| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
24 мая исполняется 119 лет со дня рождения Михаила Александровича Шолохова, советского писателя, лауреата Нобелевской премии по литературе. Газета "Правда" публикует материалы, посвященные этой знаменательной дате.
Юрий БОНДАРЕВ: Подвиг духа
Отметим, что светлая дата классика русской, советской и мировой литературы знаменательно совпадает с другим нынешним нашим праздником — Днём славянской письменности и культуры.
В русской речи есть слово «подвиг». Оно почти исчезло, это слово, оно заменилось понятиями «деньги», «торговля», «бизнес», оно намеренно забыто или забывается вместе со многими героическими именами, ибо мешает американоподобной мещанской идее легкодумности и дешёвых удовольствий, которые страну превращают в ярмарочную карусель с визгом и пляской — и существование её впадает в клоунаду.
А между тем история страны нашей — это непрерывный подвиг от 1917 года до той поры, когда сатанинские силы стали умерщвлять это величайшее стремление человеческой души. Вдумайтесь в слово ПОДВИГ — это движение вперёд, включающее в себя смысл жизни, ненависть к предательству, к измене, позорящей звание человека.
Создать гениальную книгу, такую как «Тихий Дон», — подвиг высшего проявления, поступок истинного мужества, чистосердечной искренности, добра общечеловеческого порядка.
Вполне возможно, что в искусстве существуют такие же точные законы, как и в науке. Но ни закон всемирного тяготения, ни таблица Менделеева, ни теория Эйнштейна не смогли дать ни строительного, ни идейного материала для создания нетленного художественного шедевра. Были открыты двери практического познания. Путь к духовной тайне в искусстве и русской литературе лежит не через формулу, а через природу и натуру человеческую, через чувства, оживляющие мысль под знаком правды. Победные фанфары, время от времени гремящие над головами литературных лжецов и глумливых завистников, не способны ни заглушить, ни загородить гения, ибо творчество, которому сообщена божественная сила, — это сама природа, борющаяся за торжество живого дыхания и наполняющая всё сущее смыслом: земля человека — земля для человека. Что ж, литература повторяет и продлевает жизнь, в то время как жизнь повторяет и продлевает литературу.
Таков Шолохов. Шолохов — это духовные неиссякаемые источники, питавшие и питающие реки народной жизни, рождая непреходящие нравственные ценности. Таинство рождения ребёнка — природа. Познание истины — тоже таинство природы, которая выше и умнее науки, ибо в ней, в природе, начало всех начал.
Я назвал бы бессмертного Шолохова ясновидцем, как и несравненного Льва Толстого.
Подчас наша постперестроечная литература поразительно похожа на чудовищный кинематограф, который сладострастно извращает обыкновенную человеческую действительность, как будто мы все разговариваем на кладбище жизни, а лица ещё живущих напоминают лица людей, которые забыли умереть или умрут через минуту. Основа такой многочисленной литературы — дикие нравы, кровь, насилие, жестокость, растление души, ироническое действо как проявления убийства. Во всём этом брезгливость к России, страх перед Россией, свойственные мелким талантам, небескорыстно существующим модной ненавистью. Всепозволенность разъедает общество. Но есть ковчег истинного чувства, действенной мысли, мечты, радости и печали. Это наша гигантская неумирающая классика, это и остров нашей современной литературы, чрезвычайно талантливой, исповедующей реализм Шолохова как непреходящую жизнь. Да, «Тихий Дон» — это уже часть земли, часть неба, часть Вселенной, то, без чего мы не можем представить самих себя.
Бессмертные произведения, рождённые гением Михаила Александровича Шолохова, явили всему миру не только художественную талантливость русского человека, но и человеческие образы, которых мир до Шолохова не знал. И такая гордая радость и глубокое удовлетворение содеянным кудесником словесности даны нам на века.
Естественно, утверждая в жизни творения Шолохова, мы именем его освящаем развитие шолоховских нравственных и художнических традиций, ежегодно вручая Международные премии его имени.
