| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
Сегодня мало кто знает, что автором многих текстов сводок с фронтов, звучавших по радио «От Советского информбюро…», которые в годы войны, затаив дыхание, слушали миллионы не только граждан СССР, но и во всём мире, был… Александр Михайлович Василевский. В начале войны — генерал-лейтенант, а в конце её — маршал, дважды Герой Советского Союза.
Дважды кавалер ордена «Победа» (кроме него, дважды кавалеры этого ордена — И.В. Сталин и Г.К. Жуков) А.М. Василевский фактически был третьей после И.В. Сталина и Г.К. Жукова фигурой в советском военном руководстве в период 1942—1945 годов. Он, как и Жуков, занимал особое место в Ставке Верховного Главнокомандования, систематически и в полном объёме занимаясь управлением Вооружёнными Силами в стратегическом масштабе.
По признанию военных историков и экспертов, вершиной полководческого искусства А.М. Василевского стала Маньчжурская стратегическая наступательная операция Красной Армии (август-сентябрь 1945 года, подробно мы рассказали о ней в публикации «Гений маршала, подвиг солдата», «Правда», 2—3 сентября 2025 года, №95). По пространственному размаху подобной стратегической операции не проводилось за всю мировую историю войн.
Маршал Советского Союза Г.К. Жуков отмечал, что А.М. Василевский «не ошибался в оценке оперативно-стратегической обстановки. Поэтому именно его И.В. Сталин посылал на ответственные участки советско-германского фронта в качестве представителя Ставки. В ходе войны во всей полноте развернулся талант Василевского как военачальника крупного масштаба и глубокого военного мыслителя. В тех случаях, когда И.В. Сталин не соглашался с мнением Александра Михайловича, Василевский умел с достоинством и вескими аргументами убедить Верховного, что в данной обстановке иного решения, чем предлагает он, принимать не следует».
Интересен взгляд на взаимоотношения между Василевским и Жуковым генерала армии С.П. Иванова, хорошо знавшего обоих. С.П. Иванов отмечал, что между полководцами не было и тени соперничества: А.М. Василевский «довольно определённо отдавал пальму первенства Г.К. Жукову», а тот, со своей стороны, «всегда вёл себя с начальником Генерального штаба как равный с равным».
Оба выдающихся военачальника были непохожи друг на друга — ни по характеру, ни по темпераменту: Жуков — властный, категоричный, Василевский — исключительно тактичный, корректный, всегда стремившийся не приказать подчинённому, а убедить его в необходимости выполнить поручение. В период активных военных действий Жуков и Василевский гармонично друг друга дополняли и относились друг к другу с глубоким уважением. Их тандем стал генератором важнейших стратегических идей, в частности, при планировании, подготовке и проведении операций в районе Сталинграда и Курска, при освобождении Украины и Белоруссии и в ряде других операций Великой Отечественной. Да и в личной жизни они стали близки: в 1948 году дочь Жукова Эра стала женой сына Василевского Юрия и родила ему двух дочерей…
О подлинном величии полководческого таланта Василевского свидетельствует оценка генерала армии Махмута Гареева (1923—2019), советского и российского военачальника, военного теоретика и историка, президента Академии военных наук РФ: «Значение победы под Сталинградом… Большая роль в её достижении принадлежит А.М. Василевскому. Весьма удачный и оригинальный замысел этой вошедшей в мировую историю классической операции, её блестящее осуществление свидетельствовали о выдающихся полководческих способностях Василевского. В Курской битве благодаря выдержке и дальновидности Сталина, гибкости и незаурядности стратегического мышления Жукова и Василевского был выработан совершенно новый взгляд на стратегическую оборону, чего не удалось сделать в 1941 и 1942 годах. Это крупное открытие в военном искусстве, не потерявшее значения и в современных условиях».
Генерал А.В. Горбатов однажды охарактеризовал маршала Василевского как «генерала выдающихся способностей и в то же время человека скромного и обаятельного». Генерал армии С.М. Штеменко вспоминал: «Чем лучше я узнавал его, тем больше укреплялось у меня чувство глубокого уважения к этому по-солдатски простому и неизменно скромному, душевному человеку, военачальнику с большой буквы».
