| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
Статья в газете "Правда" о выдающемся партийном и государственном деятеле советской эпохи Николае Семёновиче ПАТОЛИЧЕВЕ, в 1947–1950 годы — первом секретаре Ростовского обкома и горкома ВКП(б) (КПСС), внёсшем большой личный вклад в восстановление разрушенного в годы войны хозяйства Ростова-на-Дону и Ростовской области.
Об этом выдающемся партийном и государственном деятеле советской эпохи большинство сегодняшних россиян мало что знают. Хотя Николай Семёнович Патоличев, 115-летний юбилей со дня рождения которого приходится на 23 сентября текущего года, принадлежал к той яркой плеяде руководителей, за плечами которых были большие, насыщенные многими важными событиями жизни, начинавшиеся ещё в конце 1920-х годов и продолжавшиеся практически до времени преступного развала СССР. И, что принципиально важно, эти люди были не только убеждёнными коммунистами, но и настоящими государственниками, привыкшими вначале думать о Родине, а потом о себе.
Николай Патоличев, безусловно, был личностью масштабной. Об этом говорит его внушительный и солидный послужной список. Не менее убедительно говорят об этом и его награды. И был он в числе тех, кого государство самое большее число раз награждало высшей наградой Советского Союза — орденом Ленина. Его он удостаивался одиннадцать раз! Также он дважды удостоен высокого звания Героя Социалистического Труда. Помимо этих наград, Патоличев являлся кавалером орденов Октябрьской Революции и Трудового Красного Знамени. Присвоено ему и звание Почётного гражданина города Челябинска. А в городе Дзержинске Нижегородской области ему как дважды Герою Социалистического Труда в 1980 году был установлен бюст. В Москве и Челябинске на домах, в которых он жил, ему размещены мемориальные доски.
Так подробно о наградах Николая Семёновича мы говорим не только для представления грандиозности и влиятельности этой личности, но и потому, что Советское государство умело воспитывать кадры, их растить и достойно оценивать их труд. И констатация данного факта, в том числе и на примере Патоличева, для нас важна ещё и потому, что мы можем представить ту систему работы с кадрами, которая на деле подтвердила свою высокую эффективность. Причём, и об этом нельзя умалчивать, Патоличев и представители его поколения поднимались по служебной лестнице фактически с самых низов через все ступени карьерного и профессионального роста. И рост этот был заслуженным. Его не проходили в полной мере те, кто не имел никаких задатков, был неработоспособен и не верен, что, пожалуй, самое главное, народу, партии, государству.
В своей книге воспоминаний «Испытание на зрелость» Патоличев вспоминал, как в 1946 году его пригласили в Центральный Комитет партии. На том памятном ему совещании обсуждался и вопрос о назначении инспекторов ЦК, о котором он написал следующее: «Сталин продолжал ходить. Потом, остановившись напротив меня, спросил:
— Сколько вам лет?
— Тридцать семь.
Сталин внимательно всматривается.
— С какого года в партии?
— С 1928-го.
Сталин опять пошёл и снова остановился:
— А что, если мы утвердим вас секретарём ЦК? — посмотрел на меня и снова пошёл.
Когда он повернулся к нам спиной, я оглянулся на Жданова и Кузнецова. Жданов, улыбаясь, развёл руками, как бы говоря: «Сам решай, сам отвечай».
Поравнявшись со мной, Сталин сказал:
— Ну скажите же что-нибудь!
— Товарищ Сталин, решайте, как вы считаете нужным, — был мой ответ.
После этого Сталин подошёл к телефону, набрал номер и, видимо Поскрёбышеву, сказал:
— Запишите второй пункт проекта решения ЦК — утвердить секретарём ЦК товарища Патоличева. <…>
На другой день решение ЦК было принято».
Столь высокое доверие, оказанное Патоличеву, не было случайным. И высоких покровителей в ЦК у него ни тогда, ни ранее, ни позже не было. Да, к нему относились с уважением и Сталин, и Брежнев, и Андропов, работавший при Патоличеве некоторое время первым секретарём Ярославского обкома ВЛКСМ. Хрущёв вообще был малопредсказуем, и его отношение к Николаю Семёновичу неизвестно.
