс» с французской стороной было создано совместное предприятие, предназначенное для запуска космических аппаратов иностранного производства на РН «Союз». Запуск осуществлялся с космодрома Байконур, а для запуска аппаратов на экваториальные орбиты был построен стартовый комплекс во французской Гвиане. Штаб-квартира совместного предприятия на Байконуре была расположена в монтажно-испытательном корпусе, в котором собиралась РН «Энергия», а ранее – лунная ракета Н-1 Сергея Павловича Королева.

В это здание допускались только специалисты, имеющие непосредственное отношение к теме, так как все это составляло государственную тайну, а теперь туда были допущены иностранцы. В этом здании находились три центральных блока, не менее четырех боковых блоков, двигатели центрального блока, затворы стыковых блоков РН «Энергия» и большое количество других агрегатов. И все это стало доступным для изучения иностранными специалистами. Договор о совместных работах был составлен в колониальном стиле, где российская сторона не располагала возможностью получения прибыли от эксплуатации космических аппаратов, а выполняла функции извозчика – телега, лошадь…

Иностранные специалисты проводили предполетную подготовку спутников без допуска российских специалистов. После того как иностранцы «высосали» оттуда всю необходимую информацию, они ушли, забрав с собой все самое ценное.

Затем, 12 мая 2002 года, при проведении ремонта кровли произошло обрушение потолочного покрытия на высоком корпусе. Распоряжением правительства страны была назначена комиссия по расследованию причин во главе с вице-премьером Клебановым. Я не был включен в ее состав, но по приказу начальника управления Роскосмоса Кузнецова прибыл на Байконур. Причиной аварии не мог быть взрыв баков хранящихся там центральных блоков РН «Энергия». Визуальный осмотр, элементарный расчет показали, что даже если бы взорвались все баки одновременно, повышение давления в корпусе такого огромного размера было бы практически незаметно. Все разрушения носили следы явного внешнего воздействия, но комиссия пришла к выводу, что причиной разрушения были нарушение правил и износ корпуса здания. О том, что после этой катастрофы Россия потеряла все возможности сборки габаритных ракет на Байконуре, никто и не вспомнил.

– Сегодня все надежды нашей космической отрасли связаны с новой ракетой-носителем «Ангара». Способна ли она изменить ситуацию?

– Что касается РН «Ангара», то ситуация здесь следующая. В 1994 году было выпущено совместное Решение Роскосмоса и министерства обороны РФ о разработке ракетно-космического комплекса «Ангара», согласно которому головным разработчиком комплекса определен Центр имени Хруничева, а НПО «Энергия» поручалось разработка второй ступени на водородно-кислородном топливе.

Центром имени Хруничева была разработана компоновка будущей ракеты. На первой ступени, «кислородно-керосиновой», предполагалось установить один двигатель, заимствованный из РН «Зенит». На второй ступени также предполагалось установить один двигатель, заимствованный из центрального блока РН «Энергия». Необходимо отметить, что до этого в центре имени Хруничева никогда не разрабатывали ракеты для пилотируемых комплексов и все ракеты использовали токсичные компоненты топлива.

Предполагаемая компоновка РН «Ангара» не могла быть использована для пилотируемых полетов из-за недостаточной надежности. Тогда в НПО «Энергия» был разработан свой эскизный проект, который исключал все недостатки предложенной центром имени Хруничева ракеты. При рассмотрении материалов эскизного проекта на объединенном заседании научно-технического совета в его адрес было высказано большое количество замечаний, которые практически поставили крест на дальнейших работах. Но тем не менее в 1995 году вышел указ Бориса Ельцина, который закреплял разработку РН «Ангара» за центром, при этом он становился единственным разработчиком. Начало летных испытаний предполагалось осуществить в 2005 году. Эти испытания идут до сих пор.

Ракета построена по модульному принципу: модуль представляет из себя комплекс баков и один двигатель. Из таких модулей можно создать ракету различной тяговооруженности, но пилотируемый комплекс создать невозможно. Для пилотируемых комплексов необходимо выполнение следующих условий – при отказе одного двигателя на старте система управления ракеты-носителя должна его выключить без повреждения конструкции, а ракета должна стартовать на оставшихся двигателях, чтобы дать возможность сработать системе спасения космонавтов, а сама ракета должна уйти на орбиту самоликвидации.

