В Ростовском ОК КПРФ прошла пресс-конференция стороны защиты коммуниста Владимира Ивановича Бессонова, уже седьмой год незаконно преследуемого по сфабрикованному «делу» в отношении событий, произошедших 2 ноября 2011 года в Ростове-на-Дону, о якобы избиении бывшим депутатом Госдумы двух полковников полиции Мышенина и Грачева. Вел пресс-конференцию и выступил член Президиума ЦКРК КПРФ, секретарь Ростовского ОК КПРФ, руководитель фракции КПРФ в Законодательном Собрании Ростовской области Евгений Иванович Бессонов.
В настоящее время слушание дела ведется в Кировском районном суде г. Ростова-на-Дону под председательством федерального судьи Кравченко Ю.В. с участием старшего прокурора отдела гособвинителей уголовно-судебного управления прокуратуры Кашубиной С.А.
Перед журналистами выступили и дали свою оценку происходящему в Ростове на процессе по «делу В.И. Бессонова» с точки зрения Уголовно-процессуального Кодекса и в целом в духе правосудия адвокат Лазарев К.А. (г. Москва), адвокат Олейник А.П. (г. Ростов-на-Дону), адвокат Ткачук М.И. (г. Ростов-на-Дону). Они назвали массу процессуальных нарушений: уголовное дело длится около семи лет, построено на показаниях свидетелей и самих потерпевших, основанных не на субъективном восприятии лично увиденного ими в тот день, а на основании представленной им следователем видеозаписи события 02.12.2011 г. (причем какой именно и откуда полученной в протоколах допроса не указано), в результате чего данные ими на предварительном следствии первоначальные показания впоследствии неоднократно изменялись и корректировались.
Свидетели обвинения, это несколько десятков полицейских и омоновцев, многие из которых находились в прямом или непосредственном подчинении у «избитых» полковников, показания которых написаны как под копирку, показали (например, в части «потерпевшего» Грачева), что: «Бессонов подбежал к нему, буквально выпрыгнул и нанес удар в лицо». Гражданские свидетели, допрошенные через день-два после события, данный факт опровергали, говорили, что Бессонов никого из полицейских не бил.
Анализ видеозаписи следователями не был сделан, в том числе и ее покадровое исследование, что чрезвычайно важно в установлении истины. Сторона защиты сделала такой анализ и пришла к однозначному выводу, что В.И.Бессонов не совершал инкриминируемого ему преступления, на видеозаписи ударов и фактов применения насилия к полицейским нет. На видео четко видно, что на всех фрагментах записи пальцы Бессонова разжаты, а не собраны в кулак, что свидетельствует о том, что ударов он никому не производил. Данное обстоятельство также подтверждается видеотехническим заключением специалиста, которое адвокаты представят суду в ближайшее время. Наконец, почему сотрудники полиции, имея в распоряжении целый штат профессионалов и средства связи, не провели оперативно-розыскные мероприятия, не зафиксировали преступление на месте события, не задержали депутата - ведь закон это сделать позволял, вся полиция в тот день была проинструктирована о неукоснительном соблюдении закона о полиции? ВЫВОД: «дело» Бессонова инициировано по политическим мотивам, никаких реальных оснований для его возбуждения не было, незаконное уголовное преследование должно быть прекращено!
Говорилось и о многочисленных ущемлениях законных прав стороны защиты и об отсутствии в процессе состязательности, о фактах фальсификаций и утаивания от адвокатов ценных доказательств невиновности В.И. Бессонова. Так, обвинение на протяжении всего заочного производства по делу отказывалось представлять защите вещественные доказательства, в т.ч. видеоматериалы и всю медицинскую документацию на пострадавших полковников. Лишь по окончании представления доказательств государственным обвинителем на судебном следствии 27.02.2018 г. были предъявлены видеозаписи в конвертах, среди которых в первом вскрытом конверте под № 4 (с маркировкой об осмотре предметов и документов от 11.09.2012г. с CD-R диском митинга от 02.12.2011г.) не оказалось видеозаписей из здания полпредства президента по ЮФО - вид сверху, дающий полную объемную картину происшедшего. Адвокат Ткачук участвующий в процессе Бессонова с самого начала, ранее их просматривал, там было очевидно, говорил он, что рука Бессонова и лицо Грачева находятся в разных плоскостях, а борьбы с Мышениным на записи нет, но видно как кто-то из толпы бьет полковников древком от флага, что ими никогда и не отрицалось. Куда делись эти записи? На каком основании их не стало в «деле»? Это очередная фальсификация для сокрытия следов преступления? Пока не ясно, хотя адвокатами было незамедлительно под протокол судебного заседания заявлено о проверке фальсификации доказательств в уголовном процессе со стороны следственного органа. Ясно одно: «исчезновение» этих доказательств выгодно только обвинению.
