| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
Беседа члена Центрального Комитета КПСС (1990—1991 годы), председателя Кадровой комиссии ЦК КПРФ Николая САПОЖНИКОВА и политического обозревателя «Правды» Виктора ТРУШКОВА.
Представляем читателю нашего собеседника. Николай Иванович Сапожников по образованию — инженер. Кандидат экономических наук. На производстве прошёл путь от техника-технолога и сменного мастера до директора завода. Партийную работу тоже начинал на низовом уровне — заместителем секретаря парткома Ижевского радиозавода, возглавлял оборонный отдел Удмуртского обкома КПСС, избирался первым секретарём Ижевского горкома партии. В 1990 году был избран на альтернативной основе первым секретарём Удмуртского рескома КПСС, а на XXVIII партсъезде — членом Центрального Комитета КПСС. После августовской буржуазной контрреволюции, вопреки антиконституционному ельцинскому указу о запрете КПСС и КП РСФСР, Удмуртская республиканская коммунистическая организация в 1991—1992 годах фактически ни на день не прекращала своей деятельности. Руководил ею Н.И. Сапожников. Естественно, что после восстановления в соответствии с решением Конституционного суда РФ деятельности партии Николай Иванович снова, уже на легальном основании, продолжал руководство Удмуртским рескомом КПРФ. Начиная со II чрезвычайного съезда Коммунистической партии Российской Федерации (февраль 1993 года) он неизменно избирается членом Центрального Комитета КПРФ, в 2000—2004 годах был членом Президиума ЦК. С 2017 года является председателем Кадровой комиссии ЦК КПРФ. Избирался депутатом Верховного Совета Удмуртской АССР, Законодательного собрания Республики Удмуртия и Государственной думы РФ второго, третьего, пятого и шестого созывов.
— Николай Иванович, апрельский (1991 года) пленум ЦК КПСС, которому нынче исполняется 30 лет, вошёл в историю прежде всего как протест членов Центрального Комитета против М.С. Горбачёва и его политики. О нём часто вспоминают не только в мемуарной литературе, но и в исследованиях обществоведов. И тем не менее нет оснований утверждать, что сегодняшние коммунисты имеют внятное представление об этом важном событии. Поэтому предстоит исходить из этого в общем-то печального факта. Какие вопросы были внесены Политбюро на обсуждение апрельского пленума? Что стало поводом для проявления недовольства членов ЦК — руководящего органа партии?
— Пленум начал свою работу во второй половине дня 23 апреля 1991 года с доклада Председателя Кабинета министров при президенте СССР (так с декабря 1990 года стал называться высший исполнительно-распорядительный орган государства) В.С. Павлова по основному вопросу повестки дня «О положении страны и путях вывода экономики из кризиса». Формируя повестку дня, Политбюро ЦК КПСС, на мой взгляд, правильно оценило ситуацию в экономике. И действительно, она была кризисной. И если бы только в экономике.
Прошёл год с марта 1990-го, когда на съезде народных депутатов Союза ССР под бурные аплодисменты «реформаторов» из Конституции СССР была изъята 6-я статья, определявшая место и роль КПСС в политической системе советского общества, а Горбачёв был избран президентом СССР.
Пришло время подводить итоги развития экономики страны без партийного руководства, но зато с президентом. А они оказались плачевными. В стране, к темпам развития которой ещё недавно никто не мог даже приблизиться, был допущен спад (не снижение темпов роста, а спад абсолютных показателей!) валового внутреннего продукта (на 2%) и национального дохода (на 4%). Сократилось производство многих видов промышленной продукции, уменьшилась добыча полезных ископаемых. Так, по добыче нефти страна откатилась на уровень 1978 года, по добыче каменного угля — на 15 лет. Объём валовой продукции сельского хозяйства снизился на 2,3 %, уменьшились посевные площади, сократилось поголовье скота. Не были выполнены планы по заготовке всех основных видов сельхозпродукции: зерна, картофеля, овощей.
Нарастала напряжённость в социальной сфере. С 1 января 1991 года был введён новый побор с населения — налог с продаж в размере 5%. К тому же с 1 апреля произошло значительное повышение розничных цен на многие виды товаров, что, кстати, не наполнило ими полки магазинов.
