«Я простой советский человек…» Когда в 1972 году я устроился на Дмитровскую перчаточную фабрику учеником слесаря, то иногда слышал это от моих более старших товарищей рабочих. Такая вот самоидентификация. Слово «простой» не означало, что человек считал себя заурядным, посредственным. Эти рабочие были состоявшимися членами коллектива, мастерами своего дела, уважаемыми товарищами и администрацией фабрики. Слово «простой» говорило об их скромности, отсутствии стремления возвыситься над своими товарищами. Вот и советский учёный-палеонтолог, а также писатель-фантаст Иван Антонович Ефремов в кругу друзей говорил о себе: «Я есмь простой советский человек».
ТАК ЧТО ЖЕ ЭТО ЗНАЧИТ — «советский», что объединило и рабочих трикотажно-перчаточного производства и выдающегося, всемирно известного писателя и мыслителя? Когда, откуда, каким образом возник этот социально-исторический тип личности — советский человек?
«Советский человек со всем его новым кругом идей и чувств воспитан двадцатью пятью годами советского социалистического строя. Без этих двадцати пяти лет невиданной за всё время существования на земле переделки, перевоспитания советский человек не мог быть таким, каким он показал себя в войну. Всё лучшее в нашей стране и в наших людях есть результат нашего предыдущего развития», — говорил А. Фадеев в 1943 году.
Переделка, перевоспитание старого, «досоветского» человека начались сразу после Великой Октябрьской социалистической революции, в ходе революционного преобразования общества и Гражданской войны. Хотя тогда установилась Советская власть, но население РСФСР и других республик нельзя было ещё назвать советским народом. Страну раздирали острейшие классовые противоречия. Советские рабочие и советские трудящиеся крестьяне, именно они положили начало формированию советского народа. И одним из первых в отечественной литературе образ революционного русского рабочего, победителя в Гражданской войне показал русский писатель граф Алексей Николаевич Толстой, и не где-нибудь, а в эмиграции, в Париже.
Художник милостью Божией, как тогда о нём говорили, А. Толстой в предреволюционные годы заявил о себе как успешный писатель. Октябрьскую революцию поначалу он не принял. Ему казалось, что идеи революции и патриотизма расходятся. Он не смог понять и принять Брестский мир. В 1918 году писатель под влиянием враждебно настроенной к Советской власти интеллигенции эмигрировал, жил в Берлине и Париже.
Но, столкнувшись более тесно с контрреволюционной эмиграцией, познав все тяготы жизни в капиталистической Европе, Алексей Толстой стал внимательнее присматриваться к тому, что происходит в России.
Зов Родины... Во время эмиграции у писателя растёт и постоянно усиливается чувство горячей любви к России и тоски по ней. Это чувство живёт в его рассказах и повестях, а особенно проявляется в романе «Аэлита» (1922 год).
Научно-фантастический роман «Аэлита» рассказывает о полёте на Марс уже, можно сказать, советских людей: инженера Мстислава Сергеевича Лося и рабочего, бывшего красноармейца Алексея Ивановича Гусева.
Главный герой романа Алексей Гусев — энергичный русский человек, поднимающий восстание на Марсе. Гусев дорог автору как представитель родной страны, к которой он так стремился.
В 1923 году А. Толстой, открыто заявив о разрыве с эмигрантскими кругами, возвращается с чужбины.
Колоритная фигура Гусева — «Аэлита» сразу по возвращении Алексея Толстого была напечатана в Советской России — привлекла большое внимание как читателей, так и критиков. В частности, К. Чуковский оценил роман «Аэлита» как превосходную вещь потому, что она «служит пьедесталом для Гусева...».
«Не замечаешь, — писал он, — ни фабулы, ни остальных персонажей, видишь только эту монументальную, огромную фигуру, заслоняющую весь горизонт. Гусев — образ широчайших обобщений, доведённых до размеров национального типа. Если иностранец захочет понять, какие люди сделали у нас революцию, ему раньше всего нужно дать эту книгу. Миллионы рядовых деятелей революции воплотились в одном этом человеке. И благодаря одному этому человеку будет жить весь роман.