При просмотре в суде очередного вещдока, конверта под № 1 с маркировкой CD-R диска видеозаписью части 1 от 02.12.2011 г. митинга, он оказался не опечатан и вскрыт, что помогли обнаружить бдительные слушатели процесса. Защитниками все происходящее было зафиксировано на месте, а по фактам вскрытия конвертов и утраты важных вещественных видео было заявлено к суду ходатайство о принятии незамедлительных мер реагирования. Однако примечательно, что суд по этому поводу сослался на государственное обвинение, которое, по мнению председательствующего и должно было разрешить все возникшие по этому поводу вопросы, поскольку именно прокурор представил данные доказательства.
Защитники указали, что государственным обвинением была нарушена Инструкция о порядке изъятия, учета, хранения и передачи вещественных доказательств по уголовным делам (Приказ Следственного комитета России от 30 сентября 2011 г. № 142 “Об утверждении Инструкции о порядке изъятия, учета, хранения и передачи вещественных доказательств, ценностей и иного имущества по уголовным делам в Следственном комитете Российской Федерации”).
Согласно п. 42 данной инструкции: при отсутствии следователя, в производстве которого находилось уголовное дело, принимающий дело следователь по письменному указанию руководителя следственного органа СК России получает в камере хранения вещественных доказательств упаковки с вещественными доказательствами по данному уголовному делу и в присутствии лица, ответственного за хранение, проверяет их состояние, целостность, наличие подписей и печатей, что отражается в акте приема-передачи, который подписывают следователь, принимающий уголовное дело, и лицо, ответственное за хранение вещественных доказательств.
Поскольку указанные вещественные доказательства предоставлены государственным обвинением в лице прокурора Кашубиной с нарушением порядка их хранения, то не исключена попытка фальсификации или уничтожения доказательств на этапе судебного следствия.
Налицо очередной факт, свидетельствующий о наличии признаков состава преступления, которое, видимо, также придется расследовать, но теперь уже, видимо, силами самих адвокатов Бессонова, поскольку на объективное расследование данного факта правоохранителями надеяться нельзя.
Кроме того, в суде была просмотрена и другая важная видеозапись - интервью Грачева с журналистом (а ныне уже «политическим заключенным») Толмачевым, записанное после встречи с депутатами (т.е. после «избиения полковников») и также исследованное в суде. Данная видеозапись подтвердила, что на лице Грачева никаких ссадин, кровоподтеков и иных следов от побоев и близко нет. На нем видно, что Грачев отлично выглядит, никаких признаков «насилия» не испытывает, не похож на человека, получившего «закрытую черепно-мозговую травму».
Для устранения на месте всех возникающих сомнений по поводу содержимого видео защитниками Бессонова было предложено прокурору Кашубиной указывать в ходе его просмотра те конкретные участки записи, из которых бы неоспоримо следовало, что Бессонов наносит полковникам удары или применяет удушающие приемы. Однако гособвинитель отказался это делать, а суд подтвердил данное его право, как стороны представляющей вещественные доказательства, предложив защитникам выразить свое несогласие в прениях.
По такому же принципу «отсутствия пояснений и комментариев», осуществления препятствия защите в ознакомлении с вещественными доказательствами, прокурором на протяжении всего судебного следствия, происходил и допрос свидетелей обвинения и потерпевших, которым при возникновении противоречий в их ответах с ответами, ранее данными на предварительном следствии, просто оглашался ранний протокол допроса из предварительного следствия без разъяснения допрашиваемому и стороне защиты, в чем же конкретно эти выявленные прокурором в суде противоречия состоят и задавался один лишь вопрос: Подтверждаете ли вы (свидетель или потерпевший) ранее данные вами на стадии предварительного следствия показания? Естественно следовал ожидаемый всеми «спасительный» для допрашиваемого ответ – ДА!