Показательным в той ситуации было, что Патоличев в то время в ЦК ВКП (б) проработал совсем недолго. «Я был глубоко взволнован всем происходящим, — писал он далее. — Думал ли я, идя в Кремль, что эта встреча кончится таким крутым поворотом в моей судьбе. Со дня моего утверждения заведующим отделом ЦК прошло менее двух месяцев — и вдруг секретарь Центрального Комитета партии!»
Да, с Патоличевым можно согласиться, что в столь короткий срок перейти из заведующего отделом в секретари ЦК тогда было не принято. Но вопрос-то заключался в том, что он в свои 37 лет успел уже поруководить Ярославской и Челябинской областями, причём в последней он работал в самое тяжёлое время Великой Отечественной войны.
К 1945 году Челябинская область достигнет довоенного уровня сельскохозяйственного производства и будет удостоена Красного знамени Государственного Комитета Обороны. «В феврале 1943 года обком партии докладывал в ЦК ВКП (б) о том, — вспоминал Николай Семёнович, — что в Ростовскую область и в Краснодарский край отгружено 843 трактора различных марок, 102 автомашины, 95 комбайнов, 819 плугов, 341 сеялка и что отгрузка продолжается.
За период с 1 сентября 1943 года по 10 января 1944 года из Челябинской области в Курскую область было отправлено 9 эшелонов (станки, оборудование, металл, лесоматериалы, цемент, гвозди, предметы широкого потребления)».
Эти цифры сегодня говорят о многом. Но главное, естественно, было в том, что жителей так полюбившейся Патоличеву Челябинской области следовало организовать и вдохновить на трудовые подвиги, которые, как известно, во многом легли на женские и детские плечи. Дело это крайне непростое, но первый секретарь обкома партии действительно умел работать с людьми. Он умел их слушать. Была у него и хорошая команда партийных работников, директоров заводов, хозяйственников. О них он всегда отзывался с уважением и теплотой.
Собственно, по-другому и быть не могло. Комсомольский активист, коммунист с 1928 года, Патоличев с самых молодых лет научился и привык работать с людьми. И они ему доверяли, видели в нём лидера, способного, талантливого партийного руководителя и государственного управленца.
Разумеется, эта работа не была простой и безоблачной, тем более в те годы, когда страна становилась на ноги, объявлялись первые пятилетки, строились гиганты промышленности, создавались колхозы, организации образования и культуры.
«Первая пятилетка, — писал годы спустя Николай Семёнович. — Конечно, если смотреть с высот сегодняшнего дня, это всё равно что смотреть с Останкинской башни — с высоты более 500 метров. Оттуда и пятиэтажный дом не производит впечатления. А в первой пятилетке страна укладывала фундаменты и строила первые этажи. Да, первые этажи. Но без них не было бы вторых, третьих и всего здания. Мы помним, как загорелись огни Волховской гидростанции. За ней последовали другие стройки социализма.
Враги злобно шипели: «мечта», «блеф». Но мы с каждым годом поднимались всё выше, и наши горизонты расширялись».
Первые годы становления Советской власти прекрасно запомнились Патоличеву и потому, что именно с них и начиналась его трудовая биография на крупном химическом заводе Дзержинского района Горьковской области. Завод этот для него стал «первой большой школой жизни», куда он пришёл трудиться после окончания школы фабрично-заводского ученичества.
«Я работал по своей специальности — аппаратчиком в одном из цехов завода, — напишет Патоличев в своей книге воспоминаний. — Это моя первая профессия. Три крупных и сложных по тому времени аппарата в большом цехе. Девятнадцатилетний парень в брезентовой спецовке ходит от одного агрегата к другому. Важно точно соблюдать температуру в аппаратах в соответствии с заданным режимом. Этого можно добиться опытом и прилежностью. Ходит по цеху парень весь рабочий день. Не присядет, не отдохнёт. Тяжело? Да, тяжело, но чувство ответственности, достоинства и чести всесильно. Твёрдой походкой ходит рабочий парень — чувство хозяина ободряет его. Пусть сохранит он его и в будущем. А дороги жизни — дороги трудные и дальние. Иди, парень. Не спотыкайся. Бери хороший старт. От этого многое зависит в жизни».