Весело, как бы резвясь и играя, воплотил он в Гусеве всю талантливость и прелесть всей безымянной революционной России».
Ну а теперь, спустя почти 100 лет, можно сказать, что не только иностранец, но и наш соотечественник, если захочет понять, какие люди сделали у нас революцию, пусть возьмёт в руки роман Алексея Толстого «Аэлита».
ОДНАКО ПОЧЕМУ я называю Гусева советским человеком? Может, он просто энергичный русский человек со всеми присущими русскому народу качествами — богатырской удалью, добродушием, насущной потребностью в идеале? Та самая белая эмиграция, с которой разошёлся А. Толстой, считала, что в Советской России — СССР живут никакие не советские, а просто русские люди, находящиеся под гнётом большевистского режима. А многие десятилетия спустя, уже внутри СССР, писатель В. Астафьев наш русский советский народ назвал «сука-народ» и считал, что его испортила большевистская власть.
Давайте вспомним историю XX века. Царская Россия потерпела поражение в войне с Японией 1904—1905 годов, а буржуазно-помещичья Россия фактически потерпела поражение в Первой мировой войне, и Брестский мир, заключённый в марте 1918 года, стал констатацией краха дореволюционной России. А Советская Россия победила в Гражданской войне.
Во время «перестройки» и после неё часто стали повторять слова А.С. Пушкина о русском бунте, бессмысленном и беспощадном, намекая, что Октябрьская революция 1917 года и была таким бунтом. Только вот Крестьянская война под руководством Пугачёва царскими генералами была подавлена, причём и безо всякой иностранной помощи, а белые (в прошлом царские) генералы Советскую республику, возглавляемую Лениным, и с помощью иностранной интервенции победить не сумели.
Затем, в 1930-е годы, СССР в двух военных конфликтах надавал по зубам японским милитаристам, в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов разгромил Германию и её союзников, а через сорок лет после поражения в войне 1904—1905 годов разгромил милитаристскую Японию.
Во всех этих войнах принимали участие народы России (Российской империи, Советской России, СССР), и в первую очередь русский народ. Только результат до 1917 года и после был различный, можно сказать — противоположный.
Не бунт произошёл в октябре 1917 года и не переворот, как иногда пренебрежительно сейчас говорят, а Великая революция.
Алексей Толстой был не только основоположником советской фантастики («Аэлита», «Гиперболоид инженера Гарина»), но и советского исторического романа («Пётр I»). В свете исторических перспектив А. Толстой раскрыл и тему Октябрьской революции. Революция в «Аэлите» предстаёт как могучий фермент жизнестойкости цивилизации, как обновление и возрождение общества — пусть через страдание, насилие, кровь. По Толстому, история человечества — это циклическая смена цивилизаций и культур, достигавших возвышения и затем клонившихся к упадку. В какой-то степени эта концепция навеяна отголосками модного в ту пору шпенглеровского учения о «закате Европы».
Но, как писал в 1966 году один из тогдашних литературных критиков, А.Н. Толстой «дополняет заимствованную концепцию идеей возрождения через революцию, что сразу меняет соотношение идейных акцентов… Не революцию вообще, а именно русскую революцию он делает символом духовного и чуть ли не биологического возрождения человечества. Выражением этой мысли служит великолепный, полнокровный образ прирождённого революционера, бунтаря по крови Гусева».
Октябрь 1917 года, положив начало обновлению российского общества и превращению его в советское общество, положил тем самым начало обновлению и преображению русского человека, как и других народов советских республик, в новый тип личности — советского человека. Кто в это не верит, пусть сравнит Алексея Гусева с персонажем другого Толстого, Льва Николаевича, — Платоном Каратаевым. Алексея Гусева я вполне могу представить героем Отечественной войны 1812 года, а вот представить Платона Каратаева организатором революции — что на Земле, что на Марсе — невозможно.
Перед Октябрьской революцией у русского человека успел сложиться определённый комплекс неполноценности. Поражения в войнах, экономическое отставание России от передовых стран, всё более растущая зависимость от иностранного капитала, отсталость социальной структуры и политического строя, бесправие народа, бесконтрольность царской бюрократии и полиции вызывали и усиливали у русского человека, и в первую очередь у рабочего и крестьянина, достоинство которых в наименьшей степени было ограждено от произвола, чувство ущербности и неполноценности.