Было много и других вопросов по «объективности» представляемых обвинением доказательств. В частности, странно, но факт, что врач городской больницы № 4 Соболева, которая 02.12.2011 г. делала медзаключение по состоянию здоровья Грачева и Мышенина, не явилась в суд для дачи показаний, а прокурор отказался от ее допроса. Также прокурором не был представлен и другой не менее важный свидетель обвинения – врач невролог Скрипина из госпиталя МСЧ МВД под присмотром которой проходило стационарное лечение Грачева с 06.12.2011 оп 27.12.2011 г. в данном медучреждении, справки из которого впоследствии послужили доказательствами причиненного потерпевшему Грачеву вреда. Не вызваны и не представлены государственным обвинением эксперты ГБУ БЮРО СМЭ г. Ростова Садова и Усачев, заключившие выводы о наличии у потерпевших Мышенина и Грачева телесных повреждений и диагнозов, явившихся основанием к возбуждению уголовного дела.
В этом смысл не дан ответ на ряд значимых вопросов защиты Бессонова: Каким образом медицинская документация строгой отчетности, оформленная на потерпевших попала им самим на руки? Почему в деле отсутствуют доказательства направления следователем в качестве исходных материалов для исследования в адрес экспертов опечатанных и надлежаще заверенных медицинских документов на потерпевших и где доказательства их возврата в таком же порядке обратно? На каком основании ряд экспертиз в отношении потерпевших проводился по копиям медицинских документов, (что запрещено законом)? На каком основании медицинские освидетельствования потерпевших в ГБУ БЮРО СМЭ г.Ростова, фактически по содержанию являющихся экспертными заключениями, были произведены экспертами в нарушении формы № 173/у Минздрава РФ без непосредственного участия испытуемых, без отбора их подписей за проведение исследования, без подписки экспертов по ст. 307, 308 УК РФ? Кто давал право эксперту разрешать при освидетельствовании вопрос о наличии у потерпевших конкретных диагнозов, что при освидетельствовании строго запрещено? И, наконец где сейчас находится вся медицинская документация на Мышенина и Грачева, если ли она вообще имеется в наличии, и когда защитникам Бессонова будет предоставлена возможность оценить ее содержание и убедиться в ее объективности и достоверности? На данные вопросы защиты до сих пор ответов нет!
В продолжении, к слову показания потерпевшего полковника Мышенина очень противоречивы (раньше утверждал, что его били в лицо, теперь же – что в височную область головы. Медицинские документы обвинение пока удерживает, по их наличию и месте их нахождения много вопросов, также как и по законности их составления: Кто именно ставил в них свои подписи и чьими печатями они заверялись и есть ли вообще в природе эти документы? Доказательной базы практически нет. Сплошь и рядом вопиющие процессуальные нарушения, «сокрытие», по-другому и не скажешь, важных фактурных документов. Защита в суде по этому факту уже сделала письменное заявление о проверке сообщения о преступлении и возврате дела прокурору.
Налицо - фальсификация «дела». Это основание для возврата «дела» на доследование и вообще его прекращения.
Возвращаясь в 2011-й год, заметили адвокаты, выясняется, что горадминистрация не вручила заявителям митинга свое «несогласование», как положено. Граждане, которые якобы написали заявление в райотдел милиции против митинга, оказались тоже сфальсифицированными.
Грачева после тех событий направили для освидетельствования в БСМП-2, там травм не обнаружили. И лишь через месяц в ведомственной больнице МВД их «нашли».
Также до сих пор прокурором не предоставлено защите никаких комментариев по поводу причин отказа государственного обвинения от допроса других 48-ми свидетелей обвинения, среди которых были важные свидетели: бывший Глава Управления МВД по Ростовской области генерал- лейтенант Лапин, видео операторы ГУФСИН и УВД – Попова и Мищенко.. Странно, что видеозаписи обоих операторов мистично не сохранили доказательств причинения Бессоновым ударов, поскольку старшего лейтенанта Попову в момент ведения ею видеозаписи кто-то подталкивал и объектив ее камеры не заснял происходящее, а оператор Мищенко спустя 3 года после данного отснятого им видео события 02.12.2011 г. просто стер с видеопленки за якобы ненадобностью - как было указано им при дополнительном допросе в 2013. Обращает внимание, что. следователю, ведущему данное дело, было известно о наличии у Мищенко указанного видео еще при его первичном допросе в 2011 г сразу после события 2 декабря 2011 года. Однако по неясным причинам это видео им не было изъято у данного свидетеля и в материалы дела не попало. Кому было выгодно удалить эти важные доказательства из дела?