Очень болезненные процессы происходили в политической сфере. После январской провокации литовских националистов у Вильнюсской телебашни Верховный Совет Литвы в марте 1991 года заявил о выходе республики из Союза ССР. Проведённый 17 марта Всесоюзный референдум о сохранении СССР хоть и дал положительный результат, но у него была и оборотная сторона. Сегодня мы вспоминаем лишь о том, что три четверти участников референдума высказались за сохранение союзного государства. Но есть и другой результат: в Литве, Латвии, Эстонии, Грузии, Молдавии и Армении, то есть в шести из 15 союзных республик, местные национал-радикалы не дали провести референдум. При этом все первые секретари компартий союзных республик были членами Политбюро ЦК КПСС. Именно они же навязали участникам апрельского пленума решение о снятии с рассмотрения вопроса об отставке Горбачёва с поста генерального секретаря ЦК КПСС.
А внутри партии нарастали кризисные явления. По существу КПСС превращалась в некий конгломерат фракций и платформ, преследовавших порой прямо противоположные цели. К атаке на партию были подключены все медийные ресурсы, в том числе даже партийные средства массовой информации. ХХVIII съезд КПСС не сумел остановить эти процессы, он ещё больше разделил партию на «реформаторов» и «консерваторов». И, как следствие, начался массовый выход из рядов КПСС и молодых партийцев, и коммунистов со стажем, разочаровавшихся в Горбачёве.
— Как началось проявление протеста на пленуме против политики Горбачёва? Можно ли говорить, что выражение недовольства было заранее обговорено между собой частью товарищей? Или оно носило сугубо спонтанный характер?
— Уже в первом выступлении в прениях по докладу Павлова первый секретарь ЦК Компартии Украины С.И. Гуренко дал нелицеприятную оценку деятельности Горбачёва и его окружения. Традиционно жёстким было выступление первого секретаря ЦК КП РСФСР И.К. Полозкова. Он потребовал принятия чрезвычайных мер и введения режима чрезвычайного положения. Его поддержал первый секретарь Московского горкома партии Ю.А. Прокофьев.
На другой день работы пленума тональность выступлений не менялась. Практически каждый выступавший предъявлял серьёзные претензии к Политбюро и лично к генеральному секретарю ЦК. Лишь некоторые персоны из его ближайшего окружения решались его поддержать. В этом качестве мне почему-то запомнился Н.А. Назарбаев, президент тогда ещё Казахской ССР и первый секретарь ЦК Компартии Казахстана. Потом он стал президентом независимого Казахстана. Сейчас он именуется Елбасы (в переводе на русский — лидер нации). При жизни его именем названы столица Казахстана и главные улицы во всех городах. Его по инерции считают чуть ли не лучшим другом России. Хотя на самом деле он уже тогда проводил русофобскую политику, хотя и в мягкой форме. Тем более это проявляется сейчас. Казахский алфавит перевёл с кириллицы на латиницу. Жёстко и жестоко подавлял массовые выступления трудящихся, запретил Коммунистическую партию. А это лишь один пример перерождения политиков из горбачёвского окружения. Их, как и Ельцина, устраивал слабый Горбачёв, каждый из них видел себя «вождём нации».
Вполне очевидно, что это недовольство членов ЦК деятельностью Горбачёва и его соратников не было спонтанным. В обществе к тому времени накопилось много негатива по отношению к нему. Страна устала от Горбачёва.
На мой взгляд, своеобразным спусковым крючком для открытого выражения недовольства его деятельностью стало выступление С. Умалатовой на IV съезде народных депутатов СССР в декабре 1990 года с требованием к Горбачёву уйти в отставку. Эта смелая чеченская женщина высказала то, что было в голове у многих. При голосовании её поддержали более 300 депутатов.
После этого уже не было ни одного партийного мероприятия, где бы не возникал вопрос отставки Горбачёва.
— Верно ли, что основой антигорбачёвского выступления внутри ЦК были прежде всего секретари региональных комитетов партии? Ведь примерно 90% корпуса первых секретарей региональных комитетов составляли те, кто был избран в 1990 году, то есть формально «дети перестройки», на которых Горбачёв и его присные надеялись опереться. Их протест — это отражение того, что здоровые, по-коммунистически настроенные силы партии оставались влиятельными? Можно ли указать общие признаки протестовавших первых? Скажем, это преимущественно руководители комитетов индустриальных регионов и т.п.? Или это было отражение других сторон сложившейся обстановки? В составе товарищей, открыто заявивших на пленуме о несогласии с курсом Горбачёва, кто был заметен, кроме региональных секретарей?
