28 января на пленарном заседании Государственной Думы от имени фракции КПРФ выступил депутат Ю.П. Синельщиков. Предлагаем вашему вниманию текст его выступления.
- Рассмотрение вопроса о даче согласия на направление уголовного дела в отношении депутата в суд определяет, будет ли Бессонов посещать наши парламентские заседания, либо коротать ближайшие годы в тюремных бушлатах. Некоторые депутаты уже заявили, что судьбу Бессонова решает суд, а, мол, мы лишь решаем вопрос о том, разрешать ли суду рассматривать это дело по существу. На самом деле никакой судья при наличии решения Думы о даче соответствующего согласия не рискнет вынести оправдательный приговор. Судья и вышестоящие судейские чиновники ни при каких условиях не захотят объявить себя людьми умнее Государственной Думы, в составе которой множество прокуроров, судей, следователей и адвокатов, а всего аж 101 юрист. В истории России и СССР подобного никогда не было. Причем Бессонову не следует рассчитывать на какое-либо снисхождение прокурора, либо суда, ведь санкция статьи 318 ч.2 УК РФ до 10 лет лишения свободы и никаких альтернатив, а каких-либо смягчающих обстоятельств в его действиях следствие и прокурор не нашли.
Убежден, что состав преступления в действиях Бессонова не доказан, следствие велось необъективно, с ярко выраженным обвинительным уклоном.
В своем сегодняшнем выступлении остановлюсь на допущенных следствием нарушениях законности. Сделаю это не только для того, чтобы предостеречь депутатов от принятия необоснованного решения, но и для того, чтобы на примере этого дела продемонстрировать безобразное положение, в котором находится предварительное следствие в России.
1. Сторона обвинения грубо нарушает требования закона о разумном сроке уголовного судопроизводства. События, о которых идет речь, имели место свыше трех лет назад. Однако на сегодня судьба дела не решена. Замечу: обычно такие дела заканчивают в срок от 2-х недель до 2-х месяцев.
Дело постоянно изучалось, анализировалось и обсуждалось то руководителями следственных органов разного уровня, то прокурорами. Однако напомню, в силу ч.4 ст.6-1 УПК РФ обстоятельства, связанные с организацией работы органов следствия и прокуратуры, не могут приниматься во внимание в качестве оснований для превышения разумных сроков осуществления судопроизводства.
2. Следствие игнорировало многие элементарные права обвиняемого на защиту, не стесняясь того, что имеет дело с депутатом Госдумы.
Так, в 2012-2013 годах Бессонов неоднократно заявлял обоснованные ходатайства о предоставлении ему возможности снять копии тех процессуальных документов, с которыми он в соответствии с законом был ранее ознакомлен следователем. В связи с сомнениями в компетентности экспертов, участвующих в деле, он заявлял требования о предоставлении данных, свидетельствующих о наличии у экспертов надлежащей квалификации. Это необходимо для решения вопроса об их отводе. Однако обоснованные ходатайства и жалобы по этим вопросам многократно отклонялись без какой-либо разумной мотивации и без соблюдения определенных законом сроков.
3. В ходе расследования допущены нарушения уголовно-процессуального законодательства, которые дают основания для признания части доказательств обвинения недопустимыми.
Так, при допросе 18 сентября 2012 года основного свидетеля обвинения Шпака, ему в нарушение части 2 статьи 189 УПК РФ следователем задавался явно наводящий вопрос, содержащий утверждение о том, что именно Бессонов нанес телесные повреждения Грачеву (том 5 л.д. 125). Шпак первоначально так не утверждал, однако впоследствии под влиянием следователя он изменил свои показания на «нужные».
В ходе допросов свидетелей - сотрудников отряда полиции особого назначения Лапина, Кравченко, Попаденко, Ускова, Елецкого им предъявлялась видеозапись инцидента с Грачевым. Таким образом, эти «свидетели» обвинения вместо изложения результатов своего личного восприятия событий, как это предусмотрено уголовно-процессуальным законом, фактически комментировали видеозапись, сообщая о событиях, свидетелями которых они возможно и не были.
