| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
«Это было в 1889 году, когда на Парижском конгрессе социалистов всех стран постановили рабочие именно сегодня, в день Первого мая, когда природа просыпается от зимней спячки, леса и горы покрываются зеленью, поля и луга украшаются цветами, солнце начинает теплее согревать, в воздухе чувствуется радость обновления, а природа предаётся пляске и ликованию, — они решили именно сегодня заявить всему миру громко и открыто, что рабочие несут человечеству весну и освобождение от оков капитализма, что рабочие призваны обновить мир на основе свободы и социализма».
Так писал в первой после избрания в состав Центрального Комитета РСДРП своей прокламации 33-летний большевик Иосиф Виссарионович Сталин. Как член ЦК, он подтверждал, что РСДРП, возглавляемая Центральным Комитетом (руководящим органом отколовшейся меньшевистской РСДРП являлся Организационный Комитет), является партией, во-первых, революционной, во-вторых, пролетарской, то есть опирающейся прежде всего на рабочий класс и защищающей в первую очередь его интересы, в-третьих, последовательно придерживающейся классовой марксистской идеологии. И вполне логично, что в прокламации «Да здравствует Первое мая!» Сталин далее писал:
«У каждого класса имеются свои излюбленные праздники. Дворяне завели свои праздники, и на них они провозглашают «право» обирания крестьян. Буржуа имеют свои, и на них они «оправдывают» «право» эксплуатации рабочих. Есть праздники и у попов, и на них они восхваляют существующие порядки, где труженики гибнут в нищете, а тунеядцы утопают в роскоши.
Должен быть свой праздник и у рабочих, и на нём они должны провозгласить: всеобщий труд, всеобщую свободу, всеобщее равенство всех людей. Этот праздник — праздник Первого мая».
Закончившийся на днях XVIII съезд КПРФ фактически подтвердил приверженность лозунгам большевистской партии, провозглашённым от имени её ЦК руководителем Русского бюро ЦК И.В. Сталиным в канун 1 мая 1912 года. Да мы и не вправе ни при каких условиях отказываться и от этих лозунгов, и от провозглашённого VI (Пражской) конференцией РСДРП характера большевистской партии, так как Программой КПРФ обязались быть наследниками большевизма, заложенного РСДРП — РСДРП(б) — РКП(б) — ВКП(б) — КПСС.
Сегодня вопрос в другом: каков ныне рабочий класс? Есть ли основания со сталинской уверенностью повторять, «что рабочие призваны обновить мир на основе свободы и социализма»? Давайте честно признаем, что часть партийцев не верит в справедливость этого утверждения в нынешних условиях. Конечно, утверждать, будто сегодня в России нет рабочего класса, могут только люди, либо начисто утратившие понимание происходящих в стране социально-экономических процессов, либо не заметившие, как они сползли на меньшевистские позиции. То, что сегодня рабочий класс является самым многочисленным классом российского общества, это, как говорится, медицинский факт.
В ответ можно услышать, что надвигается информационное общество, а в нём-то уж картина наверняка изменится. Чтобы раскрыть суть буржуазных трактатов об информационном обществе (в реальной жизни такого общества нигде нет), потребуется отдельная публикация. А сегодня всмотримся в нашу действительность. После деиндустриализации, навязанной реставрацией капитализма Российской Федерации, практически общепризнанной (хотя бы на словах) становится необходимость новой индустриализации отечественной экономики. Её научно-техническая и технологическая база должна быть безусловно современной и желательно — самой передовой. Но в любом случае индустриализация без рабочего класса невозможна. А это означает, что он и в перспективе будет самой многочисленной социальной группой России. С этой точки зрения у Коммунистической партии не может быть иного отношения к рабочему классу, кроме того, что выработано марксистско-ленинской теорией и провозглашено в первомайской прокламации И.В. Сталина.
Вопрос в другом: каков политический облик современного российского рабочего класса?
Если верить официальной статистике, то градус пролетарского протеста не выше температуры тел в морге. Но это — ложь. Трудно найти номер «Правды», в котором бы не было рубрики «Адреса сопротивления». А под ней совершенно конкретные адреса конкретного протеста. Нужна конкретная статистика. Поэтому мы обратились к анализу Центра социально-трудовых прав (ЦСТП), специально изучающего интересующий нас круг вопросов. Думается, правильнее начать осмысление уровня протестного движения с периода, предшествовавшего пандемии, так как сочетание диктатуры капитала и господства COVID-19 создали настолько специфичные условия, что требуют особых подходов к анализу социального протеста.
