На днях правительство России внесло на рассмотрение в Госдуму проект бюджета на 2023—2025 годы. Известный экономист, глава «Союза предпринимателей и арендаторов России» Андрей БУНИЧ в беседе с обозревателем «Правды» Александром ДЬЯЧЕНКО поделился своим видением экономических перспектив в связи с предполагаемым новым бюджетом на фоне продолжающейся специальной военной операции.
— К бюджету всегда приковано пристальное общественное внимание. Принято считать, что это основной экономический документ страны, по которому она живёт. На самом деле это всего лишь прогноз правительства, его представление о будущем. Ведь мы знаем, что бюджет при необходимости могут и секвестировать. Это пирог, к которому все хотят присосаться…
— Да, всегда есть много лоббистов, много желающих что-то в бюджете изменить. Но на самом деле это итоговый документ, некая проекция прошлого на будущее. Вся экономическая реальность в нём уже предзадана. Всегда важно видеть, какой был бюджет предшествующий. Как он наполнялся, как реализовался. В каких условиях. На это обычно внимания мало обращают. Делить-то интереснее, чем анализировать. И если бюджет будущего составляют на основании того, что происходит теперь, без должного анализа, то получается в итоге достаточно умозрительный документ.
— Иными словами, перед нами не закон, а всего лишь предположение о том, что может быть в будущем?
— Да. И в основе этих предположений, прежде всего, существующая налоговая политика, которая приносит доходы. Устоявшаяся бюджетная политика прошлых лет: важно видеть, какие расходы увеличивались, какие нет, чтобы понять динамику. Это видно из бюджета уже принятого и реализованного.
Самое важное, конечно же, налоговая политика. Соответствует ли она требованиям времени, развивает ли она экономику, обоснована ли она и так далее. Это и таможенные пошлины. Это и разного рода приоритеты.
— Министр финансов Силуанов заявил, что в рамках нового бюджета они, как и раньше, рассчитывают на поступления от экспорта сырья. И что при этом они будут повышать налоги.
— Таким образом, в бюджете уже заложена та политика, которую они проводят не первый год. Политика не обсуждается. В медийном пространстве идёт обсуждение не политики, а каких-то абстрактных цифр. А надо обсуждать политику — налоговую, бюджетную, таможенную, промышленную, денежно-кредитную, с которой тесно связано исполнение бюджета.
— Основным источником покрытия дефицита бюджета называются гос-облигации ОФЗ. Фонд национального благосостояния (ФНБ) будут продолжать накапливать, а не инвестировать.
— Бюджет, который представлен, можно рассматривать как воспроизведение той политики, которая была раньше. Там даже нет намёка на то, что что-то меняется. Нет никакого отличия от предшествующего периода, всё то же самое. Как будто бы ничего не происходит. Но ведь в реальности произошли фундаментальные изменения, которые невозможно было раньше представить. А бюджет сделан так, будто ничего не случилось.
— Как говорят, генералы всегда готовятся к прошлым войнам…
— Все условия кардинально изменились. В бюджете всегда заложен ответ на вопрос: «Какую экономику вы хотите иметь?» Понятно, что ориентированная на экспорт экономика теперь уже невозможна. И она невозможна не только по причине санкций, ограничений, которые накладываются на нашу страну. Мы видим, что США тоже уменьшают своё участие в мировой экономике. Повсеместно идёт процесс деглобализации. В нашем случае это происходит остро, поскольку мы оказались в центре борьбы в рамках этого процесса. Но этот процесс идёт везде в главных сегментах мировой экономики.
— Ещё в 2016 году Дональд Трамп, когда баллотировался в президенты США, заявлял о том, что Америке надо заниматься прежде всего своими проблемами и забыть о глобализме.
— Китай тоже вынужден отходить от парадигмы экспортного развития экономики. Там осуществляют переход на экономику внутреннего спроса. Это абсолютно общемировая тенденция. В других странах она проявляется пока медленно, а у нас остро, потому что происходит конфликт. Кстати, сам конфликт во многом вызван глобальными процессами в мировой экономике.