Отношение к Василевскому западных СМИ можно описать как восхищённое изумление, смешанное с ужасом, что порождало статьи, содержавшие нелепые и даже смешные мифы. Так в 1943 году, в канун Курской битвы во влиятельном американском еженедельнике Time вышла статья под названием «World battlefronts (Victory is a Fighting Word)» — «Фронты мировых баталий (Победа — Сражающееся слово)», а на обложке журнала был портрет маршала А.М. Василевского. В статье о нём сказано как об успешном молодом военачальнике, которого выдвинул И.В. Сталин. Согласно журналу, Василевский одновременно разрабатывает общую стратегию, командует генштабом и руководит военными комиссарами (последнее — явный вымысел). Как сообщают далее авторы, Василевский — сын то ли богатых казачьих конезаводчиков, то ли зажиточных крестьян и происходит из польского рода (всё перечисленное — полнейший бред).
7 декабря 1977 года в газете The New York Times вышел пространный некролог, в котором американское издание сообщало о смерти советского военного руководителя под заголовком «Soviet army leader, Vasilevsky, is dead». И в этом, в целом уважительном к Василевскому тексте сообщается, что будущий маршал родился в казачьей станице близ реки Дон, то есть было продолжено мифотворчество, начатое ещё в 1940-х годах. В статье перечислены основные вехи военной карьеры маршала и названы проведённые им успешные военные операции. Единственный раз, когда автор действительно даёт явную положительную оценку Василевскому, так это рассказывая об участии маршала в разработке и реализации операции под Сталинградом. Василевскому отведена главная роль в планировании Сталинградской битвы, которую военные историки считают одним из поворотных моментов во Второй мировой войне. Маньчжурская же операция, ставшая вершиной полководческого искусства А.М. Василевского, не была упомянута совсем. Вместо этого в статье был сделан намёк на то, что Япония капитулировала без какого-либо участия советских войск.
Что касается вклада Василевского в успех Сталинградского сражения, то многие исследователи считают, что 12 сентября 1942 года на совещании в Ставке Верховного Главнокомандования именно Василевский произнёс историческую фразу: «В Сталинграде контрудары успеха не принесут, надо искать иное решение», на которую очень одобрительно отреагировал Сталин. И когда это «иное решение» было найдено, с самого начала битвы за Сталинград представитель Ставки А.М. Василевский неделями находился на фронтах, а в ходе контрнаступления впервые руководил тремя из них: Сталинградским, Донским и Юго-Западным. В сложной оперативной обстановке он принимал и реализовывал на месте ответственнейшие решения, которые без него не мог самостоятельно осуществить ни один из командующих фронтами. Бывало, вначале Василевский сам отдавал приказания, а потом согласовывал их с Верховным Главнокомандующим.
Историки потом отмечали, что в Сталинграде Василевский сразился с главным гитлеровским стратегом — фельдмаршалом Эрихом фон Манштейном, о котором британский военный журналист Дэвид Ирвинг написал: «Уважение, испытываемое Гитлером к Манштейну, граничило со страхом».
«Я выходец из духовного сословия. Но таких людей в России были десятки тысяч. Я был офицером в царской армии. Но и их в России насчитывалось множество», — писал о себе Александр Михайлович в книге «Дело всей жизни. Воспоминания начальника Генштаба».
Родился Александр Михайлович в селе Новая Гольчиха Кинешемского уезда (ныне вошло в состав города Вичуга Ивановской области) в семье церковного регента и псаломщика Михаила Александровича Василевского, мать будущего военачальника, Надежда Ивановна, была дочерью псаломщика. Так что выбор жизненного пути Михаила был предопределён семейными традициями: в 1909 году после окончания кинешемского духовного училища он начал обучение в Костромской духовной семинарии.
Впрочем, сам Александр о том, чтобы стать священником, всерьёз не думал: «Я мечтал, окончив семинарию, поработать года три учителем в какой-нибудь сельской школе и, скопив небольшую сумму денег, поступить затем либо в агрономическое учебное заведение, либо в Московский межевой институт».
В юности больше всего его привлекало земледелие, сельское хозяйство.
Большинство учащихся семинарии в те годы использовали диплом духовного учебного заведения как трамплин для получения светского образования. «Почти все мы мечтали пойти по стопам таких семинаристов, как Н.Г. Чернышевский и Н.А. Добролюбов. Все мы отлично знали, что именно в костромской семинарии учились профессор медицины В.С. Груздев, профессор физики Г.А. Любославский. Знали мы и то, что семинаристами были такие крупнейшие учёные, как академики Ф.И. Успенский и В.Г. Васильевский, В.О. Ключевский и И.П. Павлов, тогдашний ректор Московского университета М.К. Любавский», — вспоминал маршал.
