Три года шла работа над телесериалом по мотивам нашумевшего романа Гузели Яхиной «Зулейха открывает глаза». Такого масштаба постановки претендуют обычно на самостоятельность художественного решения и независимость творческой позиции.
Роман Гузели Яхиной, получивший главную литературную премию — так называемого Букера — ещё в 2015 году, задумывался и писался в эпоху сокрушительных общественно-политических перемен, жестокой ломки советского строя и насильственных экономических реформ в пользу дикого капитализма. Кажется, само время побудило писательницу обратиться к прошлому и вспомнить о периоде «великого перелома», когда новый социалистический строй утверждался на костях отжившего, вековечного уклада жизни. История раскулаченной крестьянки, сосланной из татарской деревни в глухую сибирскую тайгу и вместе с другими ссыльными выжившей в нечеловеческих условиях, конечно, должна была обнулить все достижения «великого перелома» в сознании читателей. Но роман вызвал далеко не однозначные отзывы. Его упрекают в умозрительности, предвзятости, поверхностном знании народной жизни.
Казалось бы, взявшись за экранизацию по мотивам романа с намерением создать самостоятельное телевизионное произведение, авторы проекта должны были опираться на реалии современности, смотреть шире, мыслить глубже писательницы, давшей пищу их творческому энтузиазму. Времена дремучей антисоветчины вроде бы прошли; мало кто будет отрицать сегодня огромные достижения Советской власти, её созидательность, направленную на благо народа. Именно опираясь на советский опыт, можно решить многие актуальные задачи. Жить и работать сейчас по инструкциям разрушителей СССР просто губительно для России.
Однако именно так сработан по заказу телеканала «Россия-1» одноимённый сериал. Режиссёр Е. Анашкин вместе со сценаристами А. Аносовой, Л. Леоненко, В. Павловым ударились в заказную антисоветскую истерику — безо всякой оглядки на реальный ход далёких событий, отображённых в романе. Кажется, к реальности никто и не стремился, главное было с первых же эпизодов ударить по нервам зрителей, ошеломить их дикостью всего происходящего.
...В жизни безропотной, покорной судьбе Зулейхи случается переворот: на её глазах лихие ребята в будёновках убивают мужа, пытавшегося скрыть от конфискации хлеб, потом её выгоняют из дома, где ещё лежит тело убитого и вопит, заявляя о себе, старуха-свекровь. Но продармейцы не знают жалости — это бандиты с большой дороги.
Впрочем, что это за продотряд? Откуда он взялся? Действие телефильма начинается в 1930 году. Советской власти уже 13 лет, давно сформирован аппарат управления, хлеб у кулаков изымали уполномоченные органы, а не лихие ребята в гимнастёрках и будёновках, как это показано в фильме. Налицо явное смешение времён, дремучее незнание истории, о которой авторы фильма берутся судить с кондачка, не особо вникая в происходящее. Им ясно одно: нарушено священное право частной собственности — и это самое вопиющее. Лихие ребята в гимнастёрках только по подозрению в укрывательстве зерна без суда и следствия прямо на дороге убивают крестьянина. Такое, может, и могло случиться в 1918 году, когда голод душил республику, но уж никак не в 1930-м. В это время преследованию и высылке подвергались те кулаки, которые вредили Советской власти в деревне, препятствовали организации колхозов, убивали сельских активистов. Обо всём этом режиссёр и его команда понятия не имеют.
Похоже, что Зулейха, судьбе которой, собственно, и посвящён роман, авторов телефильма не очень интересует. Вначале, пока они следуют за романом, есть как бы посыл к пониманию и развитию характера. Приглашение на эту роль Чулпан Хаматовой вроде бы обещало интересный результат. Но всё ограничилось лишь заявкой на художественный образ.
