Ленин как-то сказал о Льве Толстом: "Какая глыба, какой матерый человечище". Это восхищенное сравнение вполне применимо и к самому Владимиру Ильичу. К тому же, кроме исполинского масштаба этой личности, нельзя не отметить ее многогранность. Ленин - и мыслитель, и политик, и литератор, и государственный деятель. Но тут надо быть, при доброжелательном отношении к Ильичу, очень осторожным и аккуратным: преувеличил размеры грани - и получилась фальсификация Ленина. Дело в том, что ни одна из граней не самостоятельна, не самодостаточна, изолированно не живет. Ленин революционер многогранен не больше, но и не меньше, чем сама Революция.
По эталону большевизма
Вся жизнь Владимира Ильича, подчеркивала не раз Надежда Константиновна Крупская, была посвящена и подчинена Революции. Пролетарской. Социалистической. Революция - сущность В.И. Ленина. А всякая сущность, как отмечал еще Гегель, является. Явлением ленинской революционности стала большевистская партия.
Никто еще не знал слова, "большевик", а Ленин уже вел напряженную борьбу за большевизм. За большевизм как политическую тактику, как идейно-политическое течение, как боевую революционную партию. Кто рискнет оспаривать, что линия твердых искровцев совпадает с большевистской партийностью? Никто. Даже классовые противники, не утратившие порядочности, не рискнут.
В каждой из граней своих В.И. Ленин - революционер. В политике, в философии, в политической экономии, в государственной деятельности... При этом какую бы грань ни взяли, он - борец за революционный марксизм, за последовательно революционный характер пролетарского движения. Он всеми фибрами души, каждым движением мысли не терпит оппортунизма, социал-соглашательства, социал-шовинизма.
Ленин сознательно подчинил себя пролетарской, социалистической Революции. Но и Великая Революция нашла свое наиболее полное воплощение в нем.
А если так, то более-менее адекватно В.И. Ленина понимали и оказались в состоянии высветить миру его суть и масштаб только люди, тоже посвятившие себя Революции. Для алдановых и солженицыных В.И. Ленин - это почти то же, что инопланетянин. Но поскольку они взялись об инопланетянине что-то сказать, то стали его измерять своим аршином. Привыкшие смотреть на людей свысока, они и аршин свой подкоротили, чтобы наверняка возвышаться над прочими. В результате получился не Ленин, а пародия. Причем на самих описателей.
Из художников слова Ленин "поддался" только тем, кто был своим в Революции: прежде всего Максиму Горькому и Владимиру Маяковскому. Но точнее всех Владимира Ильича описал все же Иосиф Виссарионович Сталин, его ученик, соратник, единомышленник, продолжатель. Сталинская точность в описании Ленина объясняется прежде всего тем, что этот ваятель его образа тоже жил Революцией, тоже был служителем большевистской партии. Потому и Владимир Ильич в его описании всегда революционер.
Не хныкать и не кичиться победами
Выступая перед кремлевскими курсантами 28 апреля 1924 года, Сталин выделил два качества Владимира Ильича, которые его поразили при первой встрече. Во-первых, скромность. Генсек вспоминал: "Принято, что "великий человек" обычно должен запаздывать на собрания, с тем, чтобы члены собрания с замиранием сердца ждали его появления... Каково же было мое разочарование, когда я узнал, что Ленин явился на собрание раньше делегатов и, забившись где-то в углу, по-простецки ведет беседу, самую обыкновенную беседу с самыми обыкновенными делегатами конференции. Не скрою, что это показалось мне тогда некоторым нарушением некоторых необходимых правил.
Только впоследствии я понял, что эта простота и скромность Ленина, это стремление остаться незаметным или, во всяком случае, не бросаться в глаза и не подчеркивать свое высокое положение, - эта черта представляет одну из самых сильных сторон Ленина, как нового вождя новых масс, простых и обыкновенных масс глубочайших "низов" человечества".
Во-вторых, Сталин признавался, что его поразила мощь ленинской логики: "Меня пленила та непреодолимая сила логики в речах Ленина, которая несколько сухо, но зато основательно овладевает аудиторией, постепенно электризует ее и потом берет ее в плен, как говорят, без остатка. Я помню, как говорили тогда многие из делегатов: "Логика в речах Ленина - это какие-то всесильные щупальцы, которые охватывают тебя со всех сторон клещами и из объятий которых нет мочи вырваться: либо сдавайся, либо решайся на полный провал".
Я думаю, что эта особенность в речах Ленина является самой сильной стороной его ораторского искусства".
Затем были встречи в 1906 году на IV (объединительном) съезде РСДРП в Стокгольме, где большевики оказались в меньшинстве, и на V съезде в Лондоне (1907 год), на котором они вышли победителями.
Наблюдательный грузинский политик каждый раз отмечал новые для него, но очень существенные человеческие качества вождя революции, или, как говорил сам Сталин, "некоторые особенности Ленина, как человека и как деятеля".