Обучение Василевского в семинарии запомнилось ему забастовкой семинаристов, в которой он принял участие. Это произошло в 1909 году, когда семинаристы Костромы присоединились к всероссийской стачке семинаристов, вспыхнувшей в ответ на решение министерства народного просвещения запретить доступ в университеты и институты лицам, окончившим четыре общеобразовательных класса семинарии. Тогда к семинаристам приехал губернатор вместе с ректором уговаривать учащихся возобновить занятия. Когда семинаристы освистали высшее начальство, полиция выдворила всех забастовщиков из Костромы, а семинарию закрыла. И лишь через несколько месяцев, после того как требования семинаристов были частично удовлетворены, занятия возобновились.
Летом 1914 года перед последним классом семинарии Василевский проводил каникулы у отца с матерью, когда стало известно о начале «германской» войны. Патриотические чувства овладели юношей, и он вместе с несколькими одноклас-сниками попросил разрешения сдать выпускные экзамены досрочно, чтобы отправиться в армию. Просьба была удовлетворена, и в феврале 1915 года Василевский с друзьями были уже в Москве, в Алексеевском военном училище в Лефортове, которое располагалось в так называемых Красных казармах (в 1945 году на его базе было создано Тамбовское пехотное училище, которое теперь носит имя маршала Б.М. Шапошникова).
В то время это было одно из лучших в стране военных училищ. Василевский проучился там всего четыре месяца, но полученные им здесь уроки были бесценны, он запомнил их на всю жизнь. Командирами и преподавателями в Алексеевском училище были настоящие кадровые военные, в прошлом боевые офицеры. Так, командиром роты Василевского был капитан Г.Р. Ткачук, который уже успел повоевать, был ранен и носил на груди Георгиевский крест 3-й степени.
«Я жадно впитывал всё увиденное и услышанное, старался постичь военную премудрость, меня охватывало сомнение, получится ли из меня офицер? Приходилось ломать себя, вырабатывая командирские навыки. Кое-что дали мне устные наставления моих преподавателей. Много получил я в результате чтения трудов видных русских военачальников и организаторов военного дела, знакомства с их биографиями. Я серьёзно изучал сочинения А.В. Суворова, М.И. Кутузова, Д.А. Милютина, М.Д. Скобелева», — вспоминал А.М. Василевский о тех днях.
Самые полезные навыки, которые он усвоил, обучаясь военному делу, были такими:
— Важен не рассказ, а показ, дополняемый рассказом;
— Сообщи сначала только одну мысль, потребуй повторить её и помоги понять, потом сообщай следующую;
— Не столько приказывай подчинённым, сколько поручай;
— Наше назначение — губить врага. Воевать так, чтобы губить врага и не гибнуть самому, — невозможно, но воевать так, чтобы гибнуть самому и не губить врага, — глупо, говорил герой русско-турецкой войны 1877—1878 годов, один из учителей Василевского профессор М.И. Драгомиров.
Свои главные жизненные и профессиональные принципы Василевский почерпнул в Алексеевском училище и пронёс через все годы своей военной службы и жизни: «Поклоняться знамени», «Служить Отечеству», «Блюсти честь мундира», «Близко общаться с подчинёнными», «Ставить службу выше личных дел», «Не бояться самостоятельности», «Действовать целеустремлённо». Только следуя этим правилам, можно стать хорошим командиром и полководцем, полагал Василевский.
«У меня не было никакого опыта. Мне дала его сама жизнь. Мировая война, Великий Октябрь, Гражданская война и служба в советских Вооружённых Силах — вот мои университеты», — говорил Александр Михайлович.
После окончания училища в сентябре 1915 года в чине прапорщика Василевский был направлен вначале в резервные части, а затем на Юго-Западный фронт у румынской границы. В должности «полуротного командира» второй роты первого батальона 409-го Новохопёрского полка он получил боевое крещение, оказавшись под жестоким обстрелом артиллерийской шрапнелью, гранатами и минометным огнём. Всего через полгода А.М. Василевский будет награждён орденом Святой Анны 4-й степени с надписью: «За храбрость», затем будут орден Святого Станислава 3-й степени с мечами и бантом и Георгиевский крест IV степени с серебряной лавровой ветвью для офицеров. Последний орден — за то, что в боях 27—30 июля 1917 года под Мерешешти, командуя ротой и батальоном «под сильным ружейным, пулемётным и артиллерийским огнём противника, шёл всё время впереди цепи, ни на минуту не теряясь, ободрял солдат словами и своей личной храбростью и мужеством увлекал их за собой. Благодаря чему был удержан натиск противника».