В течение 20 лет нового столетия протестное движение в России развивалось неровно. Так называемые тучные 2000-е погасили недовольство рабочих, разочаровавшихся в «лихие 90-е» в капиталистическом рынке. В обществе даже теплились иллюзии, что «кагэбэшник Путин» окажется не полноценным наследником Ельцина, а защитником трудового народа. Однако они быстро таяли. Начался медленный рост трудовых протестов, причём рост, как правило, стихийный. Известный исследователь социально-трудовых конфликтов П.В. Бизюков утверждает, что в кризисном 2008 году более 60% акций происходили стихийно, без участия и профсоюза, и политических партий. Затем роль стихийного фактора несколько снизилась и колебалась на уровне в среднем 40% до 2014 года, после чего стихия снова пошла вверх, вернувшись в 2018 году к 63%.
Что касается профсоюзов, то их роль в организации протестных действий рабочего класса за десятилетие 2009—2018 годов редко переступала за 15-процентный порог. Усилия структур, входящих в ФНПР, были сплошь и рядом направлены на сглаживание трудовых конфликтов в пользу работодателей.
Исследования ЦСТП указали на пассивное отношение и политических партий к протестной активности пролетарских масс. Вот данные ЦСТП об их участии в 2009 — 2018 годах в организации протестных акций:
2009 год — 9% 2014-й — 9%
2010-й — 12% 2015-й — 9%
2011-й — 7% 2016-й — 10%
2012-й — 12% 2017-й — 10%
2013-й — 14% 2018-й — 9%.
В то же время выявленная Центром социально-трудовых прав динамика протестных акций в 2017—2018 годах позволяет говорить о тенденции их роста.
Таким образом, несмотря на небольшой осенне-зимний спад, наметившийся рост протестных действий в РФ не вызывает сомнений. Он особенно ярко проявлялся в 2018 году. Но поскольку нас интересуют настроение и поведение пролетарских масс, в частности — рабочего класса, то разделим протестные акции на общедемократические и классовые. К первым явно относятся протесты обманутых дольщиков и обманутых вкладчиков, протесты, связанные с экологией, с ростом цен на бензин и другими социально-экономическими проблемами.
К классовым протестам 2018 года безусловно относятся акции против путинской пенсионной реформы, трудовые споры, протесты дальнобойщиков. Они распределились почти поровну: на классовые протесты пришлось 51,9%, на общедемократические — 48,1%.
А теперь обратим внимание на данные ЦСТП об организаторах протестов. У ряда общедемократических акций сформировался свой особый актив. Обманутых дольщиков организуют, как правило, те, кто стал жертвами обмана; у «местных» акций и организаторы местные; на защите природы концентрируют свои усилия в первую очередь «зелёные». Их исследователи Центра объединили в строку «Другие». Из общественно-политических структур аналитики ЦСТП назвали организаторами акций, кроме профсоюзов, четыре политические партии (КПРФ, ЛДПР, «Яблоко» и «Справедливую Россию») и выделили в отдельную строку Навального.
В 2018 году появилась уникальная возможность выявить степень причастности общественно-политических организаций к защите пролетарских интересов, и ею воспользовался ЦСТП, выделив организаторов протестов против людоедской пенсионной реформы.
Чрезвычайно информативная таблица! Её обсуждение можно выносить на партийное собрание каждой первички КПРФ. Из всех существующих в России общественно-политических организаций рабочему классу, как и пролетариям умственного труда, ближе всех Коммунистическая партия Российской Федерации. Более двух третей россиян вышли на акции отторжения пенсионной реформы, как только их позвала КПРФ. Уж как старались примазаться к пролетарской среде эсеры, «соколы Жириновского» и обкусанные «яблоки», а в сумме не смогли вывести даже десятой части разгневанных пенсионной реформой россиян. И ведь это партии не крупного капитала, который благодаря пенсионной обдираловке умножает свои счёта. Но там, где надо защищать интересы эксплуатируемого класса, даже их симпатизанты этим партиям не верят.
