Так получилось, что совпали в этом году два юбилея: сто пятьдесят лет со дня рождения Максима Горького и столетие со дня рождения Солженицына. И люди волей-неволей вынуждены сравнивать и, так сказать, выбирать, «кто более матери-истории ценен». Хотя с литературной точки зрения, да и со многих других, фигуры абсолютно не равнозначные! Фактически перед нами — настоящий великан и просто карлик.
ОДНАКО «либеральная общественность» выбрала, конечно, Солженицына. Протащили в международных организациях и предложение от государственной власти: признать 2018-й Годом Солженицына. А ведь главная характеристика этого писателя в том, что он ненавидел Советскую власть. За что и возносится нынешней властью на высокий пьедестал.
Горький создавал советскую культуру — Солженицын её разрушал. Оба известны и признаны на Западе. Но Горький любим за гений и человечность, а Солженицын за то, что помогал развалить ненавистный капитализму Запада СССР.
Горький — это сам народ нашей страны. Он плоть от плоти российской, знал и купцов, и грузчиков, и рыбаков, и артельщиков, и крестьян, и горожан, и фабричных рабочих, и богему: жил со всеми и чуть ли не всеми в свой срок побывал.
К слову сказать, получилось, что многие «воспоминания» и «личный опыт» Солженицына, к которым и у нас, и на Западе отнеслись как к реальным событиям, приняв их за чистую монету, — на самом деле фальсификация, «художественный вымысел». А вот автобиографические тексты Горького о его жизни в народных низах, те самые, которым в правдивости отказывали поначалу некоторые его современники, оказались правдой. Горький знал русский народ, потому он его не презирал, не оскорблял, но и не идеализировал, ох, не идеализировал.
Самая, по-моему, страшная статья Горького — «О русском крестьянстве», написанная в 1922 году. Некоторые говорят, что Горький в этой публикации дал полную программу репрессий против крестьянства, обоснование раскулачивания и коллективизации. Большевикам оставалось, мол, только реализовать всё это. Но писатель скорее просто предвидел неизбежное.
Горький — один из немногих, кто никогда не отказывал российскому народу в субъектности, видел, что вся его история проистекает из него самого, а не от происков каких-то неведомых чуждых сил. И репрессированные, и те, кто позволил и своими руками осуществил те самые трагические «перегибы», — все они и были народом. И кулаки были народом, и большевики тоже. И сам же народ, в лучшей своей части, нашёл в себе силы встать над индивидуализмом, пожертвовать собой и другими ради лучшей доли для будущих поколений, ради светлой идеи социализма, ради самого существования России.
Это было трудное, в чём-то даже трагическое, но исторически неизбежное время. И Горький переживал за тех, кто попадал под жернова истории. Переживал и всем старался помочь.
Бросается в глаза также отличие двух писателей в работе над материалом. У Горького — скрупулёзные исследования, факты, статистика, беседы с реальными людьми, глубокое проникновение в народную жизнь и психологию. У Солженицына — слишком часто пересказ фантазий и выдумок. Чего стоит хотя бы выдаваемая им за действительность байка о том, что заключённые питались мясом ископаемых мамонтов. Над этой выдумкой смеются все палеонтологи. А что говорить о чудовищно преувеличенных и искажённых цифрах репрессированных!
Многотомные антисоветские сочинения Солженицына читают уже всё меньше и меньше: дорога ложка к обеду. Когда надо было опорочить социализм, взрастить ненависть к советскому строю, то Солженицын пришёлся ко двору. Но после уничтожения советского социализма интерес к яростной лжи и хуле упал, а художественная ценность текстов оказалась критически низкой. Произведения же Горького и его публицистика востребованы всё больше и больше. Он не был простым апологетом идеи. Горький тоже критичен, но его критика исторична, обоснованна, на многое открывает глаза.
Горький, как и Солженицын, писатель социальный и исторический, но не только. Он ещё и романтик, поэт, увлечённый искусством, мастер слова. И масштаб личности иной. Масштаб личности познаётся и в её отношении к другим людям, к культуре, в способности искренне сопереживать и участвовать в общей жизни. О Солженицыне создаётся такое впечатление, что его мало заботили коллеги по цеху. Он, как и большинство авторов с умеренным дарованием, ревниво охранял свою исключительность, и чем глубже понимал собственную незначительность, тем серьёзнее относился к самому себе и к своим сочинениям.
Горький жил для других. Он невероятно много писал, но при этом всегда, как только получил к этому возможность, помогал другим, тянул, тащил за собой наверх. Пестовал, охранял, кормил. Уникален опыт Горького в организации издательства, которое платило авторам высокие гонорары. Горький знал нищету и голод, он понимал, как важно, чтобы художника не снедали заботы о пропитании, не отнимали у него всё время и силы. Он не считал себя выше бытовых проблем своих коллег, напротив, тратил львиную долю своей энергии на то, чтобы писатели, учёные были устроены, накормлены, поселены и обогреты.
Своими заработками он всегда делился: финансировал школу для рабочих на Капри, помогал в издании «Правды», принимал и обустраивал гостей, помогал не только советами и наставлениями, но и куском хлеба, когда это было необходимо. Так было и до революции, и после революции. В составе уже советской администрации он использовал всё своё влияние на помощь людям искусства, в том числе спасал от необоснованных репрессий тех, кого только мог спасти. Он был чрезвычайно любопытен к современной ему литературе, кажется, всех вообще читал и всё знал — когда только находил для того силы и время?!
Я давно это заметил: чем значительнее сам автор, и как писатель, и как личность, тем больше у него сочувствия и интереса к собратьям по ремеслу, тем больше искреннего желания помочь. И, напротив, чем ничтожнее человек, тем более он сосредоточен на себе, на своём имени, на своей славе, своей карьере и не хочет ни с кем делиться, никого не читает, не ценит, не хвалит.
Так же обстоит дело и в наши времена. Есть замечательный писатель Леонид Юзефович. Он много читает, много знает и помогает, тянет, толкает вверх других писателей, особенно из регионов. Есть наш Захар Прилепин, которого некоторые называют даже «новым Горьким», он всегда полон неподдельного интереса к современной литературе, и не счесть авторов, которым он помог пробиваться к читателю.
Есть и другие, талантливые и открытые, чувствующие естественную склонность к взаимопомощи. И есть бедные дарованием, но сосредоточенные только на себе, чуть ли не с гордостью признающиеся, что никого не читают и что ничего интересного рядом с ними нет. Это, мне кажется, почти всегда безошибочный признак величины фигуры или отсутствия у фигуры величины и внутреннего содержания.
Максим Горький сам был ярким, прекрасным, могучим писателем, но вошёл в историю культуры ещё и как учитель, основоположник, родитель и покровитель целой литературы — советской литературы. Почитание Горького в Советском Союзе было, несмотря на его критику многих частностей Советской власти, на уровне почитания Пушкина, Толстого, Достоевского. И эта слава — вполне заслуженная, причём не только благодаря его собственным произведениям, но и огромной роли в развитии советской цивилизации.
Конечно, в нынешнее антисоветское время произошёл откат. «Вернули» городу Горький «историческое название» Нижний Новгород. Убирают памятники Горькому. Стараются принизить его значение. Но стереть такое имя с карты нашей страны, с карты нашей памяти, нашей культуры — не удастся! Творческое наследие Горького сохранит для потомков светлый дух советской эпохи — великой эпохи социализма.
