| Следующая > |
|---|
В начале апреля в столице прошел Московский экономический форум (МЭФ). Мероприятие началось с пленарной дискуссии «Новая индустриализация и умножение народа». Ее модератором выступил Константин Бабкин, председатель Форума, совладелец завода «Ростсельмаш».
Участие в дискуссии приняли: Сергей Глазьев, академик РАН; Александр Дугин, философ, политолог и социолог; Николай Коломейцев, первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы по труду, социальной политике и делам ветеранов; Бесарион Месхи, ректор ФГБОУ ВО «Донской государственный технический университет»; Станислав Наумов, заместитель председателя Комитета Государственной Думы ФС РФ по экономической политике; Виктор Таранин, генеральный директор АО «Дашковка», эксперт комитет Государственной Думы по аграрным вопросам.
Участники дискуссии обсудили будущее России при опоре на традиционные ценности, взаимосвязь промышленного роста и демографического развития, влияние экономической политики на рождаемость, принципы новой индустриализации и умножения народа. Особое внимание уделили вопросам обеспечения подготовки качественных и квалифицированных кадров с учетом изменений в структуре населения, а также ключевым изменениям науки, образования и подготовки специалистов в условиях демографических проблем.
Предлагаем вашему вниманию выступления С. Глазьева, Н. Коломейцева и В. Таранина.
Сергей ГЛАЗЬЕВ, академик РАН, председатель Научного совета РАН:
– Я хотел бы начать свое выступление с того, чтобы определить, как мне кажется, три главных причины демографической катастрофы, в которую мы попадаем последние десятилетия. В текущей экономической ситуации я вижу их три. Первое – это чудовищное социальное неравенство. Второе – это крайне низкая зарплата у значительной части нашего работающего населения. Треть наших наемных работников получают зарплату тысячу рублей в день и меньше. И культ потребительства. Вот все это вместе разрушает семьи, не дает возможности формировать многодетные большие семьи для большинства наших граждан. И выход из этого, конечно, связан с экономической политикой новой индустриализации. И, собственно, о ней я хочу сегодня и поговорить.
Как вы знаете, в этом году мы рапортовали о том, что у нас высокие темпы экономического роста. Мы находимся в первой пятерке «Двадцатки» по темпам экономического роста. Но надо сказать, что этот рост достигнут не благодаря, а вопреки сложившейся макроэкономической ситуации. Если мы посмотрим прогнозы, с которыми выходят наши министерства, ведомства, отвечающие за экономическое прогнозирование, они, как правило, существенно хуже факта последние годы. То есть идет недооценка возможностей экономического развития. Если поставят презентацию, я вам покажу на слайдах, как это выглядит по факту.
У нас идет спор с Центральным Банком в течение длительного времени, какой же предел выпуска продукции. В Центральном Банке уверены, что мы находимся на пределе, поэтому они дают темпы роста обычно в два раза ниже, чем по факту получается в последние годы. На самом деле у нас возможности огромные. Начну с того, что мы теряем в год по 100-200 миллиардов… Загрузка производственных мощностей составляет не более 65%, в машиностроении и того ниже. Вывоз капитала в совокупности за последние полтора десятилетия – порядка триллиона долларов. Если бы эти деньги были вложены в инвестиции, то норма накопления была бы в полтора раза выше. Мы могли бы развиваться быстрее.
Центральный Банк считает, что мы на пределе возможностей по той причине, что у нас низкая безработица. Они руководствуются устаревшей догмой, которую экономическая наука отвергла пятьдесят лет назад. Там такая простенькая связь – я буду об этом подробнее говорить на сессии про Центральный Банк, – исходя из которой, якобы существует закономерность: чем ниже безработица, тем выше инфляция. То есть если низкая безработица и дальше идет накачивание денег, получается инфляция. Высокая безработица – значит, более низкая инфляция. То есть они таким образом борются с занятостью.