Приходишь к выводу, что предварительное следствие и не ставило целью рассмотрение доказательных фактов.
Показательно, что большинство свидетелей обвинения проигнорировало суд, прокурор не огласил множество противоречивых, теперь уже невыгодных государственному обвинению, доказательств, среди которых фигурируют многочисленные протоколы допросов свидетелей и потерпевших, дело рассыпается на глазах, но рассыпаться ему, очевидно, мешает система.
Предвзятость суда выражается и в игнорировании всех ходатайств защиты.
Обращает также внимание и тот факт, что из всех протоколов суда по настоящему заочному производству в отношении Бессонова защите представлены лишь два. Причем, из протоколов убраны важные для защиты факты, проливающие свет на невиновность Бессонова. Все неординарные, неточные и сомнительные ответы свидетелей «изымаются» из дела, также, как и свидетельства имеющих место процессуальных нарушений. Ходатайство о предоставлении защите всех вещественных доказательств не выполнено, а из протокола убрано само определение суда о возможности ознакомления с данными доказательствами в любое удобное для адвокатов время, которое может послужить основанием для ответственности суда за незаконные действия.
Дело подлежит ПРЕКРАЩЕНИЮ, считают адвокаты и общественность, наблюдающая вопиющий процесс!
По процессу 25 января 2018г.: Грачев путался в своих показаниях, говорил, что не помнит обстоятельства причинения ему Бессоновым ссадин и кровоподтеков, не помнит какой именно рукой и сколько ударов ему было нанесено подсудимым Бессоновым. Пытался уходить от вопросов, ссылаясь на то, что прошло много времени, а о причинении ему травм ему стало известно из заключения судебно-медицинского освидетельствования. Настаивал, что может давать показания только после предоставления ему протоколов допроса и видеозаписи события 02.12.2011 г. Просил в суде считать его показания теми же что и в ранее предоставленных им на предварительном следствии. У присутствующих в суде складывалось впечатление, что потерпевший избегал ответов на конкретно поставленные перед ним гособвинением вопросы.
В заключении защитниками Бессонова отдельное внимание было акцентировано на следующем:
Самостоятельным основанием для прекращения настоящего судебного производства является тот факт, что при ознакомлении с материалами уголовного дела обвиняемому Бессонову не были разъяснены права, предусмотренные ч.5 ст.217 УПК РФ.» (стр.1-2 указанного ниже постановления).
Так апелляционным постановлением от 23.09.2015 Ростовского областного суда (л.д. 80-93, Т.17 УД) в составе судьи Тихонова Д.В. постановление Кировского районного суда г.Ростова-на-Дону от 23.06.2015 о возвращении уголовного дела в отношении Бессонова В.И. прокурору Ростовской области для устранения его препятствий в рассмотрении судом было отменено и было указано, что вышеприведенные нарушения не являются не устранимыми в судебном заседании: «Невручение обвиняемому Бессонову В.И. копии обвинительного заключения само по себе не является неустранимым в судебном заседании – суд вправе предоставить участвующему в деле прокурору возможность вручить копию обвинительного заключения обвиняемому» (стр.4 апелляционного постановления, л.д. 90, Т 17 УД).
Но данные нарушения в настоящем судебном процессе не могли быть и до сих пор не были устранены по причине неизвестности местонахождения Бессонова В.И.
Говоря об этом, защитники добавили, что обвиняемому Бессонову В.И. при ознакомлении с материалами уголовного дела не были разъяснены права, предусмотренные ч.5 ст.217 УПК РФ, апелляционная инстанция также посчитала это нарушение не существенным только по той причине, что оно может быть устранено в предварительном слушании: «Суд апелляционной инстанции не может признать Бессонова В.И. лишенным возможности реализовать свои права, предусмотренные ст.ст.30, 31 УПК РФ и Главой 40 УПК РФ на стадии предварительного слушания по делу» (стр.7 апелляционного постановления).
