| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
Продолжаем публикацию беседы известного историка Евгения СПИЦЫНА с главным редактором «Советской России» Валентином ЧИКИНЫМ.
Валентин Чикин: В начале беседы Вы, Евгений Юрьевич, воспроизвели многомерную и трагическую картину России и большевистской партии, переживавших великую утрату – кончину Владимира Ильича Ленина. Мы уже коснулись также и торжественно-траурного собрания высшего органа Советской власти – Второго всесоюзного съезда Советов, выступления И.В. Сталина, произнесшего высокое слово Клятвы.
Обратимся к некоторым тезисам, которые прозвучали в Клятве.
Оценивая исключительную роль в истории России, угнетенных масс всего мира, Сталин сказал, что величие Ленина состоит в том, что он создал Республику Советов. Трудящиеся во всем мире получили надежду, увидели в реальности, что царство труда можно создать усилиями самих трудящихся, жизнь может быть организована на законах человеческой справедливости. Сталин определил главные заповеди Ленина – хранить и укреплять диктатуру пролетариата, беречь и развивать Республику Советов. Сталин пояснил, что диктатура пролетариата в основе опирается на союз рабочих и крестьян. Во время Гражданской войны был военный союз, а после победы рабочих и крестьян складываться союз сотрудничества классов, организация созидательных взаимоотношений города и деревни. Как понимать определение – «диктатура пролетариата» – это лозунг или это работающий механизм в общественных отношениях? Какова история его эволюции? Почему в 20-е, 30-е годы это звучало как опора, основа организации жизни, а затем начало как бы затеняться?
Антисоветчики, внутренние и зарубежные, которые почти целый век ведут разрушительную работу и в 90-х годах достигли успеха, видимо, зазубрили некоторые азы социалистической политэкономии и действовали «по науке» – подрывая основы. Проведена массовая ликвидация предприятий. Вместе с этим развеялся и рабочий класс. Мы уже имеем совсем другие социальные группы: квалифицированные рабочие оказались чернорабочими или охранниками, или ушли в сферу услуг. «Мамай прошел» и по российской деревне. Разрушение колхозов, организованного коллективного труда фактически привело к раскрестьяниванию. И надежды на то, что «фермеры нас прокормят», тоже вскоре разочаровали.
Что значило для Советской Страны с первых лет беречь диктатуру пролетариата и укреплять союз рабочих и крестьян?
Евгений Спицын: В диктатуру пролетариата намешано всяких фантазий, и люди иногда блуждают в трех соснах. Либо люди у нас изначально не знают, что значат эти понятия, либо сознательно лгут. Надо понимать, что изначально в представлении марксистов абсолютно любое государство – это есть диктатура правящего класса. И оформляется она правовыми нормами. Вот как Ленин и другие теоретики большевизма понимали диктатуру пролетариата.
Когда Ленин говорил о диктатуре правящего класса, он имел в виду так называемое «мнимое государство». На заре своей научно-политической карьеры Маркс написал брошюру, по-моему, (?) «Критика гегелевской философии права». Там он различил два типа государства: «мнимое» и «реальное». С точки зрения Маркса мнимое государство – это есть аппарат насилия, это есть отделение публичной власти от общества. И в этом смысле мнимое государство и было государством диктатуры правящего класса. Но существуют реальное государство. А это самоорганизация народа.
Эта статья была опубликована уже после смерти и Маркса, и Энгельса, и Ленина. Поэтому в классическом марксизме конца XIX – начала XX века речь шла только о государстве мнимом. То есть о государстве, где публичная власть оторвана от общества. И в этом смысле любое государство является государством диктатуры правящего класса. Это первое обстоятельство.
А второе состоит в том, что в классическом марксизме после победы пролетарской революции государство сохраняется только очень непродолжительный период. В рамках этого этапа нужно было решить только две ключевые задачи. Первое – подавить возможное сопротивление свергнутых эксплуататоров, то есть буржуазии, и создать материальные предпосылки для перехода к социалистическим общественным отношениям. В этом смысле при социализме государство будет отмирать, то есть это будет полугосударство. А его функции постепенно начнут передаваться общественным организациям.