На самом деле у нас надо говорить о другом, о сверхэксплуатации труда. Наш работник производит на единицу зарплаты в три раза больше продукции, чем в Европе. И уже зарплата сегодня даже ниже, чем в Китае. Центральный Банк не понимает, что у нас огромные резервы, в том числе, связанные с возможностью роста фондовооруженности, роботизации, внедрением новых технологий, которые расширяют этот трудовой потенциал. Наш работник мог бы производить гораздо больше, если бы фондовооруженность труда… А для чего нужны инвестиции? Для той же роботизации, где мы в сто раз меньше по уровню развития, чем передовые страны. Для внедрения автоматических линий производственных и так далее.
Так вот этот спор, какие у нас пределы возможности роста, разрешен последние три года благодаря росту госзаказа. Вот здесь вы видите, в этой таблице, что у нас темпы роста двузначные в производстве вычислительной техники, в оптоэлектронике. В обрабатывающей промышленности мы идем с темпом 9% в год уже третий год подряд. И главным драйвером является рост государственного спроса по понятным причинам.
Этот рост подкреплен опережающим ростом инвестиций. В эти сферы вкладываются большие деньги. Темпы роста здесь 20, 30 и даже 60%. Это доказывает, что потенциал роста существует и он достаточно большой. По регионам видно, основные наши регионы с обрабатывающей промышленностью показывают достаточно высокие темпы роста. То есть потенциал выпуска есть, он составляет не менее 8% в год. Мы могли бы производить сегодня на четверть больше продукции, чем производим, если бы обеспечили связывание всех имеющихся ресурсов в производственном процессе.
Вот загрузка производственных мощностей, о которых я говорил. Она немножко поднялась в последние годы, но все равно ниже 65%.
Мощности не могут быть загружены по той причине, что недоступен кредит. У нас недооценивается роль кредита в экономическом росте. Наука знает, что кредит – это главный способ авансирования экономического роста уже последние 150 лет. Без кредита не может быть развития экономики. Промышленность закредитована очень сильно, и сейчас практически большую часть доходов вынуждена выплачивать по проценту за кредит. И за исключением добывающей промышленности и субсидируемых отраслей практически вся экономика лишена доступа к кредиту. А раз нет кредита, значит, не может быть инвестиций, потому что на просто оборотных средствах осваивать современные технологии нереально. Вывоз капитала, о котором я говорил.
Какие могут быть темпы роста? Здесь показана сравнительная динамика развития нашей страны в сравнении с Китаем и западными, уже недружественными нам, странами. Видно, что мы плетемся в хвосте западных стран, потому что стали их сырьевой периферией. И у нас темпы роста не могут быть выше, чем были потребности в нашем сырье наших главных торговых партнеров. А вот Китай увеличил выпуск продукции практически на порядок за 25 лет. За счет чего? За счет наращивания кредита.
Вы видите, в 7 раз вырос выпуск продукции, в 8 раз выросли инвестиции, в 9 раз вырос объем кредита. Это целевой кредит, который был реализован через систему коммерческих банков и институтов развития, о чем мы также будем говорить на сессии, посвященной денежно-кредитной политике.
Мы видим возможности увеличения выпуска продукции не менее чем на 8% в год. В горизонте до 2035 года это дает многократный рост выпуска. Но для этого необходимо еще большее наращивание кредита и инвестиций. И самое важное, это не менее чем трехкратное сейчас увеличение расходов на внедрение новых технологий. Эти цифры обоснованы в программе «Социальная справедливость и экономический рост», которую мы разрабатывали в рамках Всемирного Русского Народного Собора. Она обоснована, и ресурсы для реализации таких темпов роста есть.
Но понятно, что при том уровне инвестиций, который у нас сейчас имеется, об этом даже невозможно говорить. Мы до сих пор инвестируем практически вдвое меньше, чем инвестировали в последние годы Советского Союза. И эта норма накопления капитала недостаточна даже для простого воспроизводства, не говоря уже о развитии.