Однако если обсуждать эту таблицу на собраниях в КПРФ, то надо иметь в виду, что победная позолота только у одной стороны медали, вручённой ей пролетариатом. Он, по-моему, так и не понял, почему его перестали звать на манифестации против людоедской (это точное определение ей дала именно КПРФ) реформы сразу же, как только закон подписал президент? Он уже столько подписал таких законов, за которые можно ежедневно требовать его отставки.
На воображаемом партсобрании можно задуматься и о том, почему отклик на призыв протестовать против пенсионной реформы оказался вдвое выше поддержки выходить на другие протесты. Не те были выбраны поводы? Или просто не призывали? Не исключён и второй вариант, если иметь в виду приведённую выше динамику организации коммунистами протестов по трудовым проблемам. А эти протесты были бы очень мощной поддержкой воистину массовых акций, организованных КПРФ в 2018 году против пенсионной реформы.
Тем более что уния капитала и государственной власти давала такие поводы для протеста, которые трудно было не заметить. В 2018 году достигла пикового уровня задержка выдачи заработной платы, в том числе на два месяца и более. Эта проблема стала поводом для 34,8% социально-трудовых конфликтов в 2018 году. 22,1% трудовых конфликтов того года были вызваны низким уровнем оплаты труда. А ещё 20,9% протестных акций выражали недовольство нарушениями условий труда.
Но абсолютное большинство их проводились без поддержки политических партий и профсоюзов. Их инициаторами и организаторами были сами рабочие. Этот факт заслуживает особого внимания, так как свидетельствует об идущей самоорганизации рабочего класса. Это, безусловно, замечательный процесс. Но партии, которые будут в стороне от него, могут остаться без поддержки рабочего класса. Прав секретарь Тамбовского обкома КПРФ А. Веселовский, когда на сайте РУСО недавно писал: «Магистральный для нас путь и главный метод достижения целей — всемерная организация трудящихся масс, руководство ими в классовой борьбе с буржуазией за их классовые пролетарские интересы». Каждый тактический шаг, большой или малый, должен быть подчинён стратегической цели, иначе — пустая трата сил.
Пандемия COVID-19 внесла свои коррективы в обстановку в стране, «сыграв» объективно на стороне капитала и обслуживающей его путинской власти. Прежде всего она привела к снижению уровня жизни населения РФ. Как свидетельствуют данные Федерального научно-исследовательского социологического центра (ФНИСЦ) РАН, наибольшие потери в материальном положении понёс рабочий класс. Подтверждением этого являются причины социально-трудовых конфликтов в 2020 году (сумма ответов больше 100%, так как часть респондентов указывали на две причины):
— невыплаты заработной платы — 50%;
— низкий уровень оплаты труда — 23%;
— увольнения, сокращения персонала — 15%;
— ухудшение условий труда — 14%;
— политика владельцев и администрации предприятия — 25%;
— изменение системы оплаты труда, приведшее к снижению зарплаты, — 8%;
— изменения режима труда — 3%;
— отказ администрации от переговоров — 4%;
— другое — 8%.
Если вопросы задержки зарплаты в последнее время помогали решать весьма активные действия прокуратуры, то остальные проблемы зависели от поведения собственников предприятий. Наиболее агрессивное отношение к работникам наёмного труда проявлял крупный и средний частный капитал. А 70% социально-трудовых конфликтов приходятся как раз на предприятия частной формы собственности. В результате даже в пору пандемии продолжительность конфликтов в сфере трудовых отношений в среднем выросла вдвое: с 12 до 24 дней.
Ориентируясь на последние опубликованные данные, можно прийти к выводу, что говорить о каком-либо спаде трудового протеста с приходом коронавируса нет оснований. Сохранились обычные колебания. В третьем квартале 2020 года протестов было на 19% меньше, чем в соответствующий период 2019 года, но на 18% больше по сравнению с третьим кварталом 2018-го. При этом с января по сентябрь 2020 года почти каждый третий протест сопровождался так называемой стоп-акцией, то есть краткосрочной забастовкой. Но официально обвинить её организаторов в противозаконных действиях было невозможно, так как работодатель обычно имел двухмесячный долг перед работниками.
Пандемия, однако, серьёзно повлияла на отраслевую структуру работников, активно защищавших свои права. На первое место по социально-трудовым конфликтам вышли работники здравоохранения, которые в условиях нормальной эпидемиологической обстановки обычно вели себя смирно, а то и сервильно в отношении к власти. Но в условиях пандемии государство-эксплуататор в отношении их (а это, бесспорно, пролетарии умственного труда) повело себя нагло: увеличило продолжительность рабочего времени, не заботилось о создании нормальных условий труда, об охране труда и здоровья. В результате в прошлом году на долю медперсонала пришлось около 40% социально-трудовых конфликтов.
