| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
В 1941—1942 годах в СССР эвакуировали из прифронтовых районов миллионы людей и тысячи предприятий
Накануне нападения на СССР в ближайшем окружении Гитлера царило радостное возбуждение. Особенно среди высшего военного командования. «Для немецкого солдата нет ничего невозможного» — так заканчивалась сводка о ходе боёв на Балканах и в Северной Африке. Правда, сам фюрер, по свидетельству очевидцев, казался подавленным и обеспокоенным: «У меня такое чувство, словно я распахиваю дверь в тёмное, никогда не виденное мною помещение и не знаю, что находится за этой дверью».
Ступили на дорогу, ведущую в ад
Приведя это высказывание фюрера, историк «третьего рейха» Иоахим Фест, автор книги «Гитлер. Биография. Триумф и падение в бездну» (М., «Вече», 2006) продолжает: «153 дивизии, 600000 единиц техники, 3580 танков, 7184 орудия и 2740 самолётов — с такими силами Гитлер на рассвете 22 июня 1941 года около 3.15 начал наступление на территорию Советского Союза. Это была самая огромная сосредоточенная на одном театре военных действий армия, которую когда-либо знала история. Вместе с немецкими соединениями во вторжении принимали участие 12 дивизий и 10 бригад румынской армии, 18 финских дивизий, 3 венгерские бригады и 2,5 словацкие бригады, позднее к ним присоединились 3 итальянские дивизии и испанская «Голубая дивизия». По примеру большинства предыдущих кампаний нападение последовало без объявления войны, и опять оно было начато внезапным массированным налётом люфтваффе…»
Гитлер ещё не осознаёт, что он, напав на СССР, тем самым ступил на дорогу, ведущую Германию в ад. Это понимание придёт к нему позже, весной 1945-го, в бункере под имперской канцелярией. Но всё это будет потом. А пока фюрер пребывает в уверенности, что вермахту достаточно нескольких недель, чтобы взять Москву. Складывалось впечатление, что блицкриг удался. 26 июня немецкие танковые колонны приблизились к Минску. В июле части вермахта, взломав оборонительные рубежи войск Юго-Западного фронта Красной Армии, начали продвижение к Киеву.
Гитлер рассчитывал, что на просторах СССР события будут развиваться, как в Европе, где в покорённых нацистами странах промышленность работала на нужды Германии. Но Советский Союз для фашистов оказался не по зубам.
Обратимся к свидетельству человека со стороны — английского публициста Александра Верта, представлявшего в ту пору в Москве информационное агентство Би-Би-Си и газету «Санди Таймс». В своей книге «Россия в войне 1941—1945» (М., «Прогресс», 1967) он писал: «Повесть о том, как целые предприятия и миллионы людей были вывезены на восток, как эти предприятия были в кратчайший срок в неслыханно трудных условиях восстановлены и как им удалось в огромной степени увеличить производство в течение 1942 года, — это повесть прежде всего о невероятной человеческой стойкости». Не зря за рубежом называли осуществлённую в СССР эвакуацию «поистине легендарной», «одной из величайших саг в истории». Действительно, ничего подобного мировая практика не знала.
Да и в нашей стране не было опыта проведения столь масштабных операций в прифронтовой полосе. Академик РАН Георгий Куманёв привёл в статье, опубликованной в журнале «Новая и новейшая история» (№6, 2006), воспоминания бывшего зам-наркома путей сообщения СССР Николая Дубровина. По его словам, «конкретными, заблаговременно разработанными эвакуационными планами на случай неблагоприятного хода военных действий мы не располагали. Положение осложнялось тем, что многие предприятия прифронтовых районов до последней возможности должны были давать продукцию для обеспечения нужд обороны. Наряду с этим нужно было своевременно подготовить оборудование промышленных объектов к демонтажу и эвакуации, которую приходилось часто осуществлять под артиллерийским обстрелом и вражескими бомбардировками». Хотя, отмечает академик, черновые варианты документов, необходимых в случае нападения государства-агрессора, готовились Военно-промышленной комиссией при Совете народных комиссаров (СНК) СССР в 1939—1940 годах, в начале 1941-го.
И вот пробил час
Попытаемся кратко изложить хронику предвоенных дней. 11 марта 1941-го нарком обороны СССР Семён Тимошенко и начальник Генштаба Красной Армии Георгий Жуков заканчивают работу над планом стратегического развёртывания Вооружённых сил Советского Союза и вскоре подробно докладывают о нём в Кремле. 21 апреля СНК СССР принимает Постановление «О мероприятиях по улучшению местной противовоздушной обороны г. Москвы». Руководство столицы восприняло его как сигнал: мол, пора и нам, засучив рукава, приниматься за работу.
3 июня комиссия, возглавляемая председателем исполкома Моссовета Василием Прониным, представляет И.В. Сталину план частичной эвакуации населения Москвы в военное время, который предусматривал вывоз в тыловые районы более миллиона горожан. Реакция Кремля была предсказуема: там сразу осаживали тех, кто пытался бежать впереди паровоза, — это возбуждает паникёров, распространителей слухов.