Возникает вопрос: чего вы хотите? Все доходы у нас по-прежнему привязаны исключительно к экспортным возможностям. Но эти доходы уязвимы. Более того, они не являются базовыми в новой экономике, которая ныне формируется во всём мире. А ведь наша налоговая система была выстроена за долгие годы именно под максимально экспортные варианты развития.
И не надо думать, что это чьё-то волюнтаристское решение. По сути налоговая система складывается в результате постепенной подгонки возможностей экономики под обстоятельства. В советское время была одна система, в 1990-е годы — уже другая. А за последние лет двадцать сложилась налоговая система, которая идеально обслуживает задачи максимизации экспорта. Вся существующая структура налогов настроена именно на такой результат. Поскольку основные доходы получали от экспорта. Но сейчас-то всё это должно быть пересмотрено.
Социально-экономическая система, в которой мы жили последние годы, была основана на сборе налогов от экспортного сектора. Потом они перераспределялись. Именно так всё и было, но так уже не будет. Часть экспорта, конечно же, останется, но его доля будет уменьшаться. Поэтому налоговая система должна быть пересмотрена с учётом роста доли самостоятельной экономики, ориентированной на внутренний рынок.
— Возможно, прежде чем предлагать бюджет, нужно было бы провести какую-то дискуссию о налоговой системе, об экономической ситуации, о стратегии, о перспективах. Но ничего сделано не было.
— Этого никто и не собирается делать. Ощущение такое: они считают, что вообще ничего не происходит и ничего не изменилось. Как было, так и есть, и будет всегда. Но реальность-то уже изменилась. Налоги — это только один аспект. Нужно понять, что мы хотим сделать, какой хотим видеть нашу экономику? И тогда мы поймём, что нужны совсем другие налоги. Речь не об увеличении или уменьшении, а об их характере.
— Словом, на примере бюджета мы видим, что политика оторвана от реальности. И тогда возникает вопрос: а смогут ли они выполнить заявленный бюджет?
— Да, оторванность от реалий ставит под угрозу исполнение бюджета. В какой-то момент запланированные доходы могут быть недополучены. Им всё равно придётся думать над изменением налоговой политики, но уже тогда, когда проблема усугубится. А об этом надо было думать ещё полгода назад.
Ведь именно от налоговой системы зависит структура экономики. Понятно, что у нас имеется избыток энергоресурсов. Но в этом ничего фатального нет. Если мы станем проводить такую политику, что внутри страны будут низкие тарифы и издержки, благодаря избытку дешёвых ресурсов, то все остальные отрасли могут стать весьма конкурентоспособными в сравнении с зарубежными. Именно потому, что у нас будут дешёвые факторы производства. Это может стать нашим преимуществом. А если оставить всё как есть, если основные доходы будут идти от экспортных отраслей, то по мере нарастания проблем на мировых рынках будут нарастать проблемы и у бюджета страны. При этом у экспортёров не будет никаких стимулов снижать цены на внутреннем рынке. Если «Газпрому» станет сложнее зарабатывать на внешних рынках, то какой смысл ему будет снижать тарифы внутри страны? Да и бюджет будет страдать от такого снижения.
Какой-то порочный круг получается при нынешней налоговой системе. Её надо кардинально менять, чтобы экспортёрам сырья стало выгодно в России продавать ресурсы недорого. Нужно все налоги пересматривать. Они всегда устроены под что-то, под чью-то выгоду. Если станет более выгодно работать промышленным отраслям, то именно они станут основными плательщиками налогов. А то, что нам предлагают в представленном бюджете, — это старая схема, которая работала раньше. Но сейчас она под вопросом.