«Тихий Дон» Шолохова прошёл через девять кругов. Гений совершил подвиг духа, как никто другой из художников XX века. Нет, его не сломили, не унизили самой страшной для писателя клеветой, не заставили с ложным покаянием упасть на колени перед негодяями от идеологии и в бешенстве пожирающими себя клеветниками. Более мужественного, более сильного, более стойкого художника нельзя назвать в мировом искусстве, как нельзя отнять у Шолохова первое, самое почётное место в литературе нашего столетия. Он, Шолохов, как и Лев Толстой, были адвокатами своего народа, до предела совестливыми, строгими, фанатично справедливыми. Чувство стыда и гадливости не покидало нас в течение последнего времени при виде воинствующей злобы, несуразных скачков закомплексованных самолюбий, трусости, беззастенчивой попытки сделать из найденной рукописи оклеветанного романа кучу-малу, то ли мстя себе за долгие неудачные усилия, то ли мстя всемирной литературе за счастливую находку шедевра. В конце концов многие «демократические» издания в мстительной ненависти выболтались начисто. На этот раз бульварно-придворная пресса сослужила народу добрую службу. Предполагаемый триумф грязи обернулся тризной лжи на глазах честного народа.
* * *
Толстой и Шолохов — жестокие реалисты. Их талант помогает им проникнуть в глубь вещей и человеческих душ, когда правда художественная уже выше, чем просто правда. Думаю, что только «реализм» приведёт к открытиям и успеху — это система мышления и метод анализа без фальшивого смирения и литературного терроризма.
В художественной правде, как правило, трезвость, влюблённость, элемент фантазии, гротеск, идеал. А «идеал — это путеводная звезда, без неё нет твёрдого направления, а нет направления — нет жизни». Так говорил об идеале Лев Толстой. И так мог сказать и Шолохов. Через какие бы катаклизмы, катастрофы, беды общество ни прошло, искусство остаётся феноменом первоначальным. А философ, художник, творец как проявление самой жизни — бессмертен. Таковы были и есть Лев Толстой и Михаил Шолохов.
Как известно, литература выражает общество, слово — человека. Роман отражает отношения между людьми, и если он, роман, изменив своему назначению, извратив свою натуру, поворачивается к обществу спиной, он совершает самоубийство. «Тихий Дон» и весь Шолохов так же, как «Война и мир» и весь Толстой, повёрнуты лицом к народу.
Литература назначена судьбой дать ответ на главный вопрос: как жить человеку на этой земле, познав себя?
Литература не имеет права черпать материал в сплетнях, услышанных за кулисами придуманного общества. Шолохов — это воссоздание жизни народа от имени народа и во имя народа.
Да, Россия родила гения — и пусть слово его да пребудет в мире вечно.
Николай СИМАКОВ, журналист «Правды» с 1954 по 2022 год: Его Великая Отечественная
17 марта 1939 года в канун назревавшей мировой войны с трибуны XVIII съезда ВКП(б) Михаил Шолохов говорил: «Если враг нападёт на нашу страну, мы, советские писатели, по зову партии и правительства, отложим перо и возьмём в руки другое оружие, чтобы в залпе стрелкового корпуса... летел и разил врага и наш свинец, тяжёлый и горячий, как наша ненависть к фашизму!» Но, видимо, шолоховское перо устрашало фашистов не меньше свинца. В странах — союзницах Гитлера восприняли, например, его «Тихий Дон» как угрозу их государственному строю. В Венгрии издатель этого романа был арестован как изменник родины. И в Италии все издания «Тихого Дона» были запрещены. Но вот в США, у будущих наших союзников по антигитлеровской коалиции, приветствовали издания произведений Шолохова, а в связи с нападением Германии на СССР подчёркивалось, что «теперь, когда в России идёт великая борьба, книга Шолохова приобретает особое значение...»
С первых дней нашествия
Безусловно, особое значение приобретало теперь и новое слово уже всемирно известного писателя. И оно прозвучало сразу же на его родине.