Этими словами, звучавшими как напутствие будущим поколениям, Николай Семёнович, пожалуй, очень ёмко рассказал не только о начале своего трудового пути, но и о той жизненной философии, которую он на протяжении всей жизни исповедовал. Именно она и позволила ему добиться больших профессиональных высот, которые он покорял благодаря кропотливому труду, упорству, последовательности и настойчивости. При этом каждая из освоенных им вершин имела огромное значение для отдельных предприятий, регионов и целых народнохозяйственных отраслей. Ведь ему фактически пришлось в экстремальных условиях создавать оборонную промышленность на Урале, возрождать экономику страны после окончания Великой Отечественной войны, развивать промышленность и торговлю.
Немаловажно подчеркнуть, что, помимо трудоспособности и энергичности, Патоличеву было всегда присуще такое качество, как чувство справедливости. Закладывалось оно ещё в молодые годы. Своё влияние в этом вопросе оказала и его семья, главой которой был Семён Михайлович Патоличев, командир 2-й кавалерийской бригады Первой Конной армии, погибший в 1920 году на Ровенщине, когда его сыну Николаю шёл двенадцатый год.
К слову, отец Патоличева был в действительности видным командиром. Как позже стало известно его сыну, Семёна Михайловича знали многие крупные советские государственные и военные руководители. Когда в марте 1940 года молодой первый секретарь Ярославского обкома ВКП (б) Патоличев в ЦК переговорил с генералом Андреем Хрулёвым, он открыл для себя отца по-новому.
«Впоследствии выяснилось, что Сталин, Ворошилов, Будённый, Тимошенко, Хрулёв, Тюленев, Лелюшенко и другие товарищи хорошо знали моего отца в годы Гражданской войны. Знали и о его гибели. Но то, что один из его сыновей — первый секретарь Ярославского обкома партии, состоит в ЦК, участвует в работе пленума, они узнали впервые, и это было для них неожиданным».
Такие случаи семейной преемственности, хотя Патоличев и не стал профессиональным военным, в те годы встречались не часто.
Однако вернёмся к вопросу о совестливости, принципиальности и исключительной порядочности Патоличева. И, подчеркнём, в перечислении этих его моральных качеств нет никакого преувеличения. Известен случай, когда Николай Семёнович, окончивший к тому времени Военно-техническую академию и служивший помощником начальника химической службы Первой Московской пролетарской дивизии РККА обратился в ЦК с целью защиты командира своей дивизии, на которого в 1937 году был направлен донос.
Случай по тем временам редкий, да и обращался в ЦК молодой военный инженер, которому шёл всего тридцатый год. Патоличева там принимал не только инструктор, но и авторитетный тогда секретарь ЦК Андрей Андреев. «Я, признаться, оторопел. Никак не ожидал, что со мной будет разговаривать секретарь ЦК партии. Когда я вошёл в кабинет Андрея Андреевича, он поднялся и пошёл мне навстречу, подал руку, пригласил сесть. В начале беседы я чувствовал некоторую скованность, но Андрей Андреевич держал себя так просто, что я скоро пришёл в себя».
Та памятная для Патоличева беседа затянется по времени. Секретарь ЦК будет его внимательно изучать, задавая ему разноплановые вопросы. Но сам благородный позыв молодого коммуниста будет оценён достаточно высоко: Патоличеву предложат работать инструктором ЦК ВКП (б). И, каково бы ни было его удивление, он, конечно, даст своё согласие, о чём никогда впоследствии не пожалеет.
Недолго задержится Патоличев в аппарате ЦК. Учитывая то, что в 1938 году будет принято решение о направлении на важнейшие предприятия страны парторгов ЦК ВКП (б), которые одновременно являлись и секретарями партийных организаций этих предприятий, его, как инженера-химика, направят парторгом ЦК на Ярославский резиноасбестовый комбинат.