Нужно заранее предусмотреть другое развитие экономики. Допустим, возникнет 30 новых машиностроительных отраслей. Или начнут производиться товары в тех отраслях, где они не производились до сих пор. Всё это надо как-то стимулировать, чтобы туда начался приток капитала. Там должны быть низкие издержки — за счёт низких налогов и тарифов, и тогда там возникнут новые предприятия или старые заработают. И все они будут платить налоги, когда появится рентабельность.
Игнорировать вызовы времени — значит усугубить в будущем нынешнюю ситуацию. Сейчас главные плательщики налогов — энергетические компании. Они поставлены в такие условия, что если они там, за границей, не получат, то тогда здесь, в России, должны получить прибыль. Иначе не смогут налоги платить. Именно так всё построено. Нужно определяться: чего мы хотим? Мы хотим и дальше быть максимально интегрированными в глобальную экономику или закрываемся от всего, что там происходит, потому что это против нас всё направлено? Если наш выбор — самостоятельность и суверенитет, то надо уменьшать импорт и дальше. Это как раз правильная политика. А по предложенному бюджету я вижу: импорт у них увеличивается, что странно, на мой взгляд. Хотя экспорт они планируют уменьшить.
— Может быть, они таким образом пытаются влиять на курс рубля, чтобы он несильно рос? Именно в таком духе высказывались денежные власти совсем недавно. Говорили о необходимости стимулировать импортёров, которые станут больше покупать валюты…
— Возможно, но это дурацкая идея, совершенная чушь. Нам не нужен рост импорта в нынешних условиях. Экспорт в этом году планируется в размере порядка 580 млрд долларов — чуть ли не самый высокий за всё время. Импорт — на 260 млрд в этом году. Положительное сальдо получается в размере 320 млрд. На следующий год они планируют экспорт в размере 520 млрд долларов. Таким образом они признают, что экспорт будет меньше, что будут проблемы. При этом импорт они собираются нарастить до 320 млрд в следующем году. Это странная политика. Надо менять налоговую политику, пошлины.
Несколько слов о курсе рубля. Они исходят на 3 года из курса в районе 70 рублей за доллар. Я считаю, что это неправильно. Сейчас курс рубля завышен, он невыгоден экономике, поэтому образуется дефицит. Нынешний дефицит возник только по той причине, что они вдруг начали курс рубля загонять вверх. Сначала они кричали, что курс рухнет. Я и тогда был уверен в том, что он не рухнет. Потом выяснилось, что он не рушится, а идёт в обратную сторону. Потенциал роста остаётся, курс рубля может увеличиться ещё в 2 раза, если ничего не делать. Потому что сырья у нас много, а бумажек выпускаем мало, рублей то есть. А у западников ничего своего нет, а бумажек много.
Поэтому при прочих равных условиях наш курс имеет тенденцию сильно укрепляться. Но это не нужно экономике, потому что все параметры уже свёрстаны под определённый курс — из расчёта 75 рублей за доллар. При высоком курсе национальной валюты после конвертации экспортной выручки получается меньше рублей, и у нас меньше возможностей для финансирования наших потребностей.
— Может, пора отказываться от привязки рубля к иностранной валюте?
— Да, это нужно сделать. Однако курс всё равно будет существовать, хотя бы абстрактно. Но нужно поменять способ его формирования. Он будет определяться через курсы других валют.
Нынешний способ формирования курса полностью зависит от операций на бирже, которую нам сейчас ещё и угрожают закрыть. Запад этого не делает, потому что им выгодно, чтобы наша биржа работала. Там идёт скупка валюты за рубли по очень выгодному курсу.
— Им выгодно скупать у нас валюту по текущему низкому курсу?
— Что они и делают. У нас внутри страны поддерживается исключительно выгодный курс валюты для покупки. В марте они (правительство. — Ред.) ввели ограничения, а в июне зачем-то их отменили. Они пишут, что продлили ограничения, но ограничения такие: нельзя переводить частному лицу больше… миллиона (!!!) долларов в месяц. Ничего себе ограничения!