Почему это происходит? В течение многих лет денежные власти нас загнали в порочный круг, когда они борются с инфляцией путем повышения процентных ставок. Они примитивизировали денежную политику до фактически одного инструмента манипулирования ключевой ставкой. Они пытаются побороть инфляцию путем сжатия спроса. Повышение процентной ставки влечет сокращение кредита для инвестиций. Следствием этого становится технологическое отставание. Технологическое отставание влечет падение конкурентоспособности, расплачиваться за которое приходится девальвацией рубля. А девальвация рубля является главным фактором инфляционных волн. Этот порочный круг делает невозможным достижение целей по таргетированию инфляции.
Сколько они уже? Больше 10 лет занимаются таргетированием инфляции, и мы столь же далеки от этого таргета по инфляции 4%, который у них является символом целевым. На самом деле снизить инфляцию можно только за счет научно-технического прогресса. Это главный фактор экономического роста и одновременно главный фактор снижения инфляции, потому что он позволяет снижать издержки, расширять выпуск продукции, поднимать производительность труда, расшивать ресурсные ограничения, поднимать качество и таким образом обеспечивать долгосрочную стабильность. Поэтому для того чтобы выйти на опережающее экономическое развитие с темпами не менее 8% в год, необходимо разорвать этот порочный круг денежно-кредитной политики и выйти на круг экономического процветания, где целевые кредиты, реализуемые по приоритетным направлениям экономического развития, которые формирует правительство, должны обеспечить наращивание инвестиций в перспективных производствах, модернизацию экономики и экономический рост.
Сейчас денежные власти высасывают деньги из экономики. Они сейчас балансируют экономику. Баланс между Центральным Банком и экономикой, вы видите, это минус триллион рублей, высосанный из экономики. Потери, которые мы получили, – порядка 50 триллионов недополученной продукции.
Для того чтобы выйти на реализацию стратегии опережающего развития (здесь она показана с темпом не менее 8% в год), это пятисоставная стратегия – форсированный рост нового технологического уклада, динамическое наверстывание в сферах, где мы близки к передовому уровню научно-технического прогресса, углубление переработки сырья, догоняющее развитие, где мы отстали сильно, и стимулирование инновационной активности.
Для выхода на 8-процентные темпы роста необходимы не менее чем 15-процентные темпы наращивания инвестиций. Достигается это через целеориентированную денежно-кредитную политику. Об этом будем говорить на сессии про Центральный Банк. Сейчас только замечу, что мы здесь не затрагиваем вопрос ключевой ставки, важно понимать. Мы говорим об использовании специальных инструментов рефинансирования, которыми обладает Центральный Банк. Это раньше называлось «кредитные линии», по которым кредит целевым образом направляется на инвестиции в перспективных направлениях развития, в те же национальные проекты.
Эти инвестиции гарантируются специнвестконтрактами и прочими взаимными обязательствами между государством и бизнесом, но они должны быть подкреплены дешевым кредитом. При таком подходе стратегическое планирование становится реальностью, экономика работает на максимизацию связывания имеющихся ресурсов в перспективных направлениях экономического развития.
Я буквально пролистаю несколько текстовых слайдов, чтобы зрители увидели. Целевая кредитная политика, экспортные пошлины на вывоз сырья, их надо восстанавливать, потому что эти сверхприбыли от экспорта – это не только природная рента, которая должна государству принадлежать, но это в основном источник вывоза капитала. Если сырьевые сектора не реинвестируют эти деньги, то, значит, надо экспортную пошлину восстанавливать и направлять в институты развития. Ну и стабилизация курса рубля, разумеется, как необходимое условие для благоприятного инвестиционного климата.