Детище первой пятилетки, это предприятие принадлежало к тогдашним индустриальным гигантам и имело для СССР крайне важное значение. Стране были необходимы автопокрышки. Но комбинат к тому времени уже семь лет не выполнял производственный план. С этой главной задачей и предстояло разобраться Патоличеву.
Как парторг ЦК, Николай Семёнович о работе комбината и его партийной организации ежедневно докладывал первому секретарю Ярославского обкома ВКП(б) Алексею Шахурину, который уже докладывал в ЦК. Но и сам парторг ЦК имел возможность информировать Центральный Комитет партии напрямую.
С приходом Патоличева в этот большой коллектив обстановка в нём стала заметно меняться в лучшую сторону. Стало меньше ни к чему не обязывающих разговоров и элементарного головотяпства. Каждый старался отвечать за свой конкретный участок работы. Постарался Патоличев взять под защиту и опытных инженеров, многих из которых по надуманным причинам обвиняли в принадлежности к антисоветским элементам. В общем и целом с его приходом на комбинат ситуация на нём кардинально изменилась.
«К концу 1938 года комбинат выпускал уже по 12 тысяч автопокрышек в сутки. В июле — 5 тысяч, а в конце года — 12 тысяч. Это была победа! Уж такова диалектика советской жизни — достижения в социалистическом строительстве воодушевляют людей, люди умножают результаты. Растут люди в борьбе, растёт завод, растёт страна». И в знак благодарности Родины за ту выдающуюся организаторскую и производственную работу Николай Семёнович впервые будет награждён орденом Ленина.
Время требовало от партии и правительства не просто решительных действий, но и постоянной работы с кадрами, которые следовало не только растить, но и выдвигать на более высокие и ответственные должности. Потому и в парторгах ЦК Патоличев проходит недолго. Уже в 1939 году его в тридцатилетнем возрасте изберут первым секретарём Ярославского обкома партии. Так в его жизни начнётся новый ответственный этап.
«Ярославская партийная организация запомнилась мне по тем довоенным годам как организация инициативная, творческая, принципиальная, сплочённая», — напишет Николай Семёнович в своих воспоминаниях. Но это не значит, что там не имелось проблем и первому секретарю не было чем заняться.
Реально оценивая состояние дел во всех отраслях народного хозяйства области, Патоличев и планировал соответствующие мероприятия, прежде всего касавшиеся колхозного и промышленного строительства. Людей следовало в первую очередь накормить и дать им работу. Исходя из этих главных задач, обком партии и действовал. Вообще же, если обратиться к воспоминаниям самого Патоличева, то следует сказать, что в 1939 — 1940 годах в Ярославской области тогда было 7783 колхоза (при сравнительно небольших посевных площадях, составлявших около 1500 тысяч гектаров), в которых насчитывалось около 300 тысяч голов крупного рогатого скота, около 70 тысяч свиней и около 240 тысяч овец. И при этом каждый колхоз должен был иметь по три животноводческие фермы.
Статистика, как известно, вещь упрямая. И вышеприведённые цифры говорят о том, что работы колхозникам хватало, как хватало её и производственникам, строителям. А за всем хозяйством осуществлял контроль обком, первый секретарь которого должен был ежедневно информировать ЦК о положении дел в области.
Кстати, Патоличев был среди тех партийных лидеров, кто прекрасно осознавал необходимость присоединения мелких, экономически слабых колхозов к более крупным, и в этом вопросе его поддерживали в ЦК.
Большими стройками в те годы в Ярославской области стали 90-километровая шоссейная дорога Ярославль — Рыбинск, Рыбинский и Угличский гидроузлы, первое в СССР крупное искусственное Рыбинское море.
А между тем в феврале 1941 года в Москве состоится и первая знаковая для Николая Семёновича XVIII Всесоюзная партийная конференция, на которой его вместе с такими авторитетными в будущем партийными деятелями, как О.В. Куусинен и М.А. Суслов, впервые изберут членом ЦК. До этого он в декабре 1940-го изберётся и в Верховный Совет СССР, в состав которого затем будет входить на протяжении десяти созывов.