Вторая отраслевая группа активно протестующих в условиях пандемии — работники транспорта (25%). Особенно острое сопротивление работодателю оказали водители службы скорой медицинской помощи. Активными участниками протеста стали и таксисты. В прошлом году громко заявили о себе как о пролетарской силе курьеры компании «Мейл. ру». Отметим: на перечисленные категории работников в условиях пандемии был повышенный спрос.
Хотя медицинская отрасль в рейтинге протеста потеснила обрабатывающую промышленность, но её рабочий отряд тоже отвергал соглашательские позиции. Более того, в 2020 году усилилось протестное движение на предприятиях добывающей промышленности и в жилищно-коммунальном хозяйстве.
В прошлом году российский пролетариат заметно обогатил арсенал форм борьбы со своими эксплуататорами. ЦСТП обнародовал такие данные (в процентах):
— выдвижение требований — 38%;
— остановка работы подразделений — 11%;
— остановка работы предприятий — 7%;
— голодовка — 4%;
— митинг на предприятии — 25%;
— митинг вне предприятия — 10%;
— захват предприятия — 3%;
— перекрытие магистралей — 2%;
— митинг солидарности — 1%.
Рабочие нашли способы усовершенствования традиционных форм протеста. В 50% случаев массового недовольства рабочие пишут обращения к власти. Но изменилась их тональность: теперь они чаще всего не умоляют и жалуются, а выдвигают конкретные требования. На две трети возросла доля митингов на предприятии после их рационализации. Теперь рабочие собираются не для произнесения речей, а для принятия резолюций. Видеорепортаж такого митинга оперативно отсылается в СМИ и в интернет. Действенность подобных акций оказалась весьма высокой. Аналитики ЦСТП отмечают, что в массовом сознании рабочих в последнее время возрастает ценность забастовки как действенного средства борьбы за свои интересы.
По ряду объективных показателей 2020 год можно рассматривать как весьма успешный на пути трансформации протестного движения в классовую борьбу российского пролетариата. В прошлом году, по данным ЦСТП, была самая высокая интенсивность протеста (количество акций за единицу времени) за всё время наблюдений (с 2009 года). Для последнего пятилетия максимальным является и общее количество протестов за год. Конечно, волны активности, считают аналитики, могут спадать. Но за спадом приходит новый подъём. От себя добавлю: особенно, если естественное стремление рабочих ликвидировать эксплуатацию наёмного труда капиталом будет дополняться, подправляться, усиливаться энергией Коммунистической партии.
Наступательность рабочего класса в прошлом году в значительной степени была спровоцирована позицией капитала. Здесь уместно процитировать один из выводов ЦСТП: «Бесправие работников в последние годы достигло такого уровня, что даже сам факт жалобы воспринимается как конфликт или бунт. Работников преследуют только за то, что они публично осмеливаются высказать несогласие с работодателем. Обращение к внешним субъектам за помощью стало требовать таких же усилий и внутренней решимости, как и традиционный протест в виде митинга или забастовки». Прошлый год показал, что такая решимость в рабочей среде нарастает.
Не могу не вернуться к статье И.В. Сталина «Да здравствует Первое мая!», с которой начинал статью. В ней есть характеристика России, почти сегодняшней:
«Посмотрите вокруг себя: разве многострадальная Россия похожа на «обновлённую», «благоустроенную» страну?
Вместо демократической конституции — режим… дикого произвола!
Вместо всенародного парламента — чёрная Дума чёрных помещиков!
Вместо «незыблемых основ гражданской свободы», вместо свободы слова, собраний, печати, союзов и стачек, обещанных ещё в манифесте 17 октября, — мёртвая рука «усмотрений» и «пресечений», закрытые газеты, высланные редакторы, разогнанные собрания!»
Как похоже! Различия только в мелочах, которые ещё могут и устранить. Ведь сладкоголосых обещаний на счету президента РФ Путина куда больше, чем у Николая Кровавого. В деталях история, конечно, не повторяется, но рабочий класс непременно возьмёт власть в свои руки и направит Россию по пути социализма. Мы уже являемся свидетелями его нового классового взросления.