«24 июня провожать мобилизованных вышло всё население станицы Вёшенской, — сообщала газета «Большевистский Дон». — В 17 часов на площади состоялся митинг. На нём выступил депутат Верховного Совета СССР, лауреат Сталинской премии академик М.А. Шолохов. Отметив, что борьба против фашистских варваров будет ожесточённой и нелёгкой, он заявил:
— Со времён татарского ига русский народ никогда не бывал побеждённым, и в этой отечественной войне он непременно выйдет победителем.
Призывая колхозное казачество выполнить свой долг перед Родиной, тов. Шолохов сообщил о своей телеграмме на имя Маршала Советского Союза тов. Тимошенко следующего содержания:
«Дорогой товарищ Тимошенко!
Прошу зачислить в Фонд обороны СССР присуждённую мне Сталинскую премию первой степени. По Вашему зову в любой момент готов стать в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии и до последней капли крови защищать социалистическую Родину и великое дело Ленина — Сталина.
Полковой комиссар запаса РККА писатель Михаил Шолохов».
Обращаясь к мобилизованным, тов. Шолохов сказал:
— Мы ждём от вас сообщений только о победе. Донское казачество всегда было в передовых рядах защитников священных рубежей родной страны. Мы уверены, что вы продолжите славные боевые традиции предков и будете бить врага так, как ваши прадеды бивали Наполеона, как отцы ваши громили кайзеровские войска.
Последние слова тов. Шолохова: «Да здравствует Сталин, да здравствует великий русский народ!» — были покрыты овацией и звуками «Интернационала».
И самого себя он счёл мобилизованным в качестве военного корреспондента «Правды», «Красной звезды» и Совинформбюро. Первый его очерк о готовности казаков Дона встать на защиту Родины появился в «Правде» на следующий день после выступления 3 июля по радио И.В. Сталина. Вождь призвал мобилизовать все силы народа на разгром врага. Очерк Шолохова заканчивался словами: «Два чувства живут в сердцах донского казачества: любовь к Родине, к великому Сталину и ненависть к фашистским захватчикам. Любовь будет жить вечно, а ненависть пусть поживёт до окончательного разгрома врагов.
Великое горе будет тому, кто разбудил эту ненависть и холодную ярость народного гнева».
Сопряжение любви и ненависти в священной Отечественной войне станет лейтмотивом всей шолоховской военной прозы и публицистики.
На фронтах
Первое фронтовое крещение Шолохов получил в августе 1941 года на Смоленском направлении Западного фронта в 19-й армии И. Конева. Вместе с Шолоховым побывали на этом фронте А. Фадеев и Е. Петров. Само присутствие известных писателей в войсках вызывало одобрение. И.С. Конев вспоминал: «...Я почувствовал: страна правильно понимает, как нелегко нам приходится, и вот лучшие её писатели приходят к нам, солдатам, идут на передовую, в боевые порядки. Не скрою, в те дни это было для нас большой моральной поддержкой».
Беседы с бойцами на этом фронте были описаны Шолоховым в очерках «Первые встречи» и «Люди Красной Армии» для «Красной звезды», где отмечались мужество, простота и скромность защитников страны. Там же в редакции фронтовой газеты «К победе» он встретился со своим земляком А.И. Бусыгиным. По его просьбе Шолохов написал для этой газеты очерк «Военнопленные», опубликованный потом и в «Красной звезде».
Позднее была ещё одна встреча с Александром Бусыгиным — уже в сентябре. Шолохов вспоминал: «В 1941 году, в трудные дни отступления, увидел я Сашу где-то около Вязьмы, немцы бомбили нас. Несколько наших редакционных машин стояли в берёзовой рощице. Самолёт противника их нащупал и разбил, раскрошил все машины. А моя уцелела... Тут я увидел Сашу. Он попросил, чтобы я подвёз его до политотдела дивизии. Мы поехали. Немецкие артиллеристы тут же взяли нас в «вилку». Один снаряд разорвался впереди, другой позади. Ну, думаю, следующий снаряд наш. Гляжу на Бусыгина, а на его лице ни один мускул не дрогнул. Только кричит: «Врёшь — не возьмёшь, гадюка!» Проскочили мы простреливаемое место благополучно».