Николай КОЛОМЕЙЦЕВ, первый заместитель председателя Комитета Государственной Думы по труду, социальной политике и делам ветеранов:
– Теперь по сути нашего Форума. Вы знаете, я с Александром Гельевичем (Дугиным. – Ред.) не согласен (насчет факта отказа России от либеральной, западоориентированной модели экономики. – Ред.). Белоусов-то сказал: а давайте посмотрим, кто занимает фундаментальные экономические и финансовые посты в Российской Федерации. Эльвира Сахипзадовна Набиуллина. Это гиперлиберал чубайсовского пошиба. Министр финансов, который нигде, кроме Министерства финансов, не работал, прошел школу Чубайса, Кудрина, и они до недавнего времени оба были исполнительными директорами МВФ, которые проповедуют принцип Вашингтонского консенсуса, который принуждает нас, в принципе, все свои конкурентные преимущества канализировать ныне на недружественный Запад, несмотря на три года СВО. В скобочках – войны.
Переходя к своей точке зрения, которую я излагаю от имени КПРФ, наша проблема заключается в том, что у нас двойственность есть во всем. Если посмотрите, у нас, в принципе, позитивные итоги 2024 года в части экономики, но, как сказал Сергей Юрьевич Глазьев, они же достигнутся за счет вливания денег в гособоронзаказ. А давайте посмотрим состояние гособоронпредприятий глазами Чемезова, который, выступая в конце ноября в Совете Федерации, сказал: «Если продолжится нынешняя денежно-кредитная политика, то в стране начнется массовое банкротство». Почему? Есть указ Президента. Невыполнение гособоронзаказа – это уголовка. А процентная ставка, когда вы кредит ниже 27-30% не возьмете, вынуждает руководителей предприятий брать эти самые кредиты, для того чтобы выполнять гособоронзаказ. В результате, со слов Чемезова, две трети предприятий гособоронзаказа находятся в предбанкротном состоянии.
Посмотрите малый и средний бизнес. Кредиторская задолженность малого и среднего бизнеса выросла на 6 трлн. С 12 трлн на 1 января 2024 года до 18 трлн на 1 января 2025 года.
Давайте посмотрим с точки зрения состояния общества, которое как раз и влияет на демографию. Все говорят: «У нас все хорошо, все улучшается». Да, правда, что растет количество многодетных семей, но оно растет крайне медленно. Но вдумайтесь в эти цифры. 50 млн наших сограждан имеют кредиты, из которых треть имеют от 3 до 5 кредитов. При этом 8 млн имеют не просто кредитов три и более, но имеют кредиты в микрофинансовых организациях под 365%.
С учетом принятия закона о банкротстве физических лиц наблюдается следующая динамика. В прошлом году банкротами объявлено 431 тыс. С момента введения института банкротства – 1 млн 533 тыс. наших сограждан являются банкротами. И тенденция последние 5 лет – минимум 25% прирост. Это о чем говорит? Это говорит о том, что тенденция обнищания общества налицо. И куда пойдут эти 30%, имеющие три и более кредита?
С моей точки зрения, подавляющее большинство из них не смогут погасить эти кредиты в силу ранее обозначенных коллегами вопросов о заработной плате. Но если посмотреть дальше, то у нас ведь ситуация следующая. Банки жиреют – 4 трлн за прошлый год. Но фактически вся помощь всем отраслям, получается, косвенно идет банкам. А если вы посмотрите, то 19 отраслей у нас имеют рентабельность ниже 13%, а из этих 10 – меньше 10%. Это о чем говорит? Что введенная ключевая ставка и депозит, ключевая плюс 1, вымыли инвестиционное желание у всех банков.
Если вы посмотрите, то флоаторы – это самая ценная бумага Минфина, в основном все госбанки имеют. Зачем банку вкладывать в рискованный бизнес, если они могут положить деньги и получить то, с чем они борются? Вертолетные деньги. 118 трлн на депозитах – можете себе представить? Из них 58 – у физических лиц. Конечно, хотелось бы узнать, у каких физических лиц. Но проблема-то заключается в том, что инвестировать не хотят, а мы съедаем будущее.
Но если посмотреть дальше, то ситуация – еще хуже. Потому что у нас смертность – за последние три года мы потеряли почти 2 млн. Это разница смертности и рождаемости. Плюс почему нет рождаемости? Минимальный прожиточный минимум не соответствует действительности. Эксперты посчитали: для того чтобы семья из четырех человек функционировала нормально, надо не менее 80 тыс. рублей. Посчитайте, какая зарплата должна быть средняя. Но среднюю от медианной считают, у нас все в методике расчета.