По большому счету теория государства в марксизме не была разработана ни Марксом, ни Энгельсом, ни Лениным. Некоторые контуры теории были очерчены Марксом в его известной работе «Гражданская война во Франции», где он обобщал опыт Парижской Коммуны. Он назвал ее прообразом государства или полугосударства в эпоху социализма. Когда Ленин в январе 1917 года сел за написание книги «Государство и революция», он вот этот основной посыл Маркса взял за основу. Потом уже когда он вернулся в Россию, когда произошла череда революционных событий, захлестнувших его, он работу отложил, вернулся к ней уже после того, как уехал в Разлив в июле 1917. И в течение нескольких месяцев, вплоть до возвращения в столицу в начале октября, он как раз и писал эту работу. Это были первые теоретические наметки.
Что же должно из себя представлять государство победившего пролетариата? Там он говорит о том, что после свержения буржуазии мы сломаем старую государственную машину, вместо диктатуры помещиков и буржуазии мы построим пролетарское государство. Но при этом, говорил он, и пролетарское государство будет отмирающим. Это первая его константа.
Вторая заключалась в следующем: а что практически должны представлять из себя органы государства диктатуры пролетариата? Многие, в том числе и члены высшего партийного руководства, тот же Каменев, считали, что в основу этого государства должны быть положены общедемократические идеи парламентаризма. А Ленин им объяснял: нет, друзья мои, парламентаризм для нас – это шаг назад. У нас есть живое творчество масс в лице Советов. Именно эти Советы и будут органами диктатуры победившего пролетариата. Диктатуры в философско-правовом смысле. Хотя опять-таки это лишь теоретические контуры без конкретики.
Жизнь внесла в эти теоретические представления свои коррективы. Когда большевики пришли к власти, то никакого общеевропейского революционного процесса не произошло. Продолжалась Первая мировая война, Советская Россия вынуждена была обороняться по всем фронтам, и Ленин понял, что в этих условиях говорить об отмирании государства – бессмыслица. И поэтому разного рода горе-теоретикам, типа Бухарина, которые кричали «Долой границы», он говорит: друзья мои, мы сейчас будем строить полноценное и довольно сильное пролетарское государство, без которого нам в этих условиях не выжить. Это государство должно решать самые элементарные задачи. Например, бороться с уголовной преступностью. И он это особо прописал в своей статье в апреле 1918 года «Очередные задачи советской власти».
Начиная с этого момента большевики начали строить полноценное государство диктатуры пролетариата, центром которого стала организация органов советской власти. Но в условиях Гражданской войны повсеместное создание органов советской власти застопорилось естественным путем. Большевикам пришлось параллельно создавать альтернативные управленческие структуры: партийные комитеты и местные отделы ВЧК. А еще большевики в тех условиях вынуждены были пойти на компромисс, на то, чтобы на местах, в разных уездах сосуществовали разные органы власти, доставшиеся, в том числе, в наследство от царской России и Временного правительства. Городские думы, земские собрания. Потому что полностью контролировать ситуацию на местах они еще не могли, и далеко не все органы советской власти местных земств, городских дум были советскими и прокоммунистическими. Лишь по мере укрепления своего влияния, достижения успехов в борьбе с внутренней и внешней интервенцией этот процесс углублялся и укреплялся.
К моменту окончания Гражданской войны сформировалась единая система органов советской власти. Но в зависимости от региона, социального состава этих регионов многие Советы были забиты отнюдь не симпатизантами советской власти. Особенно в густонаселенных крестьянских районах, где традиционно всем и вся рулили кулаки. Местное кулачество использовало органы советской власти для укрепления мелкобуржуазной диктатуры. И с этим большевикам тоже пришлось считаться и бороться. На протяжении 20-х годов эта работа шла с переменным успехом, и основной упор был сделан на параллельное создание партийных структур. Поэтому в апреле 22-го года Ленин инициировал назначение Сталина на роль генерального секретаря, главного партийного аппаратчика, который из всех партийных вождей обладал гениальными организаторскими способностями и мог это выполнить. Он вместе с Молотовым, Кагановичем и другими сотрудниками аппарата ЦК все 20-е годы выстраивал систему партийной власти на местах.