Грандиозный перелом 1917 года, победа в Гражданской войне над помещиками и капиталистами, недавними безраздельными хозяевами жизни, и над иностранными интервентами придали народу силы и уверенности в себе. Возникло ощущение самых безграничных, фантастических возможностей — как для отдельного человека, так и для всей страны.
Эта особая психология той эпохи чувствуется с первых страниц «Аэлиты».
Корреспондент американской газеты Арчибальд Скайльс наткнулся в Петрограде, на улице Красных Зорь, на странное объявление:
«Инженер М.С. Лось приглашает желающих лететь с ним 18 августа на планету Марс явиться для личных переговоров...»
Сначала объявление прочитала молодая босая женщина, затем — рослый широкоплечий человек без шапки, по одежде — солдат.
«— Вот этот — вот так замахнулся, — на Марс! — проговорил он с удовольствием и обернул к Скайльсу загорелое беззаботное лицо. На лице у него наискосок белый шрам. Глаза — сизо-карие и так же, как у той женщины, — с искоркой. (Скайльс давно уже подметил эту искорку в русских глазах и даже поминал о ней в статье: «Отсутствие в их глазах определённости, то насмешливость, то безумная решительность и, наконец, непонятное выражение превосходства — крайне болезненно действуют на европейского человека»)…
— Вы думаете пойти по этому объявлению? — спросил Скайльс.
— Обязательно пойду.
— Но ведь это вздор — лететь в безвоздушном пространстве пятьдесят миллионов километров.
— Что говорить — далеко.
— Это шарлатанство или — бред.
— Всё может быть.
Скайльс, тоже теперь прищурясь, оглядел солдата, смотревшего на него именно так: с насмешкой, с непонятным выражением превосходства, вспыхнул гневно и пошёл по направлению к Неве».
Солдат этот, как вы понимаете, был Алексей Гусев. В книге не сказано, на каких фронтах Гражданской войны он воевал, возможно, вместе с В.И. Чапаевым.
«Вот ты тащишь из чужого дома, — говорит Василий Иванович на митинге, — куда же всё пойдёт, как не тебе? Всё тебе. Отняли у буржуя сто коров — сотне крестьян отдадим по корове. Отняли одёжу — и одёжу разделим поровну... Верно я говорю?!
— Верно... Верно... Верно... — рокотом катилось в ответ». (Д. Фурманов, «Чапаев»).
Наивно? Да, но и в этой программе «делёжки» ста коров на сто семей отразился дух того времени, стремление сразу, немедленно «порадеть» всему бедняцкому классу.
Кстати, сам Гусев со своей женой Машей (это та самая босая женщина) живёт во дворце — в комнате роскошного огромного дома, покинутого во время революции прежними хозяевами.
НО ЕСЛИ БЫ РЕВОЛЮЦИЯ сводилась только к «делёжке» коров и к выселению буржуев, она кончила бы тем же, чем и Крестьянская война Пугачёва, — разгромом.
В марте 1918 года в «Правде» и «Известиях» была опубликована работа Ленина «Очередные задачи Советской власти», содержащая развёрнутый план борьбы за социалистическое переустройство страны. Не «отнять и поделить», что ведёт к проеданию народного богатства, а установление всенародного учёта и контроля, государственный капитализм как одна из форм борьбы с мелкобуржуазной стихией. Развитие кооперации и как самое главное — достижение высшей производительности труда — вот те очередные и самые главные задачи, которые должны решить Советская власть и трудящиеся Страны Советов.
Развитые Лениным принципы и задачи Советской власти сразу были положены в основу всей партийной и государственной деятельности как программные. Но за сто лет, прошедших после выхода статьи, значительно меньше уделяли внимание тому, что «в статье «Очередные задачи...» определены не только пути построения социализма, но и задачи по воспитанию строителей, а затем и членов социалистического общества.
«Веди аккуратно и добросовестно счёт денег, хозяйничай экономно, не лодырничай, не воруй, соблюдай строжайшую дисциплину в труде — именно такие лозунги... становятся теперь, после свержения буржуазии, очередными и главными лозунгами момента».