В 1916 году Василевский — командир роты, командир батальона в чине штабс-капитана. 22 мая началось знаменитое наступление войск Юго-Западного фронта, вошедшее в историю под названием «Брусиловского прорыва». По замыслу царской ставки войска фронта должны были освободить Карпатские земли от австрийцев. «Местные жители, которые именовались тогда русинами, встречали нас с распростёртыми объятиями и рассказывали о своей нелёгкой доле. Австрийские власти, смотревшие на них как на чужеземцев, яростно преследовали всех, кого они могли заподозрить в «русофильстве». Значительная часть местной славянской интеллигенции была арестована и загнана в концентрационный лагерь «Талергоф», о котором ходили страшные легенды. Провинция, плодородная и обычно довольно богатая, была сильно опустошена. Война повсюду оставила свои зловещие следы», — вспоминал Александр Михайлович.
Василевский нередко оказывался в самом центре ключевых событий той войны. Так, совершенно рядом с ним противник осуществил газовую атаку. «Наш сводный корпус двинулся 24 мая. Тут, в районе Нейтральной горы, австрийцы произвели газобаллонную атаку, и в 412-м пехотном полку, как рассказывали, пострадало до сорока человек. Началась паника. Суток двое напряжённо, до рези в глазах, все вглядывались в сторону позиций противника. Принимали за газы каждое облачко или небольшой сгусток тумана и радовались, когда ветер дул не в нашу сторону. Положение изменилось 28 мая, когда линия вражеской обороны была прорвана», — рассказывал Александр Михайлович.
14 августа 1916 года Румыния, преодолев двухлетние колебания, объявила Австро-Венгрии войну, однако уже к ноябрю потерпела поражение. Пал Бухарест, треть всей румынской армии попала в плен. А ещё через полгода — в феврале 1917-го — русский царь отрёкся от престола, и ситуация на фронте и в армии круто изменилась. Возникли солдатские Советы и комитеты, большевистская ячейка была создана и в Новохопёрском полку Василевского. После победы Великой Октябрьской социалистической революции обстановка в войсках ещё более накалилась: новая власть выступала против участия России в империалистической войне. «Углубился раскол и в среде офицерства. Ещё недавно мы сидели за одним столом, а теперь бывшие товарищи по оружию злобно глядят друг на друга. Видел такие злые взгляды и я — за то, что признал Советскую власть, «якшаюсь с большевиками» и бываю в Совете солдатских депутатов», — вспоминал Александр Михайлович.
В ноябре 1917-го он отправился в отпуск домой и в свою воинскую часть больше не вернулся. Н.А. Фигуровский, известный советский химик, вспоминал, как будущий маршал заглянул в костромскую семинарию: «С каким восхищением студенты младших классов смотрели на прибывшего с фронта молодого штабс-капитана Александра Василевского. Тот пришёл в офицерской форме с шашкой и залихвацки рубил ею крупные царские пятаки напополам».
В 1918-м Василевский «занимался сельским хозяйством» дома в Кинешме, работал инструктором всеобуча, учителем в начальных школах в деревнях Тульской губернии. В апреле 1919 года был призван на службу в РККА на должность взводного инструктора, стал командиром отряда из 100 человек, в задачу которого входили осуществление продразвёрстки и борьба с бандами.
Летом 1919-го Василевский — командир роты, а затем заново формируемого батальона 1-й Тульской стрелковой дивизии, а с октября — командир 5-го стрелкового полка. В декабре 1919 года Тульская дивизия отправляется на Западный фронт для борьбы с интервентами. В составе 15-й армии в 1920 году Василевский принимает участие в войне с Польшей, которая, как известно, имеет страницы как славные, так и не очень.
В июле 1920 года в управлении войсками случалась неразбериха, на почве чего у Василевского возник конфликт с комбригом О.Ю. Калниным. Калнин приказал ему вступить в командование отступившим в беспорядке 427-м полком, точное местонахождение которого было неизвестно, причём сделать это требовалось немедленно, поэтому Василевский отказался выполнить приказ. «Меня тут же взяли под стражу и направили в ревтрибунал», — вспоминал Александр Михайлович. Однако в течение часа-двух всё «переиграли»: в итоге Василевского назначили (временно, до освобождения должности комполка) командиром батальона, а также представили к ордену Красного Знамени «за успешные и умелые действия в боях на реке Шоша».