— Выходит, нынешний курс очень выгоден западным спекулянтам?
— Нет, не только западным. Всем, кому нужно вывести деньги из России, — вот кому он выгоден. В результате такой валютной политики прогноз минфина на конец года по вывозу капитала — около четверти триллиона долларов. Ну это как назвать?! Невероятнейшая сумма уходит из экономики!
— А что, по-вашему, нужно сделать, чтоб изменить эту тенденцию?
— Во-первых, не надо было снимать валютные ограничения, если у вас такой вывоз капитала. Ограничения существовали с марта по июнь, у кого-то были проблемы в связи с этим? Только у тех, кто хотел вывести деньги за границу. Больше никто не страдал. Капитальные операции, конечно же, надо контролировать в нынешних условиях. Иначе будет продолжаться вывоз капитала. В результате сделали мощные дырки, через которые можно выводить всё, что угодно.
Ограничения работали три месяца, и всё было нормально. Потом почему-то пошло всё по-другому, неожиданно начался пересмотр ограничений, после чего деньги вдруг потекли из России. У нас большое положительное внешнеторговое сальдо по-прежнему. Однако оно нейтрализуется выводом капитала за рубеж. Если бы эти деньги оставались в России и тратились на инвестиции, то все наши проблемы были бы решены. У нас уже был бы рост экономики.
— А можно ли сейчас валюту инвестировать внутри страны? Ведь Запад ввёл массу запретов и ограничений по отношению к нам.
— Конечно, можно. Для это делается ряд изменений в налоговой политике, в инвестиционной. Всё это решаемые вопросы. Вместо этого как будто специально создаются условия для вывоза капитала.
Для инвестиций создаётся суверенный рынок ценных бумаг. Перенастраивается финансовая система. Те, кто владеет деньгами, понимают, что в России возникают выгоды для инвестирования в новые предприятия, в ценные бумаги предприятий. Раз ушли от нас иностранцы, то на их месте открылись многочисленные бизнес-ниши, возможности. Мы можем создавать целые отрасли. Представляете, какое это поле для привлечения капитала! И те, кто в этом будет участвовать, могут очень хорошо заработать. Речь идёт о невероятных возможностях на сотни миллиардов долларов.
— Но никто ничего не делает…
— Практически никто. Всё просто парализовано. Никакой работы не идёт по созданию собственного рынка ценных бумаг. Активно идут разговоры о том, что нам перекроют депозитарий, который завязан на американскую инфраструктуру. То же самое начали обсуждать по поводу МКЦ (клиринговый центр, составная часть биржевой площадки. — Ред.).
Все обладатели рублёвых доходов думают только о том, как купить доллары и вывести их. А не о том, как инвестировать их внутри страны.
— Вообще-то странно как-то… Разве у наших нуворишей не заблокированы счета на Западе? Или это иностранцы действуют?
— Нет, наши в основном. Те, кто хочет вывести капиталы.
— А им разве разрешают пользоваться капиталами на Западе?
— Кому-то разрешают, кому-то нет. Но мы видим результат — колоссальный общий вывод капиталов. Если бы им всем заблокировали счета, то эти деньги не выводились бы из страны. Значит, Запад одной рукой кому-то запрещает, а другой рукой кого-то, может быть, даже заставляет. Могут такие условия ставить: если ты не будешь продолжать выводить валюту, то мы тебе не вернём то, что на старых счетах у тебя заблокировали.
— То есть фактически происходит обескровливание нашей страны.
— Происходит. Посредством механизма вывода капиталов. А также по причине отсутствия внутреннего финансового рынка. У нас его просто нет. Наш рынок полностью привязан к западному рынку. А у китайцев — свой независимый от американцев рынок. Сильнейший, огромный. К западному он никакого отношения не имеет. И у нас такой должен быть. А наш теперешний рынок — придаток какой-нибудь Лондонской биржи.