Дальнейшее пребывание уже на Южном фронте отразилось в очерке Шолохова «На юге», опубликованном в «Правде» 28 февраля 1942 года. С болью и гневом рассказано в нём о бесчинствах в Донбассе разноязыкой фашистской орды (немцы, итальянцы, румыны, венгры и др.).
«...Стяжание и разбой, — писал автор, — объединили эту банду бестий и висельников, промышлявших под чёрным знаменем с раскоряченной фашистской свастикой».
По сведению военных корреспондентов «Правды», этот очерк читали в частях каждый раз перед боем. Был осуществлён и выпуск нескольких отдельных его изданий.
В годовщину войны
Приближалась первая годовщина начала Великой Отечественной. В ночь на 22 июня 1942 года Шолохов приносит в редакцию «Правды» теперь уже рассказ — «Наука ненависти». Его герой своим примером учит науке ненависти, чтобы овладеть наукой побеждать. Это потрясающая исповедь лейтенанта Герасимова, будучи раненным попавшего в плен, героически вырвавшегося из него и мстящего с умноженной силой врагу за принесённые им страдания народу. У рассказа документальная основа. В одном из шолоховских блокнотов сохранилась запись опроса человека, побывавшего во вражеском плену.
Рассказ был чрезвычайно актуален в годовщину нападения Гитлера на нашу страну. «Сожжённые дотла деревни, сотни расстрелянных женщин, детей, стариков,
изуродованные трупы попавших в плен красноармейцев, изнасилованные и зверски убитые женщины, девушки и девочки-подростки...» — такие воспроизведённые в нём картины обостряли чувства скорби и сострадания к поруганной Родине и вызывали лютую ненависть к врагу, крепили волю к сопротивлению.
В том же 1942 году рассказ выдержал тринадцать изданий, обретя широчайшую популярность. «Наука ненависти» читалась всей армией, свидетельствовал поэт Н. Тихонов.
Огромные жертвы, понесённые в этой войне, коснулись и самого Шолохова. Под бомбами возле родного дома у него на глазах погибла его мать. А он получил тяжелейшую контузию в авиакатастрофе, уцелев чудом. Рассказ «Наука ненависти» был написан после этой аварии в городе Камышине на Волге, где писатель некоторое время проживал с эвакуированной туда семьёй.
Озабоченный состоянием здоровья Шолохова, Сталин 7 июля 1942 года вызвал его в Москву и настоял, чтобы тот взял отпуск. Высоко оценив «Науку ненависти», вождь заговорил с ним о создании большого произведения о войне: «Война и мир» Толстого появилась значительно позже событий, надо вам подумать и начать работать не торопясь над событиями Отечественной войны. У вас это выйдет».
К роману
Шолохов и сам понимал, что надо идти дальше, к широкому эпическому полотну, чтобы полнее отразить подвиг народа в этой священной войне. И он начинает работу над романом, в основу которого легли боевые будни полка дивизии Родимцева, с ним писателю привелось общаться перед его легендарным участием в Сталинградской битве.
Заглавие романа возникло как бы само собой в разговорах с бойцами под Сталинградом, когда его спросили, что он собирается писать: «А то, как сражаетесь за Родину. Вот хожу по окопам, присматриваюсь, учусь у вас, изучаю солдатскую жизнь, бывальщину».
Начало первой публикации романа «Они сражались за Родину» открывала картина отступления красноармейцев по выжженной солнцем и огнём войны донской степи: «Сто семнадцать бойцов и командиров — остатки жестоко потрёпанного в последних боях полка — шли сомкнутой колонной, устало переставляя ноги, глотая клубившуюся над дорогой горькую степную пыль. Так же, слегка прихрамывая, шагал по обочине дороги контуженый командир второго батальона капитан Сумсков, принявший на себя после смерти майора командование полком, так же покачивалось на широком плече сержанта Любченко древко завёрнутого в полинявший чехол полкового знамени... и всё так же, не отставая, шли в рядах легко раненные бойцы в грязных от пыли повязках.
