Вашингтон и его союзники, готовя решения о санкциях против России, пытаются просчитывать последствия каждого своего санкционного шага. Просчитаем и мы. Просчитаем то, что принято называть эффектом бумеранга, рассматривая этот эффект в узком и широком смыслах. Эффект бумеранга в узком смысле – это возможные отрицательные последствия санкций, возникающие для их инициатора даже без ответных действий со стороны государства – объекта санкций. Эффект бумеранга в широком смысле – это «негативы» для инициатора санкций в результате ответных действий страны, подвергшейся санкциям.
Эффект бумеранга в первом смысле неизбежен при нанесении санкционных ударов по стране с крупной экономикой, вовлеченной в международные экономические отношения. Россия – страна именно с такой экономикой. По данным Федеральной таможенной службы РФ по итогам 2021 года, оборот внешней торговли России составил 789,4 млрд долларов, в том числе экспорт – 493,3 млрд долларов (более половины пришлось на энергоресурсы), импорт – 296,1 млрд долларов. По итогам 2020 года доля России в мировом экспорте, согласно оценкам Всемирного банка, составила 1,7%. По ряду товаров доля России в мировом экспорте намного выше. Так, доля России в мировом экспорте пшеницы в сезоне 2020/21 годов составила 19,3%. Ее доля в мировом экспорте нефти в 2019 году (в стоимостном выражении) оценивалась в 10,5%.
Блокировка операций, обеспечивающих платежи и расчеты России по внешней торговле, проходящих через систему SWIFT, безусловно, создают эффект бумеранга. Возможны серьезные перебои в функционировании экономик ряда стран, получающих из России нефть, нефтепродукты, природный газ, некоторые виды продовольствия, ряд продуктов химической промышленности и др. Еще 10 лет назад российский экспортный монополист «Газпром» обеспечивал 25% потребностей ЕС в природном газе, а в последние годы эта зависимость достигла 40%.
Чтобы не допустить экономического шока для стран ЕС планировщики санкций против России пытаются оставить «окна», через которые могли бы осуществляться поставки жизненно важных товаров из России.
Проблема состоит в том, что платежные документы, проходящие через систему SWIFT, до сих пор были преимущественно обезличенными. То есть из документов трудно (или даже невозможно) понять, какую торговую (или инвестиционную) сделку обслуживает тот или иной платеж. В Белом доме и в американском Минфине, где готовятся санкционные решения, прекрасно это понимают. Они видят выход либо в том, чтобы каким-то образом научиться расшифровывать платежные документы (определять их привязку к конкретным сделкам), либо проводить выборочную блокировку банков. Второй подход означает, что инициаторы санкций будут пытаться определить привязку российских банков к тем или иным торговым и инвестиционным операциям и исключать из санкционных списков те банки, которые обслуживают поставки жизненно необходимых Западу товаров.
Думаю, однако, что для Запада такой селективный подход к блокировке операций, проходящих через систему SWIFT, будет большой головной болью. Пока будет хотя бы один российский банк, исключенный из санкционных списков, он будет способен взять на себя функции проведения платежей, которые ранее выполняли банки, попавшие под санкции. На пресс-конференции вечером 27 февраля глава дипломатии ЕС Жозеп Боррель огласил решения ЕС по санкциям в отношении России. Говоря о блокировке системы SWIFT, он признал: «Отключение финансовой системы страны, которая сильно взаимосвязана с другими странами и экономиками, не может быть сделано ножницами за одну ночь».
Чтобы гарантированно заблокировать платежные операции банков России с банками других стран, необходимо не только отключить их от системы SWIFT, но и закрыть их корреспондентские счета в США и других странах Запада. На 1 марта никакой информации о действиях в отношении корсчетов российских банков в открытых источниках не было. Большинство экспертов склоняются к тому, что 100-процентной блокировки системы SWIFT не будет.
Даже если Запад придет к заключению, что выборочная блокировка SWIFT не дает ожидаемого эффекта, и отключит от этой системы всю Россию, смертельного удара нашей экономике это не нанесет.
Во-первых, российские банки и компании смогут переключиться на альтернативную отечественную систему СПФС (система передачи финансовых сообщений), которая создавалась Банком России в середине прошлого десятилетия. Да, с моей точки зрения, она недоделанная (в частности, в ней пока не более десятка иностранных пользователей, этого недостаточно для обслуживания внешнеэкономических связей России), но при желании довести эту систему до полной кондиции можно и нужно.
Во-вторых, можно временно использовать старые методы передачи сообщений по платежам и расчетам (почта и факс).
В-третьих, можно и нужно изучить и применить на практике опыт Ирана, который уже долгие годы живет без системы SWIFT (этот опыт – тема отдельного разговора).
Глава комитета Государственной думы по финансовому рынку Анатолий Аксаков следующим образом прокомментировал решения Запада по блокированию SWIFT для России: «Я бы сказал, что это не смертельное решение. Конечно, неприятное, но не смертельное. Иран уже десятилетие без SWIFT – и ничего, живет, не умирает. А для Запада – это выстрел себе в ногу. Это будет болезненное решение не только для РФ, но и для других стран, которые с нами взаимодействуют. Если не будут поступать финансовые потоки из России в Европу, то Европа не сможет рассчитываться с той же Америкой и так далее. Решение очень тяжелое, с последствиями для тех, кто его принимает».
Очень серьезным эффект бумеранга может оказаться для компании, управляющей системой SWIFT (создана 49 лет назад, зарегистрирована в Бельгии). Компания SWIFT уже многие годы заявляет, что она вне политики. Она действительно не желает участвовать в санкциях, тем более нелегитимных (не одобренных Совбезом ООН).