— Но никто даже не формулирует этих задач. Кто должен формулировать?
— Кто? Минфин, Центробанк, финансовые ведомства. У нас нет механизмов для инвестиций внутри России.
— Они продолжают рассуждать о нацпроектах в проекте бюджета, кичатся ими…
— Это всё государственные программы. А мы говорим об общем количестве денег. Государственные деньги — это только часть. И даже механизм нацпроектов нуждается в ревизии. Невозможно решить огромный пласт существующих проблем только за счёт бюджетных средств. Многие задачи могут быть выполнены самими предпринимателями за их деньги. Они должны увидеть выгодные сферы, вложиться туда — и тогда всё это будет решено. 90 процентов импортозамещения — это выгодный бизнес, а не обуза какая-то. Но никто не создал условия для этого. А само государство не потянет такое количество проектов. Государственные инвестиции должны производиться там, где это действительно сложно, где частный бизнес это не потянет и ему будет невыгодно.
Вы должны на себя взять не более 10 процентов инвестиций, а всё остальное дайте делать бизнесу, чтобы всё расцвело. Проводите политику, поддерживающую новые отрасли. И тогда будет происходить межотраслевая конкуренция: капиталы будут перераспределяться в более выгодные отрасли. Капитал станет мигрировать из одних отраслей в другие. Для этого государство при помощи налогов и других инструментов должно стимулировать эти процессы и управлять ими. Сделайте такую систему, при которой межотраслевой перелив капитала будет возможен, когда повышенная доходность будет привлекать в новые сферы, развитие которых необходимо государству. Заделайте бреши по выводу капиталов — вот у вас и начнётся подъём экономики.
На сегодняшний день всё сделано в точности до наоборот. Все названные мною проблемы взаимосвязаны: и курс рубля, и вывоз капитала, и налоги, и пополнение бюджета. Всё это завязано на общий подход к управлению экономикой. Чтоб экономика развивалась, для неё нужно создать базовые благоприятные условия и рамки: низкие издержки, свободный переток инвестиционных капиталов, ограничение для вывоза капиталов. И чтоб все участники хозяйственной деятельности понимали общие параметры. Пока что условия не меняются.
А надо сделать так, чтобы тысячи предприятий смогли выпустить свои облигации. И у нас появились бы тысячи новых эмитентов, которые и создавали бы на полученные на финансовом рынке новые отрасли и предприятия. Это была бы совершенно другая система. Но они не хотят этого делать. Принципиально. Думаю, причина в том, что они прозападно настроены. Конечно, Западу это не нужно, чтоб у нас развивался настоящий финансовый рынок. У них есть финансовый рынок, а у нас нет. Конечно, им это выгодно.
— То есть ЦБ по сути загоняет все предприятия в банки — идите берите кредиты, если нужны деньги…
— Это самый тяжёлый способ финансирования проектов. Как известно, банк даёт деньги тогда, когда они тебе не нужны, когда у тебя всё в порядке. Он тебе навязывает свой кредит. Банковское финансирование проектов может быть только дополнительным, вторичным. А настоящее развитие экономики во всём мире осуществляется через учредительство новых предприятий, через эмиссию ценных бумаг — облигаций, акций и других. И Китай идёт по тому же пути. Там огромный объём фондового рынка. У нас такого нет, предприятие вынуждено идти в банк и клянчить деньги. А это заведомо ограничивает возможности.
Цифры по внешней торговле весьма странные. Что планируется дальше по выводу капитала — не ясно. Общий подход такой, будто ничего не изменилось. Но независимо от нашего желания идут изменения. Система на самом деле меняется! Независимо от того, что думает об этом правительство России, она меняется.
Эта система создана исключительно с определёнными целями — для ограбления Западом остального мира. Если мы из неё выходим и другие из неё выходят, то создаётся новая экономическая реальность. И как же можно её не учитывать? Более того, мы должны быть инициаторами: первыми показать, какова будет эта новая экономическая система. Причём хотим мы того или нет, она всё равно создаётся. Будет создан совершенно новый баланс экономических приоритетов и стоимостей.