Вот все хорошо, говорят, нацпроекты – это движение вперед. Мы посмотрели, правительство ввело такую интересную лингвистику – амнистия показателей. Для чего? Чтобы получать KPI, первичные показатели с помощью хитрых механизмов уменьшают результат. Из десяти нацпроектов выполняли два. Я вас спрашиваю: зачем же нацпроект, который в принципе не решает вопрос? Или зачем руководители, которые корректируют цифры, а не выполняют их?
Для примера, программа или нацпроект «Демография» выполнена на 99%, а смертность – минус 650 за прошлый год. Понимаете? Поэтому, с нашей точки зрения, необходимы фундаментальные вопросы какие? Первое – необходима национализация Банка России. Но для начала хотя бы надо ввести в закон о Банке России ответственность за экономический рост. Кстати говоря, у всех стран «Двадцатки», кроме России, Центральный Банк имеет обязанность отвечать за рост экономики.
Второе – политика процентных ставок. 21% – это убийство экономики, я с Сергеем Юрьевичем на 200% согласен. Но как можно бороться с ростом цен? Здесь многие руководители сидят. Если вам дали кредит под 30%, вы куда его? Вы его определите в себестоимость. А себестоимость куда? В цену. Как можно керосином бороться с огнем? Поэтому мы убеждены, что эта политика таргетирования ничем не определена, кроме как желанием удушить собственную экономику. Мы, кстати говоря, сейчас на отчете будем ставить вопрос о недоверии Набиуллиной, потому что мы считаем, что она, в принципе, ведет политику удушения нашей экономики.
И в завершении я хотел бы о чем сказать. Традиция – это самое правильное, что может нас возродить. Но должна быть традиция и в деятельности банка, и в функционировании экономики. Надо перейти от экономики освоения средств, которая у нас, в принципе, культивируется 35 лет, к экономике решения проблем. Тогда мы решим многие проблемы и начнем возрождение страны, а не такую скачкообразную стагнацию от кризиса к кризису. Потому что я убежден, что сегодня у нас, в принципе, кризис. Но кризис принятия решений. Потому что мне непонятна позиция, скажем, верхнего руководства: почему надо терпеть ЦБ, который потерял 356 миллиардов долларов золотовалютных резервов?
Кстати, я перед вами сижу, на протяжении всего времени ставил вопрос: чем обеспечена сохранность наших ЗВР? Но до сих пор и в суд никто не подал, понимаете? Поэтому я желаю Форуму прямых дискуссий и нахождения правильных рецептов для возрождения нашей страны. Спасибо.
Виктор ТАРАНИН, генеральный директор АО «Дашковка», эксперт Комитета Госдумы по аграрным вопросам:
– Что вообще сегодня происходит? В концепции записано, что через 5 лет будет коэффициент рождаемости 1,6, сегодня – 1,4. Еще через 5-6 лет будет 1,8. Но разве эта цель оправдывает то, что нам нужно? Нет, конечно. А какая цель, такой будет и результат. А этот результат ведет к тому, что можно практически ничего не делать, а жить так, как мы живем, и все как бы будет хорошо.
И я, может, сейчас буду говорить для кого-то о каких-то мерах не совсем популярных, но если мы не примем кардинальных мер, то, я думаю, будущее России будет под вопросом. Что бы я хотел сказать в первую очередь, почему малая рождаемость? Женщина, которая уходит в декрет, за два месяца до рождения ребенка и до полутора лет получает порядка 40% от средней заработной платы. Я так прикинул, в среднем, эта зарплата будет составлять где-то от 15 до 28-30 тысяч. Это на двоих. То есть женщина сразу попадает куда? На нижний уровень по материальному обеспечению.