С началом Великой Отечественной войны Ярославская областная партийная организация, «как и все другие, находившиеся далеко от фронта, занималась вопросами, присущими тыловым областям». Но недолго пришлось находиться Патоличеву в Ярославле, хотя и занимался он осенью 1941 года организацией оборонительных рубежей, так как обстановка становилась по-настоящему угрожающей. В самых последних числах декабря ЦК ВКП (б) освободит его от должности первого секретаря Ярославского обкома и утвердит первым секретарём Челябинского обкома и горкома партии. Сам же Николай Семёнович много лет спустя так отзовётся на то неожиданное для него решение: «Об утверждении первым секретарём Челябинского обкома и горкома ВКП (б) со мной предварительно никто не говорил. На это я не был в обиде… Нам, секретарям тех горячих лет, всё это импонировало. Нам верят, а это превыше всего. Так мы считали. Шла Великая Отечественная война, и Центральный Комитет лучше знал, как ему расставлять партийные кадры».
Добавим, что Патоличев был не просто дисциплинированным партийным руководителем, он был человеком необычайно совестливым и скромным, о чём всегда говорили все те, с кем ему пришлось работать на различных партийных и государственных должностях. В том числе и тогда, когда он избирался кандидатом в члены Президиума ЦК КПСС, первым секретарём ЦК Компартии Белоруссии, а затем трудился заместителем и первым заместителем министра иностранных дел СССР и почти три десятилетия министром внешней торговли СССР.
Но вернёмся всё же в Челябинск, где уже 4 января 1942 года соберутся пленумы обкома и горкома партии, после проведения которых Патоличев приступит к исполнению своих обязанностей. И главной из них станет обеспечение функционирования мощного центра оборонной промышленности, его фактически пришлось создавать за счёт тех предприятий, которые были эвакуированы в область. Но с «чего начинать, чтобы суметь быстро разобраться в сложной обстановке, сложившейся в Челябинской области. Что главное? Металл? Танки? Транспорт? Важно всё и требуется срочно».
Да, именно срочно. Эту истину в условиях кровопролитной войны Патоличев понимал прекрасно. И начал он со строительства Чебаркульского завода, который должен был изготавливать поковки коленчатых валов для авиационных моторов. «Не будет завода — не будет достаточного количества самолётов, так необходимых фронту, — вспоминал Патоличев. — Партийная организация, весь коллектив строителей и монтажников хорошо это понимали. Здесь было так же напряжённо, как на фронте. В середине марта 1942 года завод вступил в строй и выдал первую продукцию. Но ещё месяцем раньше застучали молоты в цехах, хотя крыш у цехов ещё не было. Строители торопились, а их подгоняли эксплуатационники».
Затем предстояло знакомство с легендарной Магниткой, с металлургическим комбинатом, значимость которого в годы Великой Отечественной войны переоценить трудно. Начиналось и строительство Челябинского металлургического завода. Челябинский тракторный завод следовало перенастроить на выпуск танков… И так шаг за шагом Патоличев изучил всю область. Но основное — это бесперебойная работа предприятий, обеспечивавших выпуск продукции, необходимой фронту. А посему требовалась полная мобилизация сил, строжайшая дисциплина, экономное использование ресурсов. Об этих продиктованных суровым временем истинах, впрочем, ни Патоличеву, ни коммунистам, ни работникам предприятий, ни всему населению области много распространяться не приходилось. Люди и так их знали и понимали. Потому и работали на пределе человеческих сил, приближая далеко в тылу единую на всех Победу.
Так работал и Патоличев, спавший тогда лишь по 2—3 часа в сутки. При этом и условия его проживания в Челябинске были крайне скромные. Вместе с большой семьёй, состоявшей не только из самых близких родственников, он жил в небольшой квартире. Питались и он, и члены его семьи также скромно. Никаких излишеств себе Патоличев и в мыслях не позволял. Таким непритязательным и не требовавшим себе особых удобств и привилегий Николай Семёнович останется до конца своих дней.