Бессловесной тенью прозябает она в зажиточном доме. Понятно, что сделало её такой, — рабское существование. Для мужа — подстилка, для свекрови — служанка. Всё это, написанное в романе, перешло в сценарий и сполна отыграно другими актёрами. Но не Хаматовой — режиссёр оставляет её в тени. Ему не выгодно акцентироваться на героине. В самом деле, судьба её ужасна. За что ей держаться в этом кулацком гнезде? Но режиссёр не даёт зрителю поразмыслить об этом вместе с актрисой. Так бледной тенью она и пройдёт через половину сериала. Тут героем будет другой человек — комендант пересыльного эшелона, а затем и лагеря Иван Игнатов.
Первые пять серий он в центре событий и по существу держит действие. Для этого пришлось посадить его вместе с любовницей Настей Котельниковой в эшелон переселенцев, поручив ему командование теми самыми людьми, у которых он отбирал хлеб. Это тоже историческая неправда, но авторы фильма отнюдь не стремятся к воссозданию действительности. Образы Игнатова и Насти синтезированы из нескольких персонажей романа — отсюда множество нестыковок и противоречий в этих характерах. Но сценаристы и режиссёр убеждены, что они идут по пути обобщений.
Эти «обобщения» служат лишь для того, чтобы показать самые отвратительные черты недочеловеков, которым «власть» вручила жизни и судьбы переселенцев. Невежество, грубость, хамство, половая распущенность — всё это демонстрируют на экране актёры Е. Морозов и Ю. Пересильд. Актёры с полной отдачей смакуют идиотские ситуации, не видя целого, не понимая, чему они служат в итоге. Но главный злодей — особист Зиновий Кузнец в исполнении Р. Мадянова. По вине этого законченного алкоголика утонули сотни людей на ветхой барже. А оставшихся вместе с комендантом Игнатовым он бросил в глухой тайге накануне зимы без припасов и тёплой одежды, утонувших вместе с баржей. Вот вам, собственно, и завязка трагической истории после длительнейшей и скучнейшей экспозиции, которой стала вся дорога в Сибирь.
Сценаристы и режиссёр явно не смогли управиться с обширным материалом, который предоставлял роман, ударились «кто в лес, кто по дрова». Место действия и впрямь — лес, а суть действия — заготовка древесины. Под окрики конвоиров, которые взбадривают себя водкой, переселенцы голыми руками валят вековые сосны.
У кинематографистов бытует такое понятие, как «фантастический реализм». Таким приёмом можно оправдать любую несуразицу и ахинею, нисколько не заботясь о том, что подлинное владение этими методами требует особого аллегорического мышления, а это большая редкость. Но режиссёр Е. Анашкин мыслит прямолинейно и плоско, хотя и тяготеет к паранормальным явлениям.
Роман Яхиной был о человеческих судьбах — здесь же этих судеб нет. Нет людей, в защиту которых написана книга. Это типажи, а не типы, если уж речь идёт об обобщениях. Среди переселенцев есть несколько лиц, которым авторы пытаются придать индивидуальные черты: сумасшедший или притворяющийся сумасшедшим доктор, ленинградский скульптор, профессор с женой. В ретроспекциях совершенно неорганично для фантасмагории сделана попытка показать, за что, собственно, пострадали эти люди. Понятно, по замыслу авторов, это фигуры положительно прекрасных людей, вошедших в противоречие с действительностью, которая якобы требует от них совсем других качеств. В гуще переселенцев они живут обособленно, закрывшись от людей (а стало быть, и от зрителей). Когда же сюжет побуждает их к активным действиям, авторы ставят их в какие-то фантасмагорические обстоятельства, которые требуют от актёра эксцентрической игры — на грани безумия.
Чуть ли не каждый эпизод, важный для развития сюжета, — это припадок сумасшествия у спецпереселенцев и «блюстителей порядка». Чего стоит одна только сцена родов Зулейхи, которой доктор под прицелом пистолета коменданта Игнатова делает прямо на земле у костра хирургическую операцию — кесарево сечение без наркоза, инструментов, антисептиков. Наложением рук что ли — как пресловутые восточноазиатские маги и чародеи? Определённо погрязнув в своих бредовых фантазиях, авторы просто-напросто попирают здравый смысл.