Постепенно партийная власть стала смыкаться с органами советской власти. При этом я замечу, что в первой советской конституции был юридически определен институт «лишенцев». То есть целые социальные группы были лишены избирательных прав. Это относилось прежде всего к представителям свергнутых эксплуататорских классов: помещикам, буржуазии. Органы советской власти формировались не через систему тайных и всеобщих выборов, а через систему открытых выборов и делегирования. То есть если на местах органы советской власти формировались через выборные процедуры, то на среднем и высшем уровне органы советской власти формировались путем делегирования депутатов нижестоящих Советов в вышестоящие Советы. Все областные, краевые, республиканские органы советской власти, включая и съезды Советов республики, формировались путем делегирования депутатов. И делалось это открытым голосованием. Эта система и обеспечивала функционирование самого Советского государства как органа диктатуры пролетариата и трудового крестьянства.
А что Ленин подразумевал под трудовым крестьянством? Российское крестьянство традиционно было фрагментировано – это беднейшие слои, безлошадники, это среднее крестьянство и это кулачество. Что касается среднего крестьянства и кулачества – здесь вопрос был гораздо более сложным. Потому что Ленин всегда говорил, что российское крестьянство – это двуликий Янус. С одной стороны он собственник, а с другой стороны – он труженик. И надо было соединить эту двуликую сущность с тем, чтобы вовлечь его в строительство социализма. Поэтому еще в годы Гражданской войны, в марте 1919 года, на VIII партийном съезде Ленин провозглашает лозунг о переходе от нейтрализации среднего крестьянства к теснейшему союзу с ним. Принимается целый ряд законодательных актов, прежде всего по земельному вопросу, которые и стали базой для этого теснейшего союза. И во многом благодаря программе социализации земли в Красную армию массово пошел середняк, который потенциально может переметнуться на сторону антибольшевизма. И именно поэтому к концу Гражданской войны крестьянская Красная армия составляла более 5 млн человек. Костяк этой армии составляло как раз трудовое крестьянство. Основы этого союза были заложены еще в Гражданской войне. Но после Гражданской войны по всей стране, особенно на территории Украины, начались восстания. Антибольшевистские, инспирированные. Неудовольствие крестьянские массы выражали продразверсткой. Ленин уловил эти настроения, и поэтому на X партийном съезде провозгласил НЭП. И тогда главным элементом НЭПа стала отмена продразверстки, продналога и восстановление пока что в региональном объеме свободы товарооборота. И вот эти факторы сразу вызвали положительную реакцию у многомиллионного российского крестьянства. И больше всего у середняков и бедняков. Именно на базе этого началось проведение НЭПа.
Реагируя на объективные обстоятельства реальности, Ленин в то же время пытался теоретически осмыслить базовые основы этого союза рабочего класса и крестьянства. В своем понимании НЭПа он менял оценки несколько раз. Если в марте 21-го года он говорил, что НЭП – это есть лишь временное явление, вызванное неудачами политики военного коммунизма, то уже через два месяца, в мае 21-го года, в своей статье о продналоге он пишет, что НЭП – это всерьез и надолго. А в ноябре 21-го года в своей статье о значении золота теперь и после полной победы социализма он реабилитирует, по сути дела, идеи реформизма в марксизме, против чего он всегда выступал.
Он пишет, я практически цитирую, что в коренных вопросах экономического строительства мы не должны ломать всё через колено, мы должны прибегать к постепенным обходным методам, мы должны учиться у капиталистов торговать и через торговлю налаживать наше производство. Для многих этот поворот ленинской мысли казался безумием. Но для Ленина марксизм, как он говорил, никогда не был догмой, а лишь руководством к действию. А сердцевина марксизма – это диалектика. В чем была сила Ленина и Сталина? Они всегда отталкивались от реалий жизни, и они преломляли их через марксистскую теорию и претворяли это все в конкретной политике. А горе-теоретики, типа Бухарина, они всегда слепо следовали доктринам.
Не случайно Ленин в свое время сказал о том, что, конечно, Бухарин считается крупнейшим теоретиком, но его теоретические воззрения с очень большим сомнением могут быть отнесены к вполне марксистским. И в скобочках он пишет, что он никогда не знал и не понимал диалектики. Вот в чем дело. И в конце своей жизни он пришел к пониманию того, что в условиях крестьянской России (а в 20-е годы 80% населения страны – это крестьяне), где революция свершилась «не по Марксу», единственным способом вовлечь эту огромную крестьянскую массу к социализму является создание цивилизованного строя кооператоров. Причем не просто кооператоров, а создание производственных артелей. То есть не какой-то сбытовой, кредитной кооперации, а именно производственной, то, что потом выльется как раз в создание колхозов. Когда у нас говорят, что Сталин извратил учение Ленина о кооперации, это либо непонимание, либо сознательное искажение. Сталин, создавая колхозы, выполнил, по сути дела, политическое завещание Ленина.