Таким образом, апелляционная инстанция отменила постановление Кировского районного суда г.Ростова-на-Дону от 23.06.2015 о возврате уголовного дела в отношении Бессонова В.И. прокурору под конкретным условием восстановления в судебном заседании его прав на получение обвинительного заключения и выражения своего отношения к слушанию дела в особом порядке.
Однако, вопреки апелляционному постановлению Ростовского областного суда от 23.09.2015, права Бессонова В.И. в этой части после проведения предварительных слушаний, начала слушаний по существу и оглашения обвинительного заключения, так и не восстановлены, что является новым обстоятельством для возвращения дела прокурору. В связи с этим Бессонов В.И. и его защита в принципе не могут выразить свое отношение к обвинительному заключению, предъявленному обвинению и возможности рассмотрения настоящего дела в особом порядке.
Все ранее назначенные на этапе предварительного судебного слушания адвокаты по назначению не были ранее знакомы с подсудимым, никогда не общалась и никаких контактов с ним не поддерживали, его позицию по данному делу совместно не обсуждали и им как ныне действующим адвокатам она до сих пор не известна – тем не менее, в настоящем заочном судебном процессе вышеуказанная истинная позиция защиты искажается, поскольку в протоколах судебного заседания указывается так, как будто в действительности позиция Бессонова адвокатам известна?!
Более того никакими сведениями о местонахождении Бессонова В.И. его адвокаты не располагают. Никакими сведениями о том, находится ли Бессонов В.И. на территории Российской Федерации, или за границей, они также не располагают, а из материалов дела усматривается, что такими сведениями не располагает, в том числе и суд.
Получается, как видно из материалов дела, что ни суд, ни прокуратура, ни иные соответствующие органы, ни иные адвокаты, ни родственники не могут достоверно сообщить, жив ли Бессонов В.И. либо находится ли он в надлежащем состоянии здоровья (физическом и психическом), чтобы участвовать в судебном заседании, в состоянии ли он пригласить лично защитников в данный процесс, или хотя бы выразить к этому какое-то свое отношение.
Адвокаты по соглашению участвующие в настоящем судебном процессе не могут выразить отношение к предъявленному Бессонову В.И. обвинению и оглашенному обвинительному заключению, так как с Бессоновым В.И. не имеют технической и иной возможности связываться, чтобы обсуждать с ним позицию по предъявленному ему обвинению.
До сих пор не выяснено, не привлечен ли он к ответственности на территории другого государства и не находится ли он в заключении где-либо на территории России или за ее пределами и т.д.
Из постановления Кировского районного суда от 22.11.2017 г. лишь известно, что Генеральный секретариат Интерпола удалил сведения о розыске Бессонова В.И. из своей базы данных - то есть, органами Интерпола установлено отсутствие оснований для розыска Бессонова В.И.
При этом дальнейшим проведением судебного процесса над Бессоновым В.И. нарушается его право на защиту.
В соответствии со ст.6 ч.1 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, каждый, при предъявлении ему уголовного обвинения, имеет право на справедливое разбирательство его дела.
В соответствии со ст.6 ч.3 п. «с» Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод, каждый, при предъявлении ему уголовного обвинения, имеет право защищать себя лично или через посредство избранного им защитника.
По мнению адвокатов Бессонова В.И., требования ст. 273 УПК РФ в настоящем судебном процессе выполнить невозможно, а дальнейшее проведение судебных слушаний противоречит выводам и предписаниям, сделанным в апелляционном постановлении Ростовского областного суда от 23.09.2015.
Однако вызывающие неоднозначность и сомнение в позиции обвинения факты, что подчеркивают адвокаты Бессонова, из протоколов судебного заседания исключены, на что ими уже поданы замечания на протокол.
27 февраля защита уже в третий раз заявила отвод председательствующему судье Кравченко Ю.В., ранее адвокатами Бессонова было выражено недоверие и к государственному обвинителю Кашубиной С.А.
Судебная трагикомедия продолжается, каждый вторник и четверг в 10.00 в Кировском райсуде г. Ростова- на- Дону.