История спецпереселенчества, ломавшая судьбы сотен тысяч людей, — тема трагическая, наболевшая, взывающая к серьёзным глубоким оценкам. Её невозможно касаться с циничным намерением нажить на ней политический капиталец или же заявить о своих «творческих» амбициях. Гузель Яхина написала роман о судьбе своей бабушки, для которой большое человеческое горе — потеря своего дома, отрыв от своего корня — обернулось суровой и мудрой школой жизни.
Название романа заключает глубокий смысл: «Зулейха открывает глаза» — этим всё сказано. Но авторы телесериала, позаимствовав это название, абсолютно не заинтересовались судьбой женщины, её внутренним миром, её прозрением. Они лишили её человеческого окружения, живого контакта с людьми. А если для развития сюжета без такого контакта всё же нельзя обойтись, авторы всякий раз пускают в ход свою бредовую фантазию — вроде появления медведя в момент истерики, которую закатывает Зулейхе отвергнутый ею комендант Игнатов. Разрядив игнатовское ружьё в медведя, Зулейха снова становится бессловесной тенью, снова живёт в пустоте.
Из постоянного ступора её выводит время от времени призрак старухи-свекрови, отравлявшей ей жизнь. Старуха по-прежнему ненавидит невестку и сулит ей всяческие беды. Тем удивительнее их полное взаимопонимание и примирение, когда Зулейха теряет сына, покидающего посёлок. В этом примирении — демонстрация покорности злодейке-судьбе, скорбь сломленной человеческой воли.
В этих мистических эпизодах Чулпан Хаматовой есть на что опереться, тем более что старуху-свекровь играет по обыкновению мощная Роза Хайруллина. В этом партнёрстве, по крайней мере, есть правда чувств — чего совершенно не наблюдается в отношениях Зулейхи с Игнатовым; в этом случае за актёров доигрывают камера, свет, монтаж. Но все эти кинематографические ухищрения не могут скрыть пустоты героев, ущербности их чувств.
Об изобразительной стороне сериала стоит сказать особо. Работа высокопрофессиональных операторов А. Фёдорова и Ш. Беркеши явно противостоит убогому содержанию. Воссоздавая сибирскую глубинку, они показали красоту и мощь нашей природы, богатство её лесов и вод. Среди такой природы — да великие дела совершать бы людям!
Они и совершают великое дело, обживая нетронутую тайгу, добывая «зелёное золото» — строевой лес, умножая ресурсы страны. Только авторы сериала относятся к ним хуже, чем с равнодушием — с дремучим непониманием их бытия.
Роман завершается прощанием Зулейхи с сыном. Он покидает посёлок — Игнатов выправил ему новую метрику, теперь он свободный человек и волен ехать учиться. Авторы сериала решили довести повествование до второй половины 1950-х годов. Закадровый голос сообщает, что после ХХ съезда партии почти все спецпереселенцы были реабилитированы и смогли сами решать свою дальнейшую судьбу.
Но это сообщение не подкреплено художественными средствами. Почти все герои сериала остаются за кадром. Понятно, Зулейха отправляется к сыну, который живёт теперь в большом городе со своей семьёй. Но она по-прежнему остаётся каким-то иероглифом, знаком женщины трудной судьбы.
Непонятно, зачем вообще понадобился авторам этот довесок к сериалу: историзм он не привносит, к характерам героев ничего не прибавляет. Складывается впечатление, что он понадобился авторам только для формата восьмисерийного телесериала.
Премьера прошла. Но эта грубая антисоветская стряпня никуда не делась. Она ещё долго будет висеть в интернете, отравляя сознание наших граждан в майские дни, прочно связанные у нас с представлением о солидарности трудящихся, о великом подвиге наших отцов и дедов, победивших фашистскую нечисть. Яд будет проникать в сознание совсем молодых людей, не искушённых ни в жизни, ни в искусстве, внушать им ненависть и презрение к своим предкам, которые ценой величайших трудов и потерь создали великое социалистическое государство с громадными ресурсами, не исчерпанными и по сей день. Очевиден политический заказ сегодняшней власти, которая остаётся на принципиально антисоветских позициях, что бы ни происходило в нашей стране.