Тут надо дать пояснение относительно того, что происходило в период коллективизации. Когда была объявлена коллективизация, на рубеже 28–29 годов, это была жизненно необходимая мера. Потому что представления о том, что якобы в 20-е годы шло укрепление середнятского крестьянского хозяйства, – это ложное представление. Они, к сожалению, доминировали и в советской науке, и в современной доминируют. Последние исследования на протяжении трех десятков лет доказали, что все 20-е годы шла деградация сельского хозяйства. И прежде всего середнятских хозяйств. Они еле-еле производили то, что сами потребляли. Обеспечить рынок они не могли товарным зерном. А это значит, что армия, город оставались бы без хлеба. А государство не имело бы резервов, чтобы осуществлять импортные поставки. Львиную долю товарного зерна давали кулацкие хозяйства. И именно они держали за горло советскую власть. Почему так потом с кулачеством и разобрались жестко, выбив прежде всего экономическую основу как раз проведением политики коллективизации.
На первом этапе, когда создавались первые колхозы, большинство горе-исполнителей стали создавать не коллективные артельные хозяйства, а коммуны. Существовало несколько видов коллективных хозяйств: ТОЗы, коммуны, артели. В этих хозяйствах была разная степень обобществления, в том числе и производственных фондов. Взяли самую негодную для России систему организации коммун: тотального обобществления всего и вся, до трусов, условно говоря. И вот именно этот тип коллективизации вызвал неприятие значительной части населения. И когда Сталин получил информацию с мест, понял, что там вытворяют, он написал свою знаменитую статью 2 марта 30 года «Головокружение от успехов». А 14 марта выходит известное постановление о борьбе с искривлениями партлинии в колхозном строительстве. И начинается создание нового типа коллективных хозяйств. Как раз тех самых сельскохозяйственных артелей. И вот это российское крестьянство уже приняло всей душой. Там шли корректировки, и последнюю точку поставил Первый всесоюзный съезд колхозников в 35-м году, когда был принят примерный устав сельскохозяйственной артели, где было все прописано подробно. В том числе и законодательно закреплена усадебная собственность колхозников, размер их приусадебных наделов, они были внушительные, от полгектара до гектара был надел у каждого колхозника, установлен минимальный размер трудодней и так далее. Коллективизация дала Советскому государству товарное зерно, которое позволило ему выжить и снять с себя оковы бесконечных кулацких забастовок и обеспечить экспортно-импортные поставки. Прежде всего для индустриализации страны.
Я обрисовал лишь контуры того, что происходило применительно к взаимоотношению крестьянства и промышленного пролетариата и в деле строительства советской власти.
И последнее: когда у нас говорят, что Хрущёв свернул наше государство с диктатуры пролетариата – это все же не совсем так. После завершения коллективизации и первых успехов индустриального строительства Сталин понял, что надо принимать новую конституцию. Была создана рабочая комиссия, одним из ее членов стал Бухарин, он внес существенную лепту в ее написание.
В процессе подготовки к работе над Конституцией Сталин пришел к убеждению: то жесткое государство диктатуры пролетариата, которое существовало с момента Гражданской войны, уже выполнило свою историческую миссию. И надо строить общенародное государство. Потому что были решены две главные задачи: было сломлено сопротивление свергнутых эксплуататорских классов и были созданы материальные предпосылки для полноценного строительства социализма. Произошло переосмысление того, что социализм по продолжительности будет более длительным, нежели это представлялось в голой теории. Одним из базовых положений новой конституции стала ликвидация института «лишенства» и установление всеобщего тайного избирательного права и переформатирование органов советской власти. Все органы советской власти от поселкового совета до Верховного Совета СССР должны были избираться тайным голосованием. Причем Сталин и его группировка считали, что выборы должны носить альтернативный характер. Юрий Николаевич Жуков в середине 90-х годов отыскал в архиве список бюллетеней по выборам в Верховный Совет СССР, где воочию видно – выборы должны были носить альтернативный характер.