– В СМИ публиковалась информация о том, что «Ангара» выводит на орбиту столько же груза, сколько и «Союз», но при этом стоимость этого запуска чуть ли не в разы больше.

– Это правильно. Но вы же понимаете, как создавался РН «Союз» и какие тогда были нормативы. Это совершенно другое дело. Надежность там запредельная. И она серийная, она серийно производится более полувека, первый пуск был в 1957 году.

Все выверено, так будем говорить, и отработана схема как изготовления, так и старта. И, конечно, затраты на нее всегда были большие. Частично эти затраты покрывались из финансирования сверхтяжелой РН «Энергия» и лунной ракеты С. П. Королева Н-1.

По темпам ежегодного прироста спутников как минимум четыре страны сегодня обгоняют Российскую Федерацию. Как по количеству, так и по качеству. Мы на пятом месте уже. А скоро опустимся еще ниже.

Давным-давно нужно было переходить на электронные системы. Понимаете, разведывательные спутники для сбора данных, которые производились в Советском Союзе в свое время, они должны были уже давно найти нового «хозяина» в конструкторском смысле. И этот новый «хозяин» должен быть не ракетчик. Новый «хозяин» сегодня – это тот, кто разрабатывает электронную базу. Что конструктор-ракетчик делает? Ракету, которая выводит спутники на орбиту. Рассчитывает, что спутник должен летать, держать орбиту, не качаться, не дергаться. Быть управляемым, чтобы можно было его перевести с одной орбиты на другую. Но это старые системы. А электронные системы должны все видеть и передавать информацию немедленно. Вот поэтому нужно было «хозяина» искать именно среди разработчиков электронной базы. А с производственной электронной базой вы сами знаете, какое у нас положение. У нас масса приборов доходит до 25 килограммов, а в мире уже есть аналоги размером со спичечный коробок. О каком развитии в такой ситуации мы можем говорить?

– В чем причина такого сильного отставания? Ведь у страны есть все необходимое для развития собственной отрасли.

– Должна быть система, которая будет работать на развитие, на науку. Этим делом нужно заниматься в полной мере и серьезно. Отдельными «указивками» тут ничего не исправить. Вспомните, как строился порядок разработки всего нового в СССР. Сначала шло постановление ЦК КПСС и Совета министров Союза. В нем первым пунктом ставилась задача перед Академией наук. Они фактически вначале создавали новое направление в науке, и определяли – для разработки нужны новые материалы. То есть не те сталии не те алюминиевые и титановые сплавы, которые использовались раньше. Нужны новые, с механическими характеристиками в разы выше. И они должны работать при температуре жидкого водорода, при минус 253. Академия решала, какой нужен сплав и из каких компонентов. Дальше все это переходило в научно-исследовательские институты, которые были при каждой отрасли. Особенно много было при авиационной промышленности. Ну, такие, скажем, как институт стали и сплавов, всесоюзный институт авиационных материалов, институт легких сплавов, государственный институт прикладной химии. К примеру, тот же водород – нужно было разработать технологию. Если водорода в сухих отсеках 4 процента, то он уже с кислородом создает взрывоопасную смесь. Поэтому мы, конструктора, для себя установили норматив не 4 процента, а 1. Больше допускать было запрещено.

Когда все НИИ отработают по заказу Академии наук, тогда этот сплав приходит к нам, к конструкторам, и мы начинаем проводить его испытания. Вместе мы создавали технические условия, как работать с этими материалами, какими скоростями резать, как деформировать, обрабатывать, насколько нагревать можно этот материал для деформации и так далее. Все это отрабатывалось до мелочей.

Так вот, когда нет советской Академии наук, когда нет отраслевых институтов, когда нет конструкторских бюро, что можно создать?

– Получается так, что у нас сейчас есть наработки Сергея Павловича Королева, созданные в прошлом веке, и, по сути, нет ничего нового, своего?

– Совершенно верно. Руководители Роскосмоса, вы понимаете, ведь их нельзя сравнивать с Сергеем Павловичем Королевым. Кто должен руководить этими делами? Специалист. Не тот, кто финансами руководит и считает деньги, а инженер, который знает, что, где, как, к кому обратиться и как это все это связать воедино.

– Американцы запустили марсоход, Индия – луноход, а наши специалисты попытались высадить аппарат на Луну – опять неудача. Разбился при попытке прилуниться. Это результат того, что сама система не работает?

– Это Луна-25, разработчик ее – научно-производственное объединение Лавочкина, с которым мы контактировали много раз.