Однако она находится в юрисдикции Бельгии и Европейского союза. И США, которые традиционно являются инициаторами блокировок SWIFT, действуют через Брюссель. Они добиваются от еврочиновников принятия решений, которые стали бы юридически обязательными для компании SWIFT.
После отключения России от системы SWIFT доверие к системе может быть подорвано. Другие страны почувствуют, что и с ними могут проделать такой же опыт (как и с Россией), и начнут разработку альтернативных систем передачи информации по платежам и расчетам. Особенно это касается Китая, который уже находится под некоторыми санкциями Запада. Он начал разработку системы, альтернативной SWIFT, она называется CIPS. Пока CIPS находится в эмбриональном состоянии, но отключение России от SWIFT может стать мощным импульсом для доработки китайской системы и втягивания в нее банков других стран (в том числе российских).
Запад оставляет «дырки» и в такой «адской» санкции, как блокировка международных резервов Российской Федерации. Если заблокировать («заморозить») все резервы, Россия не сможет выполнять свои обязательства по погашению внешнего государственного долга. Запад милостиво согласился, что будет дозволять России брать деньги с замороженных счетов для обслуживания и погашения обязательств по внешним долгам. Только России не следует соглашаться с такими правилами игры.
Если Запад будет использовать часть российских резервов для перевода их кредиторам, то Москва должна квалифицировать это как чистой воды грабеж, нарушение международного права. Москва должна заявить, что вводимые против России санкции являются нарушением международного права, ибо они не одобрены Советом Безопасности ООН. Следовательно, эти разбойничьи санкции следует считать форс-мажором. А в соглашениях о кредитах и займах, которые заключала Москва, есть раздел, посвященный форс-мажорам, освобождающим ее от выполнения своих обязательств на время действия «обстоятельств непреодолимой силы». Четко выверенные (с точки зрения международного права) действия властей России на незаконные санкции Запада также следует рассматривать как эффект бумеранга. Ситуация в мире может измениться так, что заморозка США и их союзниками валютных резервов России будет квалифицирована как акт откровенного грабежа.
Теперь об эффекте бумеранга в широком смысле. Этот эффект возник буквально в течение 24 часов после того, как ЕС, США и другие страны G7 обнародовали санкции. Это Указ президента РФ от 28 февраля 2022 года №79 «О применении специальных экономических мер в связи с недружественными действиями США и примкнувших к ним иностранных государств и международных организаций». В нем обозначены такие меры противодействия экономическим санкциям, как обязательная продажа 80% валютной выручки, полученной по экспортным контрактам после 1 января 2022 года, запрет с 1 марта зачисления резидентами иностранной валюты на свои счета (вклады), открытые в расположенных за пределами территории РФ банках и иных финансовых организациях, запрет с 1 марта осуществления валютных операций, связанных с предоставлением резидентами в пользу нерезидентов иностранной валюты по договорам займа и т.д. Фактически речь идет об ограничениях по выводу из страны валюты и капиталов и о мерах, которые сдвинут с мертвой точки процесс деофшоризации российской экономики.
Также стало известно, что ЦБ РФ издал предписание, запрещающее с 12.00 28 февраля профессиональным участникам финансового рынка передавать доходы по ценным бумагам российских эмитентов иностранным физическим и юридическим лицам. Проще говоря, вводится мораторий на вывод инвестиционных доходов. Из неофициальных источников также известно, что в правительстве готовится запрет на вывод прибыли за пределы России дочками иностранных компаний.
Всё это меры, которые должны были быть приняты давным-давно. Деофшоризация российской экономики, введение ограничений на трансграничное движение капитала, а также на вывод дивидендов и иных доходов иностранных инвесторов из страны для западного капитала является ударом санкционного бумеранга.
Можно ожидать и ответного удара в связи с блокированием валютных резервов РФ. Жозеп Боррель сказал, что заморозке подлежит около половины всех резервов. В абсолютном выражении это более 300 млрд долларов. Россия вправе искать способы компенсировать эту громадную потерю. И источники компенсации доступны для российских властей. Я имею в виду активы иностранных инвесторов в нашей экономике. Для справки сообщу, ссылаясь на данные Банка России, что суммарная величина таких активов по состоянию на 1 октября 2021 года оценивалась в 1180,2 млрд долларов. Вот основные виды активов, составляющих эту сумму (млрд долл.): прямые инвестиции – 596,0; портфельные инвестиции – 302,7; долговые ценные бумаги – 84,7; прочие инвестиции – 275,8. Основными компонентами прочих инвестиций являются (млрд долл.): ссуды и займы, предоставленные российским резидентам – 153,7; наличная валюта и банковские депозиты – 69,7.
А ведь значительная часть этих иностранных активов сформирована инвесторами из США, стран ЕС и других государств, принявших решения о блокировке российских валютных резервов. Например, половина акций «Газпрома» – 49,77% – оформлена в виде так называемых Американских депозитарных расписок (ADR). За этими малопонятными ADR стоят иностранные, прежде всего американские, банки, которые наживаются на российском газе. А вот Сбербанк: из 48% акций Сбербанка, находящихся в свободном обращении, всего около 4% приходится на резидентов (российских физических и юридических лиц). Всё остальное принадлежит иностранцам. Причем в основном из двух стран – США и Великобритании. Между прочим, этим нерезидентам по итогам 2020 года было перечислено 425 млрд рублей.
В сложившейся ситуации целесообразно провести полную ревизию иностранных активов в российской экономике. В том числе определить их страновое происхождение. И подготовить предложения по национализации той части, которая принадлежит инвесторам из США, Великобритании и других особо «дружественных» России стран. Это стало бы ответом на «адские санкции».