Но это — лишь элементарные нормы поведения советского человека.
Главное условие победы социализма, — считал Ленин, — достижение наивысшей производительности труда. Для этого необходим, «во-первых, образовательный и культурный подъём массы населения... Во-вторых, условием экономического подъёма является и повышение дисциплины труда, уменья работать, спорости, интенсивности труда, лучшей его организации».
И ещё: русскому человеку надо учиться работать.
«Русский человек — плохой работник по сравнению с передовыми нациями. И это не могло быть иначе при режиме царизма и живучести остатков крепостного права. Учиться работать — эту задачу должно поставить перед народом во всём её объёме».
Начавшаяся Гражданская война и потом необходимость скорейшего восстановления страны отодвинули решение этих задач. К непосредственному строительству основ социализма страна перешла с началом первых пятилеток, после восстановления разрушенного Первой мировой и Гражданской войнами народного хозяйства.
Коллективизацию сельского хозяйства называют революцией сверху. Но, по сути, такой революцией был весь период двух первых пятилеток (1929—1938 годы). За эти годы страна преобразилась. Преобразились и люди. В социалистической стране сформировался советский человек.
На «фронтах» индустриализации и коллективизации требовались другие человеческие качества. Дмитрий Фурманов в своём отзыве на роман А. Толстого отметил преданность Гусева идее освобождения народа, но Гусев ещё не передовой боец революции. По словам Д. Фурманова, Гусев — «олицетворение протеста против насилия, но протеста анархического, неорганизованного».
Вспомним Макара Нагульнова из «Поднятой целины» Михаила Шолохова. Нетерпимость Нагульнова к врагам и абсолютизация насилия позволили сломить сопротивление кулачества, но и перегибы дорого обошлись стране. Интересно, что Алексей Гусев, как и Макар Нагульнов, — ярый приверженец мировой революции. «Четыре республики учредил — и городов сейчас этих не запомню. Один раз собрал сотни три ребят — отправились Индию освобождать... Но сбились в горах...» — так рассказывал Гусев инженеру М. Лосю.
А вот разговор на Марсе:
«— На Марсе у них не всё в порядке. Глаз на это у меня намётанный.
— Революцию, что ли, хотите устроить?
— Как сказать, Мстислав Сергеевич, там посмотрим. С чем мы в Петроград вернёмся? Нет, вернуться и предъявить: пожалуйте — присоединение к Ресефесер планеты Марс».
В 1930-е годы стране, строившей социализм, требовались прежде всего работники и организаторы. Очеркист Борис Агапов написал в 1930—1933 годах в серии очерков «Машина быстроты» о новом, бескровном этапе революции: «Второе поколение революции шло на войну в цементном дыму. Танки экскаваторов расчищали ему путь... Счастливы те, у кого было мужество не укрыться в тылу, кто бросил себя на самое трудное, что было в стране».
Индустриальные гиганты первых пятилеток строились молодёжью.
«В сущности, Магнитогорск создан советской молодёжью: 60% рабочих этого строительства моложе 24 лет. Добровольная, но строжайшая дисциплина рабочей молодёжи помогла преодолеть многочисленные трудности строительства» — это высказывание американского инженера Майкла Шировера привела газета «Известия» 12 июня 1932 года.
СОВЕТСКИЙ человек — в книгах, фильмах, песнях того времени. Он — в кадрах кинохроники.
Из того времени доходят чёрно-белые кадры, запечатлевшие работу тысяч землекопов в котлованах Магнитостроя: сплошные тачки, лопаты, люди в фуфайках, тысячи повозок, а не машин. Но удивительно радостные, беспечальные, неугнетённые молодые лица, открытые, как у Валерия Чкалова, улыбки! Такими стали улыбки вчерашних беспризорников, нашедших своё место в жизни, из знаменитого кинофильма «Путёвка в жизнь» (1931) или «Педагогической поэмы» (1933—1939) А. Макаренко.
Убеждён: люди наших дней могут, должны с благодарностью обратить свой взгляд в сторону 1930-х годов, их свершений... В 1941 году, когда Страна Советов не была сокрушена бронированными ордами фашизма, подтвердилось величие и благородство того героического пафоса, которым жили подвижники (простые советские люди) 1930-х годов.