– То есть это тоже был старый луноход?

– Его начали изготавливать еще в том веке, но денег не было. Ну, естественно, катастрофа. Нельзя вот так с Луной шутить. Сергей Павлович Королев, когда планировались знаменитые посадки на Луну, потратил 21 одну ракету… Без нормально выстроенной науки нам нельзя двигаться никуда. Все работы нужно проводить под конструкторским контролем. У нас как только начиналось изготовление деталей, все было под инженерным контролем. Завод работал по 12 часов каждый день, и конструкторы точно так же по 12 часов работали там и следили за всем.

– То есть фактически контролировался каждый прибор, каждый механизм?

– Совершенно верно. Сложные детали, агрегаты, из которых собирается все. Я уж не говорю, когда там баки или каркасные отсеки делаются. Это все было под инженерным контролем. Сидел конструктор рядом с рабочим и говорил – это вот так, это вот так. Несмотря на то, что была документация, конструктор всегда следил и всегда наверх по команде докладывал, что, где и как они работают. Без этого нельзя собирать. Это было Сергеем Павловичем Королевым введено. Казалось бы, излишняя предосторожность, а когда начали делать, все поняли, что по-другому нельзя… И над слесарем два контролера – гражданский и военный, и все убеждались в том, что все сделано верно.

– Сегодня в России проблема с рабочими кадрами. Как вам удалось найти такое количество уникальных специалистов, построивших РН «Энергия»?

– Договорились с ректором университета, что создается филиал-кафедра автоматических систем и энергетических установок у нас на предприятии, и к нам будут приходить люди оттуда, мы вместе их будем отбирать. Меня назначили исполняющими обязанности начальника кафедры, филиала кафедры, без зарплаты, без ничего. Я еще «торговался» в университете, чтобы эти люди приходили к нам хотя бы раз в неделю, но из-за учебного плана получалось, что раза два в месяц они приходили. Но мы их «провели» по всему диапазону, то есть от конструктора до цехов. И к концу, когда они заканчивали институт, каждый из них находил себе рабочее место в нашем производстве.

А сейчас завода нет, уничтожено все. Все оборудование, все, что требовалось, стапеля, стенды и так далее, все пошло на металлолом, растащили, сломали… Это даже не варварство, это преступление, понимаете? Это не просто кто-то ошибся, это очень обдуманный и осознанный шаг.

– Сегодня очень много разговоров о том, что в стране на производстве не хватает опытных кадров. При этом в наши вузы попадают либо «льготники», либо «платники». Причем суммы за обучение растут с космической скоростью. Возможно ли так создать новое поколение инженеров и конструкторов, возродить российскую науку?

– Нет, невозможно. «Льготников» и «платников», по их знаниям, чаще всего просто нельзя допускать в науку. Ну хотите вы ему дать льготы – дайте в определенной сфере, хотите продать образование – продавайте. Но в науку должны проходить Ломоносовы, а не те, у которых, извините, деньги на учебу есть. Это мое мнение. Безграмотность потом целые отрасли под корень рубит. Должна быть жесткая система отбора лучших во всем, без оглядки на состоятельность или родство. Показал, зарекомендовал себя, прошел конкурс в 50–100 человек на место – иди, нет вопросов.

У нас в селе, где я родился, была всего одна учительница. И класс был один. Одновременно сразу сидел первый класс и третий. Один ряд первого класса, четыре парты у нас было. И еще четыре парты третьего класса. Вот она занимается с нами, а тебе говорят – ребята вы пока посидите тихо, мирно, спокойно. И букварь у нас был на всю школу один, в единственном экземпляре. Вот там, на этих стареньких партах, и рождались будущие профессора и академики. Так выросли и выучились поколения Сергей Королева и Юрия Гагарина, в таких условиях.

Недавно пришел читать лекцию в один из университетов. И начал спрашивать у студентов про герб России. Нас же, помните, в младших классах советской школы учили: что означает солнышко на гербе, что колосья, что ленты и так далее. А тут сидят студенты третьего курса университета и не понимают, что означает нынешний герб. Они еще этого не проходили. Зачем нашей стране это «счастье» навязали? Все опросы показывают, что наши граждане хотят жить в обновленном Союзе, при социализме. Зачем нам навязывают вот это все, капитализм, живущий от кризиса к кризису?

Записал Евгений ФЕДОРИНОВ