И вот пробил час: через два дня после начала вторжения фашистских орд приступает к работе созданный при СНК СССР Совет по эвакуации. 27 июня 1941 года был определён порядок перемещения на Восток квалифицированных кадров рабочих, инженеров, служащих, стариков, женщин, детей, а также оборудования заводов и фабрик. Тогда же, 27 июня, приняты постановления «О вывозе из Ленинграда ценностей и картин ленинградского Эрмитажа, Русского и других музеев» и «О вывозе из Москвы государственных запасов драгоценных металлов, драгоценных камней, Алмазного фонда СССР и ценностей Оружейной палаты Кремля».
11 июля Государственный Комитет Обороны (ГКО), возглавляемый Сталиным, утверждает первый список предприятий, которые должны быть перебазированы из Ленинграда, Киева и ещё нескольких городов Украины. Ведь надежда, что Красная Армия остановит немецкие войска на днепровских рубежах, пока сохраняется. Но стремительное наступление гитлеровских полчищ продолжается.
Опасность оккупации нависла над обширной территорией европейской части страны, где проживало 40% населения СССР и находились более 30 тысяч крупных и средних промышленных предприятий. При таких масштабах угроз ограничиваться частичной эвакуацией было невозможно.
Нельзя сказать, что многоярусная система, управлявшая огромным потоком людей и грузов, перемещаемых и днём, и ночью на восток, работала как часы. Ошибок в реализации заданий, спущенных из высоких кабинетов, хватало. Обстановка в зоне боёв постоянно менялась, и в таких условиях потери людских и материальных ресурсов были неизбежны. И всё-таки она, эта система управления, объединявшая Генштаб, Госплан, Народный комиссариат путей сообщения (НКПС) и остальные наркоматы, крупных сбоев не допускала.
Правительство направило на крупные железнодорожные станции уполномоченных Совета по эвакуации. Под их особым контролем находились перевозки населения, перемещаемого на восток. Ещё в июле 1941-го в стране приступили к созданию большой сети эвакуационных пунктов, где постоянно работали столовые, душевые, санпропускники. Начальники дорог ежесуточно, не позднее 22 часов, сообщали в НКПС об эшелонах с людьми, выезжавшими из прифронтовой полосы. В свою очередь Наркомат путей сообщения представлял в ГКО каждый день подробную справку о передвижении составов с эвакуируемыми жителями, число которых к концу 1942 года приблизилось к 17 миллионам. Да, при отступлении Красной Армии не удавалось вывезти в глубокий тыл все промышленные и сельскохозяйственные предприятия. Однако индустриальные гиганты стратегического назначения были эвакуированы.
Секрет «русского чуда»
От железнодорожников, занимавшихся их погрузкой и разгрузкой, требовалось ювелирное мастерство. Представьте только: на Новолипецком металлургическом заводе демонтировали две домны, чтобы потом заново смонтировать их на Урале. И такого рода уникальных технических операций было немало. Из Мариуполя, к примеру, предстояло отправить огромный прокатный стан с диаметром вальцов 1250 мм. Для отгрузки его потребовалось 800 вагонов.
Без народного энтузиазма невозможно было выдающееся достижение, потрясшее и друзей, и врагов СССР. В 1942 году промышленность восточных районов, где приступили к работе недавно эвакуированные предприятия, выпустила военной продукции столько же, сколько её производилось на всей территории страны в канун Великой Отечественной.
Маршал Советского Союза Георгий Жуков приравнял эвакуацию к величайшим битвам Второй мировой войны. В книге «Воспоминания и размышления» (первое из 15 изданий вышло в Москве в 1969 году в издательстве АПН) прославленный полководец так охарактеризовал суть «русского чуда»: «Приверженцы капиталистического строя не могли понять, как нашему правительству удалось осуществить в столь крупных масштабах демонтаж и перебазирование крупнейших экономических комплексов. В преимуществе социалистического строя, основанного на общественной народной собственности, и лежит ответ на загадку «русского чуда», над разрешением которой до сих пор бьются наши идеологические противники. Развитие военной экономики на востоке страны — на Урале, в Сибири, Заволжье и в других восточных районах шло двумя путями: всемерное ускорение уже начатых строительством предприятий, которые к началу войны не были закончены, и ускоренный монтаж эвакуированных. На крупнейших предприятиях Свердловской, Курганской, Пермской, Челябинской и других областей под руководством партийных органов шла гигантская работа. За два-три месяца создавались огромные предприятия. Ещё не закончилась стройка, а с завода прямо на фронт шла военная продукция: танки, самолёты, пушки, миномёты, снаряды и много другой техники и вооружения. Работали так, что уровень производства не только не падал, а, наоборот, всё время возрастал. Здесь сказались итоги воспитательной работы партии в предвоенные годы, особенно большая творческая работа партийных организаций на предприятиях. Недаром Геббельс в январе 1943 года заявил: «Кажется каким-то чудом, что из обширных степей России появлялись всё новые массы людей и техники, как будто какой-то великий волшебник лепил из уральской глины большевистских людей и технику в любом количестве».
Без этого «русского чуда» были бы невозможны победы под Москвой и Сталинградом, под Курском и Орлом, в других судьбоносных битвах Великой Отечественной. И на Знамени Победы, водружённом в Берлине над германским рейхстагом, есть и отсвет подвига, который совершался и днём, и ночью в тылу в 1941—1945 годах.