Изучая быт простых людей, Патоличеву приходилось наблюдать крайнюю нужду. И он старался помочь, отдавал оперативные распоряжения партийным органам и исполкомам Советов. И помощь эта, будь то улучшение жилищных условий, продуктовый паёк, дрова, одежда, обувь, к людям в кратчайшие сроки приходила. А комсомолу Патоличев поручил контролировать работу детдомов и интернатов, оказывать посильную помощь сиротам и детям фронтовиков. Потому и уважали его в народе, что знали о порядочности и отзывчивости этого руководителя, старавшегося вникать во все проблемы, которые имелись тогда в Челябинской области.
Вспоминая те годы, Патоличев отмечал, что «за время войны в Челябинской области построили в чёрной металлургии 6 доменных печей, 5 коксовых батарей, 28 мартеновских и электросталеплавильных печей, 8 прокатных и трубопрокатных станов. <…> За годы войны Челябинская область произвела чугуна 11,5 миллиона тонн, стали — 13,3 миллиона, проката — 9,5 миллиона тонн. В 1943 году Челябинская область произвела железной руды 5946,7 тысячи тонн, чугуна — 1980,2 тысячи, стали — 2446,1 тысячи, проката — 1734,2 тысячи, кокса — 2419,2 тысячи тонн. Это составило в общесоюзном производстве соответственно: по железной руде — более 50 процентов, по чугуну — 35,5, по стали — 36,3, по прокату — 35,6, по коксу — 29,6 процента».
Что и говорить, цифры впечатляющие. И надо сказать, что в достижении высоких показателей Челябинской области неизменно помогал Наркомат чёрной металлургии, возглавляемый Иваном Тевосяном, с которым у Патоличева сложились добрые отношения. Практика тех лет на деле доказывала эффективность сталинской модели управления, работавшей по формуле: наркомат — предприятие — партийный орган. Она-то, собственно, и позволила обеспечить фронт всем необходимым.
Много добрых дел было осуществлено Патоличевым на Челябинской земле. И те гиганты индустрии, которые возводились при его самом непосредственном участии, к счастью, работают и сегодня. Следовало бы рассказать и о формировании особого добровольческого Уральского танкового корпуса, и о том, как Николай Семёнович грезил о будущем, понимая, что война в ближайшей перспективе закончится, а области предстоит жить и трудиться далее… Но, увы, не хватит и газетной полосы, чтобы даже бегло изложить все те грандиозные дела челябинцев, которые были осуществлены при Патоличеве, инженере-химике, подчеркнём: талантливом управленце и принципиальном коммунисте, а не пресловутом нынешнем топ-менеджере, думающем только о том, как набить свой бездонный карман.
Новое назначение в ЦК Патоличев получит в марте 1946 года, и провожать его выйдет практически весь Челябинск. Дочь Николая Семёновича Наталья Трубицына в связи с этим вспоминала: «Когда мы уезжали в Москву, очень много челябинцев собирались на остановках, чтобы проводить Патоличева. И из-за этого, рассказывали очевидцы, даже задержали поезд…»
Будут в биографии Николая Семёновича и другие значительные вехи. Он поработает на Украине. С 1947 по 1950 год будет возглавлять Ростовский обком партии, а с 1950 по 1956 год — ЦК Компартии Белоруссии. После непродолжительной по времени работы в Министерстве иностранных дел он с 1958 по 1985 год будет трудиться министром внешней торговли СССР, и при нём среднегодовой темп прироста объёма внешней торговли будет неуклонно расти. К 1980 году СССР стабильно будет поддерживать торгово-экономические отношения со 139 странами.
Как понимает читатель, об этих этапах в жизни Патоличева поведать уже нет возможности. В двух строках о том, что им было сделано в те послевоенные годы, не расскажешь. В завершение же скажем о другом. Николай Семёнович уйдёт в вечность 1 декабря 1989 года. На дворе уже будут стоять перестроечные времена, и так, к большому сожалению, случится, что его квартира в Спиридоньевском переулке, куда он не успеет прописать дочь, «приглянется» заместителю председателя Моссовета С. Станкевичу. В апреле 1993 года семейство этого демократа в неё въедет. В результате пропадут иностранные награды Николая Семёновича, его личные вещи, рукописи, ценные книги…
Нам же остаётся об этом выдающемся советском титане помнить, помнить всегда.