4. Само дело было возбуждено незаконно. В материалах, послуживших основанием для возбуждения, изначально не было достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Это обстоятельство констатировал и следователь, проводивший первоначальную проверку по заявлениям полицейских, который постановлением от 17 февраля 2012 г. отказал в возбуждении дела в отношении Бессонова за отсутствием состава преступления. На сегодня у стороны обвинения еще меньше доказательств, чем было, и этой совокупности доказательственного материала явно недостаточно для направления дела в суд.
5. Бессонову вменяются в вину два преступления, предусмотренные частью 2 статьи 318 УК РФ, отнесенных к категории тяжких, так как пострадавшим, якобы, причинены черепно-мозговые травмы. Попробую продемонстрировать, как обвинением «натягивались» эти черепно-мозговые травмы, ведь первоначально предполагалась квалификация лишь по ч.1 этой статьи УК.
Основанием для определения такой травмы явились лишь устные заявления Грачева и Мышенина о том, что, помимо незначительных ссадин, оба чувствовали дискомфорт, проявившийся, якобы, в головокружении, позывах к рвоте, слабости. Эти симптомы не имели выраженных внешних проявлений и диагностировались врачами как признаки сотрясения головного мозга только со слов так называемых «потерпевших». Но и такая неубедительная квалификация появилась спустя много месяцев. Вначале этого не было и близко.
Так, в журнале записи обращений в травмпункт городской больницы от 2 декабря 2011 г. пациента Грачева А.Б. указано: неврологической симптоматики нет (том 6 л.д. 116).
В акте судебно-медицинского исследования Грачева от 8 декабря 2011 г., которое проведено экспертом Усачевым В.А. (он же заведующий Ростовским отделением судмедэкспертизы живых лиц) говорится о том, что решить вопрос о наличии или отсутствии закрытой черепно-мозговой травмы, сотрясении головного мозга невозможно (том 1 л.д. 30-34).
В заключении эксперта от 6 августа 2012 г. по Грачеву А.Б. тем же Усачевым отмечено, что эксперт не смог дать заключение о наличии или отсутствии телесных повреждений в виде сотрясения головного мозга (том 9 л.д. 9-15).
Спустя месяц после получения этого заключенияследователь назначает дополнительную судебно-медицинскую экспертизу и к постановлению о ее назначении прилагает медицинскую книжку на имя Грачева А.Б., якобы изъятую из медучреждения. Повторяю: книжку нашли через 9 месяцев после событий (том 9 л.д. 26-27). Соответственно в заключении дополнительной судебной медицинской экспертизы от 6 октября 2012 г., проведенной тем же экспертом Усачевым, уже говорится о том, что у Грачева А.Б. выявлено телесное повреждение в виде закрытой черепно-мозговой травмы (сотрясения головного мозга).То есть выявлено это через 10 с лишним месяцев после событий. Кстати, по закону экспертизу в этом случае надо было проводить не дополнительную, а повторную и поручать ее надлежало другому эксперту. Но это по закону.
Из медицинской карты другого амбулаторного больного поликлиники УВД Мышенина О.А. видно, что он ранее наблюдался по поводу: шейного и грудного остеохондроза, ушибленных ран лба и носа, ушиба головы с явлениями сотрясения головного мозга, гипертонической болезни, закрытой черепно-мозговой травмы и еще целый букет из самых разных болезней. Подчеркиваю, что речь идет о болезнях, имевшихся у Мышенина до 2 декабря 2011 г. В заключении медика-эксперта Садовой В.А. сказано, что характер телесных повреждений не исключает образование их 2 декабря 2011 г. Иначе говоря, могло быть в упомянутый день, а могло и не быть. То же самое было сказано и в заключении судебно-медицинской экспертизы этого эксперта.То есть данные исследования фактически ни в чем не уличают обвиняемого (т.5 л.д. 242-245, т.9 л.д. 105-111).
6. В качестве доказательств использовались и иные сомнительные сведения. Так следователи пытаются подтвердить достоверность показаний полковников через так называемый полиграф («детектор лжи»). Опрос с помощью полиграфа проводился в рамках психофизиологической экспертизы, которая мало общего имеет с научной.
Забавно звучат выводы этой экспертизы: «В памяти Грачева А.Б. обнаружена информация о том, что он получил удар от Бессонова В.И. в область лица 02.12.2011 года. В памяти Грачева А.Б. обнаружена информация о том, что Бессонов В.И. сорвал у него правый погон с форменной куртки сотрудника полиции 02.12.2011». Аналогичный вывод сделан и в отношении памяти Мышенина О.А. Эти выводы, разумеется, ничего не доказывают.