Прекратив боевые действия в октябре 1920 года, панская Польша продолжала поддерживать бандформирования, действовавшие против Советской власти на территории Белоруссии. Наиболее опасными бандами были «народная добровольческая армия Белоруссии» Булак-Балаховича и «Крестьянская бригада» атамана Искры, с которыми теперь пришлось бороться А.М. Василевскому.
Булак-Балахович, в прошлом штабс-ротмистр, ещё до революции проявлял склонность к авантюризму. В 1918 году он вступил в Красную Армию, сформировал кавалерийскую часть в районе города Луга (ныне — Ленинградская область), но вскоре переметнулся к белогвардейцам. Осенью 1920 года отряды Булак-Балаховича находились где-то возле города Туров (Гомельской губернии, в Белоруссии), он осуществлял бандитские операции в направлении на Мозырь (той же губернии) и даже захватил этот город. «Начальник Белорусского государства» — так он громко именовал себя. Его «батальоны смерти» действительно сеяли смерть, убивая советских и партийных работников. При непосредственном участии А.М. Василевского «войско» Булак-Балаховича было разгромлено Красной Армией, сам же главарь банды бежал за границу.
В ноябре 1920 года 48-ю стрелковую дивизию Василевского передислоцировали в Смоленскую губернию. С начала 1921 года части дивизии, имевшие опыт борьбы с бандитизмом, перебросили в Самарскую губернию, где в уездах орудовали вооружённые кулацкие шайки. Порою через губернию «транзитом» проходили и крупные бандитские отряды, которые грабили, убивали, жгли... Так, зимой 1921 года с волжского Правобережья в Самарскую губернию прорвался отряд бывшего генерала Попова численностью в 1000 штыков. Уже к апрелю он был разбит, но в мае в Пугачёвском уезде появились конные группы Аистова, Сафонкина и Сарафанкина, Пятакова (численностью до 200 сабель), а в Новоузенском уезде возникла конная банда Серова в 500 сабель.
К августу все банды были истреблены или рассеяны, но беды не закончились: Поволжье охватил жестокий голод. 48-ю стрелковую дивизию включили в состав столичного военного округа, а местом её пребывания определили Тверскую губернию. Это были края очень похожие на родную для Василевского Кинешму… В том же 1921 году у Александра Михайловича случился первый опыт штабной работы: в связи с болезнью начальника штаба 142-й бригады Овечкина строевого командира Василевского назначили исполнять его обязанности.
В 1922 году начались преобразования в РККА. Бригаду Василевского переформировали в полк, его же назначили помощником комполка, а затем командиром 142-го стрелкового полка. В сентябре 1922 года, впервые после Гражданской войны, были проведены «двусторонние манёвры» всех родов войск. Они состоялись в присутствии главнокомандующего вооружёнными силами Республики С.С. Каменева и первого помощника начальника Штаба РККА Б.М. Шапошникова. Так Василевский впервые встретился с Шапошниковым.
В 1924 году Василевский получает вызов в Военную академию РККА (ныне Военная академия имени М.В. Фрунзе) для сдачи вступительных экзаменов. «Вызов был неожиданным не только для меня, но и для командования дивизии. Я попросил командование не посылать меня в академию, так как чувствовал себя неподготовленным», — признавался Александр Михайлович. В Москву он всё же съездил, но от сдачи вступительных экзаменов ему удалось уклониться, и он вернулся к месту службы. (И только спустя 13 лет Александр Михайлович окончит Академию Генерального штаба РККА в составе знаменитого «маршальского курса»: вместе с Василевским за партами сидели четыре будущих Маршала Советского Союза, шесть генералов армии, восемь генерал-полковников и один адмирал.)
С декабря 1924 года Александр Михайлович командует 143-м стрелковым полком, а в 1926-м командующим войсками Московского округа становится Б.М. Шапошников, с которым судьба сводила Василевского неоднократно. «Немногие люди оказали на меня такое сильное влияние и дали мне так много, как он», — скажет он о Шапошникове.