— Но у нас по этому поводу никто пока ничего не сформулировал и не сказал.
— Это так. Когда вы строите дом, первое, что вы должны сделать, — создать чертёж. Нужно сначала изменить общую логику управления экономикой исходя из происходящих изменений. А они продолжают исходить из старой логики. Новую логику надо выработать сначала теоретически, а потом применять практически. Сначала теория — потом действие.
— А госзаказ сегодня есть на разработку таких новых идей и подходов?
— Ну, конечно же, нет. Теоретически мы продолжаем в своей экономической политике исходить из логики Запада. Она простая: Россия провинилась, мы её накажем, и она сдохнет. Вы принимаете, получается, эту логику!
Сталин ещё говорил: «Без теории нам смерть!» Это он говорил в 1952 году. Он занимался учебником политэкономии, которого не было. Тогда была такая же проблема: старая теория уже не работала, а новой теории ещё не было создано. В сложившихся обстоятельствах после войны, когда СССР стал лидером почти половины мира, требовалось дать какие-то теоретические обоснования для управления экономикой контролируемой нами частью. Надо было понять, что мы строим, это было развитие марксистской теории. Сталин понимал, насколько важно теоретически обосновать экономическую политику в новых условиях.
Сейчас мы снова попали в аналогичную ситуацию. В своей политике мы не можем исходить из ИХ теории. Но тем не менее и бюджет, и экономические прогнозы исходят из той самой логики, которую нам подсунули оттуда. Она уже не соответствует задачам времени, потому что всё меняется. Другая структура будет мировой торговли. Западная финансовая система на грани краха. Зачем нам исходить из её выдумок, которые она нам навязывает в виде экономической науки? Это выдумки, цель которых продолжать неоколониальные манипуляции.
— Плюс недоверие к доллару везде развивается.
— И не только к доллару. Все валюты западные везде под вопросом. Вся мировая финансовая система находится в глубочайшем упадке и кризисе. В гораздо большем, чем в 1930-е годы, во время Великой депрессии. И гораздо большем, чем в 1970-е годы, когда доллар рухнул. А они придумывают логику, выгодную для поддержания этой убитой системы, нам её подсовывают. А наши все министерства и ведомства исходят и мыслят в ИХ парадигме, абсолютно скомпрометированной.
Сначала надо нанести им теоретическое поражение. Их теоретическая позиция сейчас очень сильно уязвима. Американские экономисты заткнулись все как один на сегодняшний день. Потому что то, что происходит, не вписывается даже в их учебники. Потому что это полнейшая афера — всё, что происходит. И именно из-за этого им приходится устраивать в том числе военные действия. Чтобы скрыть свой потенциальный крах. А мы даже не пытаемся им противостоять, показать, каким образом они нами манипулируют.
Надо показать, что распределение добавленной стоимости в мире меняется. Распределение добавленной стоимости — это процесс политический. Это не просто так происходит — что в одной стране прибыль скапливается, а в другой её нет. Все эти соотношения динамично меняются сейчас. Но мы не поднимаем эти вопросы. Мы не спрашиваем даже, почему и как это распределение возникает — и в торговле, и в финансах. А раз так, то нам навязываются их экономические шаблоны, которые приводят к тому, что до 2050 года у нас будет экономический рост по 1 проценту в год.
Ну так это ИХ взгляд, их интерес в том, что мы должны умереть. Поэтому нам навязана такая теория. А мы должны показать, как дела обстоят в экономике на самом деле. Нужно посмотреть, как будет распределяться в мире в дальнейшем добавленная стоимость. Какие и где будут развиваться отрасли. Какие у нас есть потенциальные возможности. Если мы полностью отгородимся от их системы, закроемся от них, то, поверьте, через 10 лет мы будем жить богаче, чем Европа. Потому что у нас всё есть: земли огромное количество плодородной, воды достаточно. Самые лучшие гидроресурсы, энергетика. Нефть, газ, уголь — всё, что хочешь! Мы можем сами создать какую угодно финансовую систему, отгородившись от них, и в итоге это приведёт к огромному росту.