В литературе уже наших дней появилось выражение: «сталинский разгон в будущее». «Он действовал вплоть до космических ракет и Юрия Гагарина, историческому полёту которого Хрущёв был лишь рядовым свидетелем, а никак не вдохновителем, вплоть до атомных ледоколов и авианосцев», — утверждает литературный критик В. Бондаренко.
Этот «сталинский разгон в будущее» не только в атомных ледоколах, авианосцах и космическом корабле «Восток». Он — в советских людях. И прежде всего — в них!
В. Бондаренко считает, что этот «разгон» потерял свою силу на рубеже 1960-х годов. А люди? Если мы будем считать поколение 30-х за эталон советского человека — а Великая Отечественная война стала для него самым строгим экзаменатором, — остался ли неизменным этот тип личности в последующие десятилетия? Приобрёл ли он или потерял какие-либо качества и свойства мировоззрения, характера?
Как писал историк Л.И. Ольштынский, в 1930-е годы «произошла гигантская психологическая перестройка миллионов людей. Ведущей в формировании общественной психологии стала идея строительства социалистического общества — общества социальной справедливости, высокой культуры и материального благосостояния...
Социалистическая идеология распространялась в широких слоях населения системой политического просвещения и средствами массовой информации, народным образованием и всеми формами художественной культуры. Революционный энтузиазм недавнего прошлого перерастал в апофеоз трудовых свершений...»
Ошибочно считать, что советский человек как тип личности есть нечто застывшее и неизменное. Существовали различия и между поколениями, и между жителями крупного города или отдалённой советской глубинки.
Я застал ещё первое поколение советских людей — тех, которые работали в первые пятилетки. На фабрике, где я работал, их называли стахановцами. Это было поколение, сформированное атмосферой 30-х годов, когда впервые в истории «труд стал делом чести, делом славы, делом доблести и геройства». Это были люди, сознание и поведение которых в первую очередь определяли общественные интересы.
Нарастание негативных процессов в обществе, ошибки руководства КПСС привели к тому, что у следующих поколений советских людей, вошедших в сознательную жизнь после смерти Сталина, падала трудовая и общественная активность, росли чувства разочарования и неверия. Но такие настроения охватили не всех.
ПОЧЕМУ 30 ЛЕТ после социализма, при всех их издержках, не стали концом советской цивилизации? Потому, что в нас сохраняет надежду советское наследие — то, что было сделано после Великой Октябрьской социалистической революции. Настолько глубоко была за те десятилетия вскопана почва, настолько добротными она была засеяна семенами, настолько богатые они дали всходы, что «срыть» это оказалось невозможным. Но самое главное: от советского наследия не отказались трудящиеся классы России.
Одной из главных целей психологической войны, очернительства советской истории, начатых предавшей дело социализма политической верхушкой и средствами массовой информации, переданными в руки людей буржуазных взглядов, было вызвать чувство вины за советское прошлое.
Из психологии известно, что чувство вины — неважно, реальной или выдуманной, — может иметь разрушительное влияние на человеческую личность. Известно также, что чувство вины используют для манипуляции человеком. Так и враги социализма пытались навязать чувство вины, чтобы сломать национальное самосознание советского человека.
Но в стране, где сформировался советский человек, такие технологии сработали, на мой взгляд, далеко не во всём. Да, строительство нового общества не обошлось без человеческих жертв, ошибок, издержек. Но в народе не выветрилось понимание того, что дала наша Октябрьская революция простому трудящемуся человеку всех рас и наций Советского Союза.
Пусть американцы и европейцы сбрасывают статуи со своих улиц и площадей. Это их дело. В истории капиталистических и колониальных стран достаточно чёрных пятен. Чего стоит германский фашизм, который породила западная буржуазная цивилизация! Мы же давайте твёрдо уясним себе, что сохранение, защита, приумножение ценностей Советской эпохи являются главным условием сохранения и процветания народов, населяющих Российскую Федерацию. Ведь нам предстоит строить обновлённый социализм. Задача трудная, но она нам под силу, если в нас живёт советский человек.