— Я никогда не относил и сейчас не отношу себя к «детям перестройки», хотя был избран первым секретарём рескома в июне 1990 года, по одной очень простой причине. Дело в том, что выборы первых секретарей райкомов, горкомов и обкомов в 1990 году проводились на альтернативной основе, и выбирали тех, кто понимал, куда тащит страну Горбачёв. Тех же, на кого ставил аппарат ЦК, часто «прокатывали на вороных».
Перед апрельским пленумом ЦК во многих обкомах принимались резолюции с требованием отставки Горбачёва с поста генерального секретаря ЦК КПСС, и с этими решениями руководители региональных организаций обязаны были считаться.
По поводу общих признаков протестовавших могу сказать только одно: большинство из них составляли те товарищи, которые вскоре, после запрета партии, не разбежались кто куда. Против Горбачёва выступили коммунисты, которые после контрреволюции занялись возрождением партии. Это говорит об их идейной убеждённости. Все конъюнктурщики залегли на дно, некоторые там и до сих пор находятся. Хотя значительная их часть пошла на службу к новой русской буржуазии.
И второй признак — их принадлежность к КП РСФСР. Большинство критиковавших Горбачёва были членами этой менее года назад созданной партии, а потом вошли в КПРФ.
— Апрельский пленум был третьим после XXVIII съезда КПСС. Проявлялись ли ростки протеста на предыдущих пленумах?
— Дискуссия о будущем страны и месте Коммунистической партии не закончилась XXVIII съездом. Более того, она после съезда только обострилась. Достаточно просмотреть вашу газету на рубеже 1990—1991 годов. Конечно же, на послесъездовских пленумах горячо обсуждались кризисные явления, к которым привела «перестройка». Но впервые столь жёсткая критика Горбачёва и требование о его отставке прозвучали на апрельском пленуме ЦК.
— А для самих участников пленума это вулканическое извержение недовольства курсом партийного руководства оказалось неожиданным или неизбежным и ожидаемым? Состав ЦК, как известно, подбирался прежним руководством ЦК, то есть Политбюро и секретариатом, а они состояли в большинстве уже из горбачёвцев, то есть людей, ориентировавшихся если не на реставрацию капитализма, то на конвергенцию капитализма и социализма, которая в условиях созданной во многом горбачёвцами разрухи экономики обеспечивала преимущества для вытеснения социализма капиталистическими укладами. Это, во-первых. Во-вторых, можно ли считать, что ЦК отражал соотношение сил, характерных для XXVIII съезда КПСС, который избирал состав ЦК, заседавший на апрельском пленуме? А на съезде, судя по многочисленным голосованиям, примерно треть делегатов были принципиальными сторонниками социализма и марксистско-ленинской идеологии, треть делегатов составляли ревизионисты и оппортунисты, различавшиеся между собой лишь оттенками, а треть — «болото». Это соотношение наиболее ярко проявилось на съезде при голосовании резолюции о переходе к рынку. После яркого выступления против резолюции секретаря парткома Красногорского механического завода Ю.В. Абрамова две трети делегатов проголосовали против документа, внесённого Горбачёвым и его приверженцами. Но когда через два дня та же резолюция, лишь слегка подредактированная, была вновь поставлена на голосование, то прежнюю антикапиталистическую позицию подтвердила только треть делегатов съезда, и резолюция прошла. Поведение в целом членов ЦК на апрельском пленуме напоминало этот съездовский расклад сил или было иным?
— Думаю, что для большинства членов ЦК такая форма проявления недовольства не явилась неожиданной. Генеральный секретарь и его ближайшие сподвижники, на мой взгляд, ждали бурного обсуждения. Иначе не объяснить появление текста заявления в поддержку Горбачёва, с которым сразу после объявления перерыва выступил заведующий отделом ЦК Вольский, а другие работники аппарата начали бегать по рядам и просить членов ЦК подписать его. И только 72 члена Центрального Комитета