| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
21 мая на заседании Госдумы от имени фракции КПРФ выступил депутат Ю.П. Синельщиков.
- Уважаемые коллеги!
Я в третий раз выхожу на эту трибуну с вопросом, связанным с уголовным делом, которое расследуется в отношении депутата Государственной Думы Бессонова. Это выступление, как и предыдущее, вызвано желанием не только добиться законного решения по делу Бессонова, но и показать плачевное состояние нашего следствия, нуждающегося в серьёзных преобразованиях.
Без малого год назад на соответствующей комиссии, а также на пленарном заседании Госдумы 6 июля 2012 года по представлению Генерального прокурора рассматривался вопрос о снятии иммунитета с Бессонова. Тогда на этих заседаниях и в кулуарах депутаты успокаивали Владимира Ивановича, говоря о том, что возбуждение дела в его интересах, так как это единственный путь установить истину и оправдать его от всяких обвинений.
Тем не менее, 1 мая текущего года следователем Следственного управления по Ростовской области Следственного комитета предъявлено депутату обвинение в том, что он ещё 2 декабря 2011 года якобы причинил телесные повреждения первому заместителю Главного управления МВД по Ростовской области полковнику Грачёву и подполковнику Мышенину в ходе проходившей в Ростове встречи депутатов с избирателями на одной из городских площадей. Дело готовится для направления в суд, между тем санкция статьи предусматривает до 10 лет лишения свободы, то есть, оно относится к категории тяжких преступлений.
В принятии такого решения существенную роль сыграла политика, то есть желание оппонентов устранить с политического поля активного и принципиального парламентария. При этом сам Бессонов на протяжении следствия лишался элементарных прав и законных интересов, следствие продемонстрировало свою зависимость от власти, оно показало безответственность и некомпетентность.
Так, сторона обвинения грубо нарушает требования закона о разумном сроке уголовного судопроизводства. Напомню: события, о которых идёт речь, имели место ещё в позапрошлом году, однако сегодня расследование не завершено, в московских городских подразделениях Следственного комитета такие дела заканчивают за две-три недели, максимум в 2-месячный срок.
Я понимаю, что волокита по делу вызвана тем, что сторона обвинения не знает, что же делать с этим делом. Дело постоянно изучается, анализируется, обсуждается то руководителями следственных органов различного уровня, то прокурорами. Однако замечу, что уголовно-процессуальный закон, обстоятельства, связанные с организацией работы органов следствия и прокуратуры, не признают во внимание в качестве оснований для превышения разумных сроков осуществления судопроизводства.
Следствие игнорирует многие права обвиняемого на защиту. Начиная с прошлого года, Бессонов неоднократно заявлял ходатайство о представлении ему возможности снять копии тех процессуальных документов, с которыми он в соответствии с законом был ранее ознакомлен следователем. В отказных ответах на эти ходатайства руководителями следственного органа приводились явно несуразные доводы. Цитирую: "Подозреваемый и его защитник не представили следователю необходимых технических средств для снятия копий". Думаю, что свой мобильный телефон, который Бессонов намерен был использовать в данном случае для фотосъёмок, был готов он представить следователю в любой момент, лишь бы он попросил об этом.
Или ещё довод. "Изготовление копий свело бы к ничтожности принцип недопустимости разглашения данных предварительного расследования". Руководители совсем забыли, что речь идёт о документах, с которыми Бессонов уже знаком.
Кроме того, в связи с сомнениями в компетентности экспертов, участвующих в деле, Бессонов заявлял требования о представлении данных, свидетельствующих у экспертов надлежащей квалификации. Это необходимо для решения вопроса об отводе экспертов. Однако, обоснованные ходатайства и жалобы по этим и другим вопросам Бессонова и его защитников, следователи и руководители следственных органов многократно отклоняли в нарушение закона без какой-либо разумной мотивации, и не соблюдая при этом установленные законом сроки.
От описания законности, вернее, беззакония перейдём к анализу обоснованности, то есть доказанности обвинения. Напомню присутствующим депутатам о том, что в момент рассмотрения вопроса о лишения Бессонова неприкосновенности в материалах не было достаточных данных, указывающих на признаки преступления. Это обстоятельство констатировал и следователь, проводивший первоначальную проверку по заявлениям полицейских, который постановлением от 17 февраля отказал в возбуждении дела в отношении Бессонова за отсутствием состава преступления.
Заявляю, что на сегодня у стороны обвинения ещё меньше доказательств, чем было, и этой совокупности доказательственного материала явно недостаточно для направления дела в суд.
