| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
Сентябрь 1945-го, последние дни Квантунской армии и Второй мировой
… Начальник связи 1-го Дальневосточного фронта генерал-лейтенант Дмитрий Добыкин шел к Главнокомандующему советских войск на Дальнем Востоке, как на эшафот. Впервые за годы войны он должен был доложить маршалу Александру Василевскому о том, что не может выполнить его приказ.
Япония прекратила свои боевые действия против американо-английский войск. 14 августа 1945 года состоялось совещание при императоре и по радио было передано заявление о признании условий Потсдамской декларации. Однако командованию Квантунской армии приказ сложить оружие не поступил. Более того, рекомендовалось усилить сопротивление Советской Армии. Именно в эти дни наши части вели ожесточенные бои за Муданьцзян.
На заявление японского правительства спешно откликнулась администрация Белого дома. Президент Трумэн на пресс-конференции заявил, что удовлетворен этим сообщением и рассматривает его как капитуляцию Японии. Верховным Главнокомандующим союзных войск и уполномоченным по принятию капитуляции был назначен генерал Макартур. В свою очередь, Макартур издал директиву о прекращении военных действий против Японии.
Глава американской миссии в Москве генерал-майор Дин передал эту директиву в Кремль. Американцы надеялись провести хитрый дипломатический маневр, авось, русские тоже остановят свои войска. Уж очень им хотелось утвердиться хотя бы на части Маньчжурии. Ведь неспроста 13 августа 1945 года президент Трумэн отдал приказ командующему тихоокеанским флотом США адмиралу Нимитцу «оккупировать порт Дайрен около бывшей японской базы Порт-Артур прежде, чем туда вступят русские».
Однако мечтам американцев не суждено было сбыться. Генеральный Штаб Советской Армии заявил:
— Сделанное японским императором 14 августа сообщение о капитуляции Японии является только общей декларацией о безоговорочной капитуляции. Приказ вооруженным силам о прекращении боевых действий еще не отдан, и японские вооруженные силы по-прежнему продолжают сопротивление. Следовательно, действительной капитуляции вооруженных сил Японии еще нет.
Капитуляцию вооруженных сил Японии можно считать с того момента, когда японским императором будет дан приказ своим вооруженным силам прекратить боевые действия и сложить оружие и когда этот приказ будет практически выполняться.
Ввиду изложенного, Вооруженные Силы Советского Союза на Дальнем Востоке будут продолжать наступательные действия против Японии (конец цитаты).
В соответствии с позицией Генштаба Главком советский войск на Дальнем Востоке маршал Александр Василевский подписал обращение командующему Квантунской армией генералу О.Ямада. Советский Главком требовал прекратить боевые действия и сложить оружие, а для ведения переговоров направить военную делегацию.
Текст обращения было приказано немедленно передать командующему Квантунской армией. Но как это сделать? Была единственная возможность — только по радиосвязи.
Генерал-лейтенант Дмитрий Добыкин срочно собрал совещание, долго заседали. Обсуждали, но потом, как ни тяжело, начальнику связи пришлось доложить Главкому, что «он не видит путей решения этой проблемы».
Маршал выслушал своего подчиненного с каменным лицом и отпустил главного связиста, не проронив ни слова. Потом поднял трубку. Выполнение задачи было возложено на разведку фронта…
Утром 15 августа в Полевое управление, которое располагалось в лесу у деревни Духовская, приехал начальник разведки полковник Яков Ищенко. Он вызвал к себе помощника начальника разведотдела по радиосвязи майора Романа Гончара и вручил ему напечатанное на машинке и подписанное маршалом Василевским обращение. Вместе с обращением майору выдали мандат на право использования любых радиосредств всех организаций и ведомств Приморского края для выполнения задания командования.
Все было понятно, только власть этого документа пока не распространялась на Ямаду, со штабом которого майору предстояло установить «горячую линию». Дело в том, что в ходе боев радиосвязь Квантунской армии была практически уничтожена, управление войсками по радио потеряно. Отсутствовала даже связь Главного штаба с фронтами и соединениями, не говоря уже о низших звеньях.
Майор Гончар был опытным разведчиком-радистом. С 1942 по 1945 год служил на Карельском фронте, возглавлял радиоузел военной разведки фронта, получал радиограммы из глубокого тыла противника.
Опыт, интуиция помогли и теперь. В информации оперативной части отдельного радиодивизиона «выловил» внешне непримечательный факт. Штаб Квантунской армии предпринимал упорные попытки связаться с некоторыми своими корреспондентами, которые с началом наступления советских войск не отвечали на вызовы. Взял на заметку двух корреспондентов, которых могли вызвать на связь уже нынешним вечером. У них были самостоятельные радионаправления. Чувствовалось, японской командование весьма интересует судьба этих «пропавших без вести».