В Стокгольме Ленин призывал: "Не хныкайте, товарищи, мы наверняка победим, ибо мы правы". Ненависть к хныкающим интеллигентам, вера в свои силы, вера в победу - вот о чем говорил тогда с нами Ленин. Чувствовалось, что поражение большевиков является временным, что большевики должны победить в ближайшем будущем".
В Лондоне же, наоборот, "он едко высмеивал тех делегатов, которые легкомысленно уверяли, что "отныне с меньшевиками покончено". Ему нетрудно было доказать, что меньшевики все еще имеют корни в рабочем движении, что с ними надо бороться умеючи, всячески избегая переоценки своих сил и, особенно, недооценки сил противника".
Пожалуй, только в небольшой статье "Октябрьский переворот (24 и 25 октября 1917 года в Петрограде)", посвященной первой годовщине Великой Октябрьской социалистической революции и опубликованной в "Правде" 6 ноября 1918 года, мы находим первое публичное заявление Сталина о решающей роли в Октябрьской победе Владимира Ильича Ленина. В ней мы читаем: "Вдохновителем переворота от начала до конца был ЦК партии во главе с товарищем Лениным. Владимир Ильич жил тогда в Петрограде, на Выборгской стороне, на конспиративной квартире. 24 октября, вечером, он был вызван в Смольный для руководства движением".
"Ленин как организатор и вождь РКП"
Под таким заголовком 23 апреля 1920 года в "Правде" вышла статья И.В. Сталина. В тот день отмечалось 50-летие Владимира Ильича Ленина. "Правда", обычно печатавшаяся в том году на двух страницах шесть раз в неделю, вышла на четырех полосах. Три из них были заняты материалами о В.И. Ленине. Со статьями выступили члены и кандидаты в члены Политбюро ЦК РКП(б) и другие видные политические деятели той поры, которые много лет работали бок о бок с вождем пролетарской революции.
Статья Сталина выделялась емкостью мысли и конкретностью. В ней невозможно не обратить внимание на несколько весьма значимых мотивов. Она открывается утверждением, что "существуют две группы марксистов. Обе они работают под флагом марксизма, считают себя "подлинно" марксистскими. И все-таки они далеко не тождественны. Более того: между ними целая пропасть, ибо методы их работы диаметрально противоположны".
Эти две группы сохраняются до сих пор.
В современной России отвешивать поклоны Марксу и почтительно его цитировать среди части научной интеллигенции стало модой. Правда, Маркс для этих людей - персонаж сугубо книжный, никак ими не увязываемый с классовой борьбой между трудом и капиталом в XXI столетии. В начале 1990-х он был нужен им как своеобразный панцирь для защиты от упреков совести в бегстве с классовых баррикад, а потом превратился в средство щеголять своей эрудицией и объективизмом. Они уже не стыдятся, что очистили учение Маркса от его революционной сущности. Особенность текущего момента в том, что раньше, в прошлом веке, подобный тип марксистов присутствовал в политике, а теперь он чаще всего сторонится и ее.
Сталин так охарактеризовал эту группу марксистов, когда они участвуют в политической жизни: "Первая группа обычно ограничивается внешним признанием марксизма, его торжественным провозглашением. Не умея или не желая вникнуть в существо марксизма, не умея или не желая претворить его в жизнь, она живые и революционные положения марксизма превращает в мертвые, ничего не говорящие формулы... Расхождение слова с делом - такова основная болезнь этой группы. Отсюда разочарования и вечное недовольство судьбой, которая сплошь и рядом подводит ее, оставляет "с носом". Имя этой группы - меньшевизм (в России), оппортунизм (в Европе)".
Дав такую выразительную характеристику, Сталин добавляет: "Тов. Тышко (Иогихес) на Лондонском съезде довольно метко охарактеризовал эту группу, сказав, что она не стоит, а лежит на точке зрения марксизма".
Приведенные слова Сталина, определяя негативно сущность меньшевиков, положительно характеризуют автора статьи в "Правде". Дело в том, что противопоставление деятелей, стоящих на позициях марксизма, от тех, кто лежит "на точке зрения марксизма", к 1920 году было уже широко в ходу, и этот яркий образ обычно использовался в виде идиомы, формулы без авторства. Как истинный ученик Ленина, Сталин проявляет, скажем так, нормальную научную щепетильность: он считает обязательным точно назвать того, кому принадлежит первоавторство этой емкой политической характеристики.
Оппортунистической категории около марксистов (а следовательно, около ленинцев) И.В. Сталин четко противопоставил марксистов-большевиков, ленинцев, коммунистов:
"Вторая группа, наоборот, переносит центр тяжести вопроса от внешнего признания марксизма на его проведение, на его претворение в жизнь. Намечение путей и средств осуществления марксизма, соответствующих обстановке, изменение этих путей и средств, когда обстановка меняется, - вот на что, главным образом, обращает свое внимание эта группа. Директивы и указания черпает эта группа не из исторических аналогий и параллелей, а из изучения окружающих условий. В своей деятельности опирается она не на цитаты и изречения, а на практический опыт, проверяя каждый свой шаг на опыте, учась на своих ошибках и уча других строительству новой жизни. Этим, собственно, и объясняется, что в деятельности этой группы слово не расходится с делом и учение Маркса сохраняет полностью свою живую революционную силу. К этой группе вполне подходят слова Маркса, в силу которых марксисты не могут останавливаться на том, чтобы объяснить мир, а должны идти дальше с тем, чтобы изменить его. Имя этой группы - большевизм, коммунизм.