Эта задумка Сталина и его окружения встретила категорическое неприятие партийной верхушки периферии. Прежде всего руководителей областных, краевых, республиканских партийных комитетов. Началась борьба не на жизнь, а на смерть. Сталин вынужден был пойти на компромисс, иначе с ним бы просто расправились. В итоге в 36-м году принимается новая союзная Конституция, где фиксируется перестройка органов советской власти и устанавливается всеобщее, тайное, равное голосование. Но безальтернативное. Это было одним из условий принятия этой конституции со стороны касты партноменклатуры, которая тогда серьезно укрепились во власти.
Еще одним условием принятия этой конституции стала борьба с так называемыми врагами народа. Именно эти «безальтернативные» ребята и навязали Сталину репрессивную борьбу. Он вынужден был согласиться по тактическим соображениям. Но, как всегда, мы рассчитываем на одно, а выходит другое. Эта публика в своем желании искоренить врагов народа перешла все разумные границы. Они стали требовать от центра все больше и больше жертв. И эти настроения партэлиты уловил Ежов, который тогда принадлежал к сталинской группировке. Но зачастую люди, дорвавшиеся до высшей власти, перерождаются. Например, тот же Горбачев, Яковлев, Шеварднадзе. Червоточинка в них сидит и до времени она приглушена, а потом как взрыв происходит. Вот и Ежов, опираясь на этих партаппаратчиков, решил совершить, по сути дела, государственный переворот и устранить сталинскую группировку от власти. И не просто устранить, а физически уничтожить. Сейчас вышло несколько работ Александра Николаевича Дугина «Тайны архивов КГБ». И там с документами на руках установлено, что НКВД во главе с Ежовым, Шапиро и другими подельниками сознательно шли на обострение социальной и политической ситуации внутри страны, в том числе через массовые и неоправданные аресты, с тем, чтобы вызвать массовые недовольства Сталиным и его группировкой и свергнуть ее, ликвидировать и узурпировать власть. Когда Сталин получал объективную информацию с мест, было принято решение убирать Ежова и его банду из власти. Кстати, Дугин документально установил, что Ежов постоянно посылал в ЦК и Политбюро лживую информацию о масштабах репрессий, в разы заниженную! По сути дела, он обманывал высшее руководство с тем, чтобы они не знали, что творится на местах. И понадобилось немало времени, чтобы установить правду.
В августе 1938 года Сталин вызвал Берию и назначил его заместителем Ежова с поручением разобраться в том, что происходит внутри верхушки НКВД. И когда были установлены факты преступных злодеяний этой группировки, было решено Ежова убирать. В ноябре его снимают и переводят на хозяйственную работу. Берия назначается наркомом внутренних дел и начинает первую реабилитацию. За полгода из СИЗО и тюрем было освобождено до 300 тысяч человек. В ряды освобожденных тогда попали многие талантливые люди, ценные кадры. В будущем они становятся видными представителями советской элиты. Константин Константинович Рокоссовский, Горбатов, ну и так далее.
Так что все гораздо сложнее, чем это представляется нашим псевдолибералам хрущевской и горбачевской эпохи или нашим царебожникам. Обвинять сталинскую группировку в том, что они, «будучи маньяками», учиняли кровавый террор ради самого террора, по меньшей мере смешно. Тема «террора» уже навязла в ушах. Сталин как раз был сторонником создания общенародного государства, с тем, чтобы привлечь как можно больше свободных граждан страны, и рабочих и крестьян, и интеллигенцию, к строительству социализма в стране. И ему пришлось пройти через очень тяжелые испытания, но клятву, данную на могиле Ленина, он все-таки исполнил!
Во-первых, Сталин сохранил и преумножил союз рабочих и крестьян, во-вторых, он выстроил систему органов советской власти. Более того, перед войной взял на вооружение программу перераспределения властных полномочий органов партийной власти и советских комитетов.
Говорят, что Сталин хотел отодвинуть партию от власти, ерунда. Люди не знают сути того, что говорят. Сталин прекрасно понимал, что крепость Советского государства заключается в гармоничном единении партийной и советской государственной власти. Только надо этот механизм настроить по-новому. В чем он видел эту настройку? В условиях буржуазного окружения, в условиях ускоренной индустриализации, коллективизации, культурной революции действительно стоял вопрос о жизни и смерти первого в мире советского государства.