Я бы здесь предложил хотя бы не до полутора лет выплачивать, а до трех лет, потому что не хватает садов и устроить в сад невозможно, поэтому нужно строить сады, а пока нет, надо поддерживать их материально. Я думаю, до трех лет. Дума могла бы принять это постановление.
Далее. У нас в среднем более 500 тысяч абортов. Причины здесь разные. У каждого человека причины разные, но, в том числе, в первую очередь, я считаю, это и материальные причины. Второе, могут быть и социальные, плюс еще может быть непредвиденная беременность. 500 тысяч человек, а у нас на 594 тысячи смертность превысила за 2024 год рождаемость. Почему бы нам не организовать дом малютки? То есть приходит женщина, она называет причины, но ей говорят: «Роди этого ребенка, мы можем у тебя забрать в дом малютки, но забрать так, что ты в какой-то момент времени можешь его вернуть к себе». Я думаю, это бы сыграло хорошую роль в повышении рождаемости.
Далее я хочу поддержать, во-первых, что здесь говорилось о ценностях семейных, и здесь больше нужно еще подключиться средствам массовой информации. Больше показывать не танцульки, а семьи, которые по-настоящему счастливы, где много детей.
Я говорю, а ведь, собственно говоря, на все это требуются деньги. А где их взять? Денег, понятно, всегда не хватало и не хватает. Пусть для некоторых будет это непопулярная мера, но я посчитал, у нас мужчин холостых от 25 до 45 лет порядка 30 миллионов. И они не женятся не только потому, что… У многих материальное положение хорошее, но они привыкли так, что все для него делается, пропаганда: «Ты живешь один раз, должен жить для себя, и никому ты ничего не должен».
Конечно, эта концепция совершенно не то, что неправильная, она вредная.
У нас в свое время в стране был налог на бездетность. Так вот, если у нас таких людей 30 миллионов, я предлагаю кардинально решить вопрос, ввести налог на бездетность – порядка 20% от заработной платы. Да-да, если мы хотим решить этот вопрос. Если мы хотим идти по убывающей, давайте ничего делать не будем, а говорить, что у нас все хорошо, все разрешится и так далее. А что мешает? Молодой человек. Говорить: «О, Вы женаты? Вам сколько лет? Что Вы не женитесь?» Вы сейчас говорите: «О, плохо!»
(Реплика из зала)
Правильно Вы говорите. А то, что в России живут, получили здесь образование, здесь лечение и прочее… Они, значит, надо нам бриллианты, надо нам в Дубай, а потом-то пустоцвет получится. Нет семьи, и у вас ничего, будущего-то нет. И фамилии ваши забудутся, и род ваш весь забудется. Понимаете? А когда семья есть… У меня у сына четверо детей, у дочери двое детей. Это прекрасно, когда мы вместе собираемся. Сейчас уже внуки большие, это же прекрасно. И я знаю людей, которые под старость остаются одни, а потом говорят: «Да я прогулял там, то проделал, жил счастливо, а сегодня даже никто ко мне не придет». Нет тех людей, о которых он должен был заботиться раньше.
Здесь представители Думы. Жаль, что здесь нет представителей «Единой России». Первое, что можно, это продлить выплату в декрете до трех лет и ввести налог до 20%.
И следующее хочу сказать: у нас сейчас развестись можно в постели – сидишь, подал на «Госуслуги». Кто-то кому-то чай или кофе не подал – можно найти на «Госуслугах». А давай разведемся – а давай. И никто не уговаривает, что нужно подумать, прежде чем развестись. Эта доступность, вседозволенность и приводит к тому, что у нас рождаемость такая плохая.
(Реплика из зала)
А потому что ты мужчина, понимаешь? А мужчина, он всегда должен быть над женщиной, руководить должен, дорогой мой, а ты всё бриллианты да в Дубай. Что там делать, Господи? Солнечный удар хватит тебя, и будешь хорош там.
Я хочу поблагодарить вас за терпение. Что я сказал для кого-то плохое, примите за хорошее, потому что наше дело правое, рождаемость и победа будет за нами. Спасибо.