Организатором и вождем этой группы является В.И. Ленин". Следующий мотив статьи: характеристика Ленина как организатора Российской коммунистической партии. При этом Сталин подчеркивает: "Задача состояла в том, чтобы отделить овец от козлищ, отмежеваться от чужаков, организовать кадры опытных революционеров на местах, дать им ясную программу и твердую тактику, наконец, собрать эти кадры в единую боевую организацию профессиональных революционеров, ... достаточно связанную с массами для того, чтобы повести их в нужную минуту на борьбу". Отмечая разные грани Ленина как организатора большевистской партии, Сталин особенно подчеркивал ленинскую борьбу за ее революционный характер, идейную и организационную сплоченность. Он писал:
"Наша партия не могла бы избавиться от внутренней слабости и расплывчатости, она не могла бы достичь присущей ей силы и крепости, если бы она не изгнала из своей среды непролетарские, оппортунистические элементы. В эпоху буржуазного господства пролетарская партия может расти и крепнуть лишь в той мере, в какой она ведет борьбу с оппортунистическими, антиреволюционными и антипартийными элементами в своей среде и в рабочем классе...
Ленин был тысячу раз прав, ведя партию по пути непримиримой борьбы с антипартийными и антиреволюционными элементами. Ибо только в результате такой организационной политики могла создать в себе наша партия то внутреннее единство и поразительную сплоченность, обладая которыми она безболезненно вышла из июльского кризиса при Керенском, вынесла на своих плечах Октябрьское восстание, без потрясений пережила кризис брестского периода, организовала победу над Антантой..."
Но организационные достоинства - лишь одна сторона ленинской партии нового типа. Другой ее стороной является политическое содержание ее работы, ее программа и тактика. К достоинствам большевистской партии относятся и точно выражающие момент дня лозунги, которые зажигали рабочие массы, толкали вперед революционное движение.
"Величайшая заслуга Ленина перед русской революцией, - писал Сталин в день 50-летия вождя, - состоит в том, что он вскрыл до корней пустоту исторических параллелей меньшевиков и всю опасность меньшевистской "схемы революции", отдающей рабочее дело на съедение буржуазии. Революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства вместо диктатуры буржуазии, бойкот Булыгинской думы и вооруженное восстание вместо участия в Думе и органической работы в ней, идея "левого блока" после того, как Дума все же состоялась, и использование думской трибуны для внедумской борьбы вместо кадетского министерства и реакционного "бережения" Думы, борьба с кадетской партией, как контрреволюционной силой, вместо блока с ней, - вот какой тактический план развил Ленин".
Автор юбилейной статьи подчеркивает, что ленинская программа деятельности большевиков в Первой русской революции содержала в себе возможность и необходимость перехода от революционно-демократической диктатуры рабочего класса и крестьянства к антикапиталистической диктатуре пролетариата. И Сталин делает вывод:
"Дальнейшее развитие событий, четырехлетняя империалистическая война и потрясение всего народного хозяйства, февральская революция и знаменитое двоевластие, Временное правительство, как очаг буржуазной контрреволюции, и Петербургский Совет депутатов, как форма зарождавшейся пролетарской диктатуры, Октябрьский переворот и разгон Учредилки, упразднение буржуазного парламентаризма и провозглашение Республики Советов, превращение войны империалистической в войну гражданскую и выступление мирового империализма, вкупе с "марксистами" на словах, против пролетарской революции, наконец, жалкое положение меньшевиков, уцепившихся за Учредилку, выброшенных пролетариатом за борт и прибитых волной революции к берегам капитализма, - все это лишь подтверждало правильность основ революционной тактики, формулированной Лениным в "Двух тактиках". Партия, имеющая в руках такое наследство, могла плыть вперед смело, не боясь подводных камней".
Статья о живом юбиляре - жанр чрезвычайно тяжелый. Он таит соблазны нарочитого подчеркивания личной близости к вождю, выпячивания особых с ним отношений (этим чрезвычайно страдал Г. Зиновьев), в этом жанре легко впасть в суесловие, в юбилейную сусальность, что проклевывалось в том номере "Правды" у ряда авторов. Глубокое и искреннее уважение И.В. Сталина к Владимиру Ильичу Ленину позволило ему избежать всех негативных черт жанра. При этом масштабность вождя Революции он сумел показать как никто другой. Он, сам убежденный большевик, просто показал историческую разновеликость большевизма и меньшевизма, показал их полярное отношение к марксизму. А когда эта задача автором статьи была решена, то хвалебных и напыщенных слов в адрес В.И. Ленина уже не требовалось, более того, они были бы помехой. Надо было "всего лишь" отметить ключевые отличия большевизма от меньшевизма, революционности от социал-соглашательства - и масштабность Ленина-глыбы вырастала сама собой.