А так мы участвуем в чужой финансовой системе, которая нацелена на то, чтобы нас обобрать. И даже не оспариваем её теоретически, а строим на её основе какие-то прогнозы. Это ключевая проблема. Когда ты заимствуешь логику оппонента, ты проигрываешь. Если ты думаешь так, как хочет твой оппонент, ты уже проиграл. Невозможно выиграть в борьбе, если ты индоктринирован чужими идеями.
Поэтому так важна экономическая теория. Сначала надо понять, что происходит, сформулировать новую логику — и тогда можно выиграть. Но если принимать всё, что тебе навязали, то нет никаких перспектив. А у нас все прогнозы, бюджеты, ключевые документы исходят из навязанной Западом экономической теории.
— То есть всё делается по чужим методичкам…
— Да. В случае Кудрина, Силуанова и компании — это делается открыто по западным методичкам. Они так и говорят, что по-другому нельзя и ничего, кроме этих методичек, не существует. Хотя многие предпосылки ложные. И в основание бюджета, и в планирование можно заложить совершенно другие экономические принципы, которые позволят нашей экономике действительно развиваться. Темпы роста нашей экономики должны быть самыми высокими в мире, учитывая наличие ресурсов, а не по 1 проценту в год. И прогноз бюджета, и другие документы должны исходить из того, что мы будем самой быстро развивающейся страной в ближайшие годы. Нет другого такого места в мире, где было бы так выгодно развивать любые экономические проекты, как Россия. У нас небольшое население, огромные ресурсы и возможность защитить территорию военным способом. Россия — это самое выгодное и перспективное для развития место в мире.
И если бы исходили из такого представления о возможностях экономики России, то план развития и прогноз развития были бы совершенно другими. Нужно всё это пересмотреть, в том числе деятельность ЦБ и правительства, исходя из перспективы того, что мы вдвое-втрое увеличим ВВП за короткий срок. И уровень жизни поднимем в несколько раз. Вот что должно быть целью нашей политики в нынешних условиях, когда мы вошли в конфликт с Западом.
То, что я говорю, — не химера, а реально достижимая цель. Нужно правильно поставить задачу, и всё получится. Нельзя ничего построить на основании той системы, которую мы имеем сейчас. Не меняя детали и конструкцию, мы не можем повысить мощность двигателя автомобиля. Чтобы экономическая машина поехала вдвое-втрое быстрее, надо переделать её шестерёнки, то есть применить другие экономические методы и подходы. Поменять исходный код, как говорят программисты.
— А как такую цель можно реально поставить перед правительством? Кто должен это сделать?
— Это должно стать политической целью общества. Если Россия сохранится как независимая страна, то другого пути просто не существует.
— То есть мы всё равно рано или поздно к этому придём?
— Мы или придём к этому, или нас не будет. Это как с военной операцией. Либо так, либо никак. Это как с суверенитетом — либо он у вас есть, либо его нет. Нельзя быть частично беременным. Или ты свободен, или ты раб. И если мы боремся за свободу, то это не только военный вопрос. Это прежде всего вопрос ментального освобождения. И это самое важное. Военная победа будет следствием ментального освобождения. И новая экономическая теория тоже будет следствием ментального освобождения. Именно она определит характеры планов, прогнозов и бюджетов.