Было что-то величественное и трогательное в медленном движении разбитого полка, в мерной поступи людей, измученных боями, жарой, бессонными ночами и долгими переходами, но готовых снова, в любую минуту, развернуться и снова принять бой».
В этой готовности героев нового произведения Шолохова был залог грядущей победы, которую предречёт им в конце похода комдив Марченко, принимая сохранённое обескровленным полком знамя.
И не случайно после публикации первых глав романа в начале мая 1943 года в «Правде» в редакцию хлынул поток писем с фронтов, свидетельствуя, что номера газеты с этими главами солдаты зачитывают до дыр, хранят в своих полевых сумках как самое дорогое.
Нет сомнения, что пример тех, кто у Шолохова сражался за Родину в донских степях, воодушевлял и героев Курской битвы, в канун которой роман начал публиковаться, и участников боёв за Днепр, наверняка читавших в ноябрьских номерах «Правды» продолжение романа, и в следующем, 1944 году — освободителей Крыма и Белоруссии. В день освобождения Минска — 3 июля — номер «Правды» с продолжением «Они сражались за Родину» был последним, где роман печатался в период войны. Заключительные главы увидели свет уже в 1949 году. Роман послужил литературной основой для замечательного фильма С. Бондарчука с плеядой выдающихся актёров. Показанный к 70-летию Победы, он вновь подчеркнул значительность шолоховской военной прозы.
После Победы
Шолохов назвал её «Победой, какой не знала история». И после неё тема войны не отпускает писателя. Он возвращается к ней на страницах публицистики. В «Слове о Родине», обращаясь к соотечественнику, говорит:
«...От Сталинграда до Берлина и от Кавказа до Баренцева моря, где бы, мой друг, ни остановился твой взгляд, всюду увидишь ты дорогие сердцу матери-Родины могилы погибших в сражениях бойцов. И в эту минуту ты острее вспомнишь те бесчисленные жертвы, которые принесла твоя страна в защиту родной советской власти, и величественным реквиемом зазвучат в твоей памяти слова: «Вечная слава героям, павшим в борьбе за свободу и независимость нашей Родины!»
И в статье «Не уйти палачам от суда истории»: «...Хорошее имя Иван! Иванов миллионы в многонациональной Советской стране... Это они грудью прижимались к дулам немецких пулемётов, спасая товарищей по оружию от губительного вражеского огня, это они шли на таран в воздухе, прикрывая от бандитских налётов родные города и сёла, это они тонули в солёной воде всех морей и океанов, омывающих нашу Родину, и в конце концов спасли человечество от фашистской чумы, распростёршей над миром чёрные крылья».
В судьбе человека — судьба народа
И вот жизнь своего многострадального, но несгибаемого народа Шолохов как бы фокусирует в новом рассказе «Судьба человека». Его создание было связано с повестью Э. Хемингуэя «Старик и море». Журналистка «Правды», друг Шолохова Л.Е. Пишенина вспоминала: «...Я получила очередной номер журнала «Иностранная литература», в котором была напечатана повесть Э. Хемингуэя «Старик и море». Рассказывая писателю о ней, я не удержалась от восторгов. Шолохов тут же открыл журнал и углубился в текст повести... Возвращая мне журнал, сказал, как бы самому себе: «Да, человека победить нельзя, его можно только уничтожить. А старик всё же надломился. Русский человек выдержал схватку со зверьём пострашнее...»
И вот в конце 1956 года Шолохов пишет рассказ о муках и мужестве попавших в плен к «зверью noстрашнее», рассказ, перекликавшийся с «Наукой ненависти». Здесь та же смертельная опасность фашистского плена для коммунистов и оберегающая их солидарность со стороны беспартийных: герой «Судьбы человека» Андрей Соколов убивает предателя, собравшегося выдать коммуниста.