В прошлом году, когда в этом зале решалась судьба Бессонова, мы узнали, что главными изобличителями депутата являются два упомянутых полицейских.
Нам было известно, что Грачёв при проведении освидетельствования в медучреждении утверждал, что ушибы ему нанесли неустановленные лица. Об этом же он сообщил следователям в своём заявлении-объяснении и лишь спустя шесть дней после события он вспомнил, что удары ему наносил именно Бессонов. Полицейский Мышенин в ходе медицинского освидетельствования также не называл фамилию Бессонова.
Кроме того, по мнению правоохранительных органов, как мы помним, доказательством являлись сведения о том, что факт применения насилия к полицейским, опрокидывания одного из них на дорогу якобы зафиксирован на видеокамеры. Однако уже тогда было известно, что имеющиеся в уголовном деле шесть видеозаписей, осуществлявшихся разными лицами, не зафиксировали фактов нанесения кому-либо из полицейских ударов, опрокидывания кого-либо из них.
И вот спустя год в процессе расследования получены новые доказательства невиновности Бессонова. Более десятка свидетелей, присутствовавших на упомянутом мероприятии, категорически заявили, что Бессонов во время этих событий всё время был в их поле зрения, и он не наносил ударов стражам порядка.
В ходе расследования Грачёв ещё более подробно пояснил своё запоздалое прозрение о тех событиях. Цитирую по протоколу от 22 сентября 2012 года. "Поскольку действия митингующих были для меня неожиданными, то сразу не смог понять, кто наносил мне удары". В то же время в протоколе Грачёв сообщил, что насилие к нему применяли и иные лица. Цитирую. "Один из депутатов сделал захват моей куртки, выполнив элемент броска. Я не могу сказать, кто именно это был. Я помню, что это было выполнено с силой, мне было больно. Бессонов активней всех применял в отношении меня насилие". То есть пострадавший утверждает, что насилие применяли и другие, в том числе и некий депутат, фамилию которого он не знает.
Пострадавший откровенно говорит, что на формирование его позиции в отношении Бессонова повлияло множество факторов, помимо личного наблюдения. "Видео и другие обстоятельства дела и показания очевидцев - всё влияет на моё мнение", - сообщил он на допросе. Замечу, уважаемые депутаты, что лучшего подарка для оправдательного приговора, чем этот допрос, в этом деле уже не сыщешь.
А вот что говорит второй пострадавший, Мышенин: "Когда меня схватили сзади, то сначала я не видел, кто именно меня хватал, но когда уже упал, то увидел, что Бессонов надо мной склонился и захватывает рукой в область лица. После чего нанёс удар, потянул за горло и начал убегать вверх по ступенькам. Мне стало понятно после просмотра видеозаписи: неизвестный мне мужчина после того, как я встал, толкнул меня сзади в спину, другой неизвестный мужчина сбил с меня шапку, и неизвестная девушка пыталась нанести мне удар древком флага в лоб.
Также, когда я лежал на земле, участники митинга наступали мне на руки и на ноги. Считаю, что травму я получил на митинге 2 декабря 2011 года, так как других физических контактов у меня не было".
Примечательно, что к показаниям, применительно к показаниям Пострадавших, должен высказать замечание: ни один, ни второй не привели убедительных доводов в поддержку того, что телесные повреждения им причинил Бессонов.
Вторым по значимости и тоже неудачным доказательством, как я уже сказал, является набор видеозаписей тех событий. Заявляю: те, кто утверждает, что сформулированные в обвинении, якобы видно на видеозаписи, эту запись попросту не смотрели. Я не призываю вас садиться на несколько часов за монитор, послушаем, что говорят наши пострадавшие, то есть те, кто видел записи, просмотрел, причём пристрастно просмотрел и желал их использовать для обвинения.
Вот что говорит Грачёв на очной ставке, обращаясь к Бессонову: "На видео видно, что вы делаете какие-то действия по отношению к Мышенину, после которых он обратился за медицинской помощью и говорил, что ему больно. На том же видео видно, как вы бегом или в прыжке, через своего товарища бросаете в сторону моей головы свои руки. Зачем вы совершали данные действия?". Полагаю, что здесь комментарии излишни.
Уважаемые коллеги, анализ хода следствия по делу свидетельствует о том, что законный и обоснованный обвинительный приговор по нему уже никогда не состоится, поэтому оно подлежит прекращению. Продемонстрированные издержки следствия говорят о том, что система нуждается в реформировании путём создания в стране объединённого Следственного комитета и существенное усиление в этой сфере прокурорского надзора.
Спасибо. (Аплодисменты).