Партия вынужденно взяла на себя фактическое руководство страной. Потому что времени не было, надо было многое решать в кратчайшие сроки. Но когда была решена основная задача, были построены основы социализма, вот здесь Сталин (он объявил об этом на XVIII партийном съезде) понял, что взаимоотношения между партийными и государственными органами власти надо как можно больше гармонизировать. Микронно отладив механизм их функционирования. Он предлагал органам советской власти – Верховному Совету СССР, Верховным Советам республик, исполкомам краевых, областных и прочих других Советов, взять на себя функции по управлению прежде всего народным хозяйством и социальной сферой. Таким должен был быть круг обязанностей органов советской власти на всех уровнях. А за партией оставить только две функции: идеологию и кадровую работу.
Он не отстранял партию от власти. Кадровая работа – это ключевая работа. Ведь именно партия определяла, кто будет возглавлять то или иное министерство, тот или иной совет. В этом он и видел гармонизацию. Партия не должна была понукать и указывать, когда сеять, что убирать, что шить. Вот эта повседневная хозяйственная работа не должна заботить партию! Этим должны заниматься органы советской власти. Но через подбор и расстановку кадров партия будет оказывать влияние на проведение самой этой внутренней и внешней политики. И идеология. Потому что любое государство без идеологии жить не может. Эта реформа шла тяжело. Не все эту реформу принимали, особенно партаппаратчики, которые боялись потерять реальные рычаги власти. Поэтому первый заход Сталина был сделан незадолго до войны, на февральском пленуме 41-го года, но он не успел многое сделать, были очерчены только первые наработки реформы. А второй раз он к ней вернулся уже в январе 44-го года (!). Идет война, а он вместе с Ждановым и Маленковым пишет записку в Политбюро и ставит вопрос о перераспределении властных полномочий между партией и органами советской власти. И большинство членов Политбюро голосует против. И в третий раз Сталин возвращается к этому уже в марте–апреле 46-го года. Вот тогда ему удается частично реализовать эти свои идеи политической реформы. Тогда внутри аппарата ЦК и всех партийных комитетов ликвидируются почти все отраслевые отделы. Отделы машиностроения, сельского хозяйства, транспорта – аналог министерств. И все эти полномочия по реальному управлению народным хозяйством, разных его сфер, передаются в руки органов советской власти и министерств, а за партией остаются те самые две функции: кадры и идеология. Внутри ЦК создаются два укрупненных управления: по кадровой работе и по идеологической работе. И два отдела, включая международный отдел. Кстати, он занимался не взаимоотношениями государств – этим занимался МИД, а взаимоотношениями между советской Компартией и рабочими партиями зарубежных стран. Эта диалектика отсутствует в понимании того, что Сталин хотел делать и что у него по факту получилось.
Понятно, что отстранение партийного аппарата от рычагов хозяйственной власти вызывало у аппаратчиков, мягко говоря, изжогу. И Хрущев, который был плоть от плоти этого аппарата, это уловил и решил на этом сыграть. После смерти Сталина он тихой сапой начинает партийному аппарату возвращать те полномочия, которые были отобраны у аппаратчиков при Сталине. Именно он восстановил так называемые «конверты», отраслевые отделы, и победную точку он поставил на июньском пленуме 57-го года, когда разгромил так называемую «антипартийную группу». После этого резко меняется соотношение сил в Президиуме ЦК. Если до этого из 11 членов 7 были заместителями председателя Совета министров, включая самого председателя Совета министров, то после число членов президиума ЦК было увеличено до 15 человек. И среди них 11 были секретарями ЦК. Еще с 55-го года.
Все это нас довело к цугундеру уже в годы горбачевской перестройки. Это уловил и негодяй Яковлев. Он сказал, что мы партийный аппарат будем использовать как главный инструмент разрушения нашего общественного строя. И пользовался партийным Уставом, тем самом демцентрализмом, который пронизывал всю партийную структуру и базировался на партийной дисциплине (то есть на том, что любое решение вышестоящих органов обязательно не только для нижестоящих органов, но и для каждого члена партии). Яковлев, как прожженный аппаратчик, знал, как функционирует этот механизм. Поэтому использовал его для продвижения программы перестройки и развала партии.