Поэтому здесь нужно политическое решение. Политическое решение о суверенитете вроде бы принято. Но нужно принять и другие решения, которые вытекают из него. Мы должны прекратить мыслить в ИХ логике, создать свою логику на основе новейших достижений экономической мысли, которые применяются ныне во всём мире. То есть это не должна быть какая-то агитпроповская болтовня о том, что мы сейчас всех закидаем шапками. Это ничего не даст, этого Запад не боится. Запад прекрасно понимает, что, исходя из постулатов, в рамках которых у нас проводится экономическая политика, мы ничего не сможем сделать. Они нам запустили вирус в систему, и пока мы его не устраним, у нас ничего не получится. Какие бы бюджеты мы ни принимали, ничего Западу не угрожает. Вывоз капитала будет продолжаться, негативные тенденции будут нарастать, рост в 1 процент в год экономического роста нам обеспечен будет до 2050 года.
Как только мы изменим логику принятия экономических решений — они будут разгромлены в том числе на теоретическом уровне. Это необходимо и для того, чтоб показать пример всем нашим партнёрам и последователям в других странах. Эту логику примут и в других странах. Сегодня интуитивно нащупывают новые экономические подходы и Китай, и Иран. И другие страны.
— Возникает вопрос: а кто это будет делать? Ведь все соответствующие вакансии заняты людьми, которые ничего менять не собираются.
— И это политический вопрос, и он не новый. Политические вопросы решались всегда политическими методами. К примеру, США были колонией Англии до 1776 года. Потом они взяли и выкинули англичан и учредили Соединённые Штаты Америки. Но до этого они жили в логике англичан. Те проводили политику меркантилизма — выкачивая всё из колоний. Это называлось политикой меркантилизма. Труд Адама Смита «Богатство народов» был опубликован как раз в 1776 году. В книге позитивно было представлено «фритредерство», за которое боролись в США. Это пример того, как экономическая теория лежала в основе глобальных политических изменений. В течение последующих ста лет эта теория победила во всём мире. То же произошло с марксистской теорией, которая привела к глобальным политическим изменениям.
Суверенитет всегда приобретается политически. Возьмите ещё пример — Китай. В начале ХХ века это была колония, разбитая страна. А спустя сто лет это огромная, мощная суверенная держава.
Кстати, словом «компрадор» португальцы называли китайских мальчиков на побегушках в своих колониях. Потом это слово прижилось и в других языках. Компрадор — это подручный. Я изучал практику всех стран, которые пришли к суверенитету. Ни в одной стране не было так, чтобы компрадорская буржуазия сохранилась в результате обретения суверенитета. Это те слои, которые наживались на колониальном господстве. Вслед за колонизаторами они отчалили, так сказать, по месту прописки своих хозяев: в Лондон, Париж, Лиссабон и так далее. Они не смогли адаптироваться к новой системе. То же самое будет и у нас.
— У нас пока не очень заметно… Некоторые бегут от санкций, хотят спасти свои капиталы.
— Бегство олигархии мы наблюдаем. Они и бизнесы свои переводят, не вписываются в модель суверенитета. Санкции — это способ вернуть бунтующую страну в подчинение, в рабство. Освобождение от колониального господства всегда порождает смену элиты.
Освобождение от колониализма идёт не только в России. Посмотрите на Иран, Турцию, Мексику… Процессы эти объективны и необратимы. И то, что у нас сдерживается пока процесс радикального обновления, — это временно. Компрадоры теряют свою власть, потому что у проворовавшегося Запада не осталось другого выхода, как повсеместно усиливать грабёж. Единственный способ поддержать их разваливающуюся систему — ограбить и уничтожить Россию, ограбить Европу. Только так они могут свести концы с концами. Договориться с ними уже невозможно.
Поэтому оставшаяся часть компрадорской элиты в России слаба, у неё не осталось привлекательных слоганов. Им осталось только призвать нас всех сдохнуть, что некоторые из них и делают.
Так что я не идеализирую ситуацию. Есть две взаимоисключающие тенденции, и между ними идёт борьба. Но всё равно будут вышибаться прозападные силы — иначе победить мы не можем. Или мы проиграем. Но я в это не верю. Россия — важнейшее звено мирового процесса.