Боевой опыт Б.М. Шапошникова (1882—1945) на командных и штабных должностях в период Первой мировой войны, а также на полях Гражданской войны в рядах Красной Армии, работа в Штабе РККА в период военной реформы, изучение практики генеральных штабов армий различных стран, истории войн и военных конфликтов стали основой для обобщающего труда о генеральном штабе — трёхтомника «Мозг армии» (выходил с 1927 по 1929 год). Эта работа представляет собой изложение систематических взглядов на характер современной войны и её масштабы, даёт представление о структуре генерального штаба как органа верховного главнокомандования и о сущности его работы, о требованиях, предъявляемых современной войной к полководцу, к органам оперативного управления и их работникам. Наконец, речь идёт о функциональной деятельности генерального штаба по подготовке экономики страны к войне. Актуальность и важность этого труда Шапошникова и поныне не вызывает сомнений, а в 1920-е годы он стал настоящей сенсацией в мире военной науки.
Среди военных теоретиков, оказавших на него наибольшее влияние, А.М. Василевский называет также Владимира Кириаковича Триандафиллова (1894—1931), одного из создателей теории глубоких операций, которого многие историки считают «отцом советского оперативного искусства» (похоронен у Кремлёвской стены на Красной площади в Москве). Его фундаментальный труд «Характер операций современных армий» (1929) вышел, когда он был заместителем начальника Штаба PKKA.
Главные идеи Триандафиллова Василевский интерпретировал так: «Теория глубокой операции видела полный разгром вражеских сил в одновременном подавлении обороны противника на всю её глубину. Применением авиации и воздушно-десантных частей обеспечивался быстрый прорыв этой обороны, выход на оперативный простор и во вражеский тыл». Именно эти приёмы мы и наблюдаем в успешнейших стратегических операциях, которые разрабатывал впоследствии А.М. Василевский.
В 1930-е годы военная наука в СССР переживала подъём. Кроме вышеназванных военных мыслителей, А.М. Василевский упоминает ещё одного важного для себя теоретика и военачальника — Н.Е. Варфоломеева, преподавателя Академии РККА, автора работ «Оперативные документы войсковых штабов», «Организация войск и управление ими», «Техника штабной службы», «Ударная армия» и «Наступательная операция». Кроме подробного описания технической стороны управления войсками во время войны, Н.Е. Варфоломеев уделял внимание методам реализации наступательных задач ударной армией. Он называл это «нанесением непрерывного, глубокого и сокрушительного удара» по основной оси наступления.
Н.Е. Варфоломеев считал, что ударной армии необходимы как огневая мощь, так и мобильность, чтобы прорвать тактическую оборону противника, уничтожить его оперативные резервы и захватить важнейшие объекты и позиции. Действия ударной армии должны осуществляться в сочетании с другими оперативно независимыми, но стратегически взаимосвязанными наступательными операциями. «Нельзя рассчитывать добиться успеха на театре военных действий силами одной ударной армии, — писал Н.Е. Варфоломеев. — Для этой цели потребуется несколько ударных армий, которые должны входить в состав ударного фронта». Глубина наступательной операции фронта определялась Варфоломеевым в 150—200 км при темпе наступления до 15 км в сутки.
Внедрение в практику войск тактики глубокого боя и теории глубокой наступательной операции требовало осуществления устойчивого и непрерывного управления войсками на всех этапах боя и операции, и особенно тесного взаимодействия родов войск и видов Вооружённых сил, что предполагает высокий уровень развития средств связи в армии. Это требование актуально и сегодня, в условиях ведения войны XXI века.
Блестящая Маньчжурская стратегическая наступательная операция Красной Армии, которую разработал и осуществил маршал А.М. Василевский, полностью соответствует концепции Н.Е. Варфоломеева.
...В 1937 году Александр Михайлович с отличием окончил Академию Генштаба и был назначен начальником кафедры тыла Академии, а через месяц — начальником отделения оперативной подготовки высшего комсостава Генерального штаба РККА. В 1938-м ему было присвоено звание комбрига, Василевский вступил в ВКП(б). В 1939 году он — заместитель начальника оперативного отдела Генерального штаба. В ходе Советско-финляндской войны начальник Генштаба Б.М. Шапошников временно сделал Василевского своим заместителем по оперативным вопросам.
Все главные события славной боевой и политической биографии Василевского были ещё впереди. В том числе — ранение под Севастополем в 1944 году, отказ клеветать на И.В. Сталина в 1956-м, когда Хрущёв предложил ему подтвердить, что Сталин якобы управлял войсками с помощью глобуса.
Непобедимый маршал А.М. Василевский и сегодня в боевом строю: своим примером, нашей памятью о его величайших победах и подвигах он стоит на страже границ нашей Родины.