Дальнейший анализ корреспондентов показал: они применяют международный Q-код и радиожаргон, вот только цифры и буквы передают не кодом Морзе, принятом во всем мире, а своим кодом — Катакана. Нашли радиста, владеющего кодом Катакана, двух переводчиков — с японского и английского. Перевели обращение на оба языка и выехали на одну из радиостанций узла. Было примерно шестнадцать часов. Вызов корреспондента-агента из Чанчуня, где размещался штаб Квантунской армии, ожидался в этот час.
Эту радиостанцию выбрали неспроста. Ее тон соответствовал тону японского передатчика. Кроме того, следовало выйти всего лишь на десятипроцентную мощность, чтобы не спугнуть японцев.
В 17 часов обнаружили вызов корреспондента. Быстро настроили передатчик на его волну и ответили. Сообщили японцам: имеем радиограмму. Спросили о готовности к приему. Ничего не подозревавшие операторы штабного узла связи Квантунской армии ответили согласием.
Тут же включили передатчик на всю входную мощность и передали обращение кодом Катакана на японском языке. Каждое слово повторили дважды.
Закончили передачу. Попросили подтвердить прием. Японцы не ответили.
Полковник в отставке Роман Гончар вспоминает:
— Я вновь включил передатчик и лично передал обращение международным кодом Морзе на английском языке. После слов «Маршал Советского Союза Василевский» от себя добавил, что ответ ожидаем по широковещательной радиостанции Чанчуня. Мы были твердо уверены, что обращение в штабе Квантунской армии принято. Для полной уверенности использовали и другой путь. Прибыли на широковещательную станцию города Ворошилов и, предъявив мандат, настроили передатчик на волну Чанчуньской радиостанции. Проверили — настройка точная, внакладку. По микрофону передали обращение на японском и английском языках. Затем обращение кодом Морзе на английском языке, а радист-разведчик кодом Катакана на японском языке.
Вечером 15 августа я доложил начальнику разведки: задание выполнено, связь со штабом Квантунской армии установлена, обращение Главкома передано.
Оперативный дежурный радиоузла получил распоряжение непрерывно следить за работой радиостанции японцев в Чанчуне.
Однако ни 16-го, ни утром и днем 17 августа японцы не отвечали. Они явно тянули с ответом (конец цитаты).
Отсутствие ответа воспринималось как невыполнение боевой задачи. Начальник разведки фронта полковник Яков Ищенко звонил по три-четыре раза в день. В эти дни майор Гончар наслушался немало резких слов.
Только 17 августа в пять часов вечера командующий Квантунской армией генерал Ямада ответил, что им отдан приказ о капитуляции и прекращении боевых действий. В этой же радиограмме он сообщил, что завтра для переговоров о капитуляции он направляет делегацию во главе с начальником штаба армии генерал-лейтенантом Хигосабура Хата. Сообщались опознавательные знаки и номер самолета.
Приказ японским командующим был действительно отдан, но из-за потери связи он не дошел до войск. Пришлось Ямаде посылать самолеты в районы боевых действий, а также в северные части Кореи, и сбрасывать листовки с приказом о капитуляции.
18 августа японская делегация была в Харбине. В этот же день на аэродром Харбина высадился советский десант. Десантники взяли под охрану важнейшие объекты — мосты, электростанции, вокзал.
— А война еще шла, — напишет в своих воспоминаниях маршал Константин Мерецков, — 19 августа из Харбина на командный пункт нашего фронта был доставлен начальник штаба Квантунской армии генерал-лейтенант Хата с группой генералов и офицеров. Он был принят Василевским и мною… Мы предъявили Хата конкретные требования, указали сборные пункты сдачи в плен, маршруты движения к ним и время. Хата согласился со всеми указаниями советского командования.
Он объяснил, что приказ штаба Квантунской армии о капитуляции не удалось довести до японских войск своевременно ввиду того, что в первые дни советского наступления была прервана связь с соединениями, и японская армия потеряла сразу же управление.
…А. М. Василевский послал с Хата командующему Квантунской армией генералу Ямада ультиматум (конец цитаты).
А майору Роману Гончару запомнился допрос начальника разведки Квантунской армии. Он отказался от переводчика и отвечал на русском языке. Когда его спросили об обращении Василевского к Ямада, ответил, что получил его 15 августа. То есть в тот день, когда и передал Гончар.
«Почему долго не отвечали?» — спросил полковник Ищенко. — «Сообщили императору и ждали его решения» …
19 августа японские войска начали капитуляцию. К концу августа было полностью закончено разоружение Квантунской армии и других частей, располагавшихся в Маньчжурии и в Северной Корее. Успешно прошла операция по освобождению Южного Сахалина и Курильских островов.
2 сентября 1945 года Вторая мировая война завершилась. 3 сентября 1945 года Верховный Совет СССР объявил этот день праздником победы над Японией.
На фото: полковник Роман Гончар (в центре) (Фото: из архива автора)