7. Анализ имеющихся материалов уголовного дела показал, что у полиции не было оснований для пресечения встречи депутатов с гражданами, а потому полицейские действовали незаконно. В деле имеются: заявления от имени четырех граждан, якобы, возмущенных невозможностью попасть в здание резиденции полномочного представителя Президента РФ по ЮФО, около которого проводилась встреча. Как установлено следствием, эти документы являются подделкой, фальсификацией. Упомянутые граждане по указанным адресам не проживают и по данным ГУ МВД РФ по Ростовской области в данной области не числятся.
Поводом к отказу в проведении депутатами митинга 2 декабря 2011 года явилось то, что на Советской площади г.Ростова-на-Дону с 14 ноября 2011 по 31 декабря 2011 года администрацией города был разрешен пикет, который собирался проводить студент 5 курса Бальзамов Н.П. для «информирования граждан Ростова-на-Дону о деятельности организации «Молодая гвардия «Единой России». С учетом заявленного времени пикетирования (с 10 до 20 часов ежедневно) очевиден вывод, что отказ в согласовании предвыборного митинга сторонников трех оппозиционных парламентских партий являлся ни чем иным, как издевательством над законностью, а заодно и над демократией.
Кроме того, полковником Грачевым и подполковником Мышениным были превышены должностные полномочия. В соответствии со ст.17 Федерального закона №54 от 19 июня 2004 г. «О собраниях, митингах, демонстрациях, шествиях и пикетированиях» в случае принятия решения о прекращении публичного мероприятия уполномоченный представитель органа исполнительной власти субъекта РФ… дает указания организатору публичного мероприятия прекратить мероприятие, обосновав причину его прекращения и оформляет данное указание письменно с вручением организатору мероприятия (это, как видно из дела, не было исполнено). Далее: в случае невыполнения организатором этого указания, представитель обращается непосредственно к участникам публичного мероприятия и устанавливает дополнительное время для выполнения указания (это также полицией не делалось). И лишь в случае невыполнения указания о прекращении мероприятия, сотрудники полиции принимают необходимые меры по прекращению мероприятия. Этот порядок должностные лица полиции нарушили, совершив, по существу, должностное преступление. В связи с чем действия лица, причинившего телесные повреждения полицейским, могут быть квалифицированы лишь по статьям УК РФ о преступлениях против личности, а не против порядка управления. Однако следователь это обстоятельство проигнорировал.
8. Председатель СК РФ высказал личную заинтересованность в исходе данного уголовного дела. Бастрыкин А.И. 5 июля 2012 г., еще до возбуждения дела сделал публичное заявление о виновности Бессонова В.И. в преступлении.
Это заявление стало указанием для следователей, которые при отсутствии элементарных доказательств с грубыми нарушениями законов пытаются направить дело в суд. С учетом этого, Следственный комитет не вправе осуществлять в отношении Бессонова уголовное преследование.
Впрочем, накануне голосования в Госдуме давление оказывается и на депутатов. Так, издание Правительства РФ «Российская газета» в номере от 27 января 2015 г. уже заявила: «Депутат лишится полномочий». Именно так называется посвященная делу Бессонова статья. И далее по тексту: «Как рассказал глава фракции «единороссов» Владимир Васильев, думская фракция «Единой России», представляющая парламентское большинство, поддержит передачу уголовного дела депутата КПРФ в суд».
Впоследствии, ввиду этих фактов, в случае подачи Бессоновым жалобы против Российской Федерации в Европейский суд по правам человека, его право на справедливое судопроизводство, скорее всего, будет признано нарушенным и перед ним придется извиняться.Но это случится не скоро и депутату некоторый срок придется ни за что отбыть за решеткой.
Анализ хода следствия свидетельствует о том, что законный и обоснованный обвинительный приговор по делу уже никогда не состоится. Поэтому оно подлежит прекращению. Думе следует отказать в даче согласия на направление этого дела в суд.
Разрешив таким образом дело, мы заставим призадуматься руководителей следственных органов о том, как направить свою работу строго в рамки закона. Сами же мы должны поскорее перейти к наделению прокуратуры эффективными полномочиями по надзору за предварительным следствием.