Новый рассказ Шолохова идейно и сюжетно-тематически шире «Науки ненависти». Здесь не только мужество в муках плена, побег на угнанной машине и возвращение к своим. Здесь и трагическая гибель всей семьи, вплоть до старшего сына, павшего в День Победы. Здесь и отрадная история после всех утрат — усыновление мальчонки-сироты, который мыслится автором как символ будущего, вселяющий надежду, что этот малыш «выдюжит и около отцовского плеча вырастет тот, который, повзрослев, сможет всё вытерпеть, всё преодолеть на своём пути, если к этому позовёт его Родина».
«Судьба человека» была напечатана в последнем номере «Правды» за 1956 год и в новогоднем — за 1957-й, а также сразу в нескольких отдельных изданиях. Рассказ вызвал широкий резонанс не только в нашей стране, но и за рубежом. Поздравительные телеграммы автору прислали Э. Хемингуэй и Э. Ремарк. Последний в одном из своих романов также поднимал тему советских военнопленных в концлагере.
Рассказ был блестяще экранизирован в 1959 году С. Бондарчуком, исполнявшим и главную роль — Андрея Соколова.
О друзьях-сподвижниках
Михаил Александрович участливо и внимательно относился к своим литературным сподвижникам в годы Великой Отечественной войны. Со слезами на глазах он слушал стихи Ольги Берггольц, приезжавшей в феврале 1942 года в Москву из блокадного Ленинграда. Шолохов содействовал публикации её поэмы «Февральский дневник» в «Комсомольской правде» и передал с ней «Письмо ленинградцам» для прочтения по радио в Ленинграде. Письмо заканчивалось словами: «Мы ждём тот час, когда кольцо блокады будет разорвано и великая Советская страна прижмёт к груди исстрадавшихся героических сынов и дочерей овеянного вечной славой Ленинграда».
Дружеское участие проявлял он и к писателю-фронтовику Константину Воробьёву, прошедшему фашистские концлагеря, воевавшему с врагом в партизанском отряде. Шолохов содействовал в создании повести о пережитом им в концлагерях — «Дорога в отчий дом». Настраивал на упорную работу, что привела позднее к значительным успехам.
В 1952 году Шолохов поведал о героической судьбе своего друга Александра Бусыгина в предисловии к сборнику его произведений, вышедшему в Ростове-на-Дону: «Будучи на фронте Отечественной войны в качестве военного корреспондента армейской газеты и всё время находясь в боевых порядках, в родной ему семье простых советских людей — защитников Отечества, Бусыгин не раз мечтательно говорил: «Если уцелею — вот о ком буду писать после войны! Какой героической закалки народище! Не налюбуюсь!» А те, кем он любовался, с любовью и гордостью отзывались о нём: «Бусыгин-то? Саша кучерявый? Он всегда с нами. Это настоящий парень!» Мечтам и творческим планам Бусыгина не суждено было осуществиться... Тяжело раненный в обе ноги, он нашёл в себе силы доползти до станкового пулемёта, расчёт которого был уничтожен вражеской миной, и, прикрывая отход товарищей, один вёл огонь до последнего патрона в ленте».
Шолохов чтил Михаила Исаковского. Любил его стихи и песни. Цитировал в своей публицистике. Так, например, советовал он поджигателям войны, «прежде чем бряцать оружием, понять солдатскую песню о Родине, написанную поэтом Михаилом Исаковским:
Пускай утопал я в болотах,
Пускай замерзал я на льду,
Но если ты скажешь мне снова,
Я снова всё это пройду».
С поэзией Исаковского военного времени связан последний вечер жизни Шолохова. По воспоминанию дочери писателя, в тот вечер он попросил её напомнить ему песню «В прифронтовом лесу». Она напомнила:
Но пусть и смерть — в огне,
в дыму —
Бойца не устрашит,
И что положено кому —
Пусть каждый совершит.
«...И что положено кому, пусть каждый совершит», — повторил Шолохов слабеющим голосом.
Да, сам он в жизни совершил, что положено Гению.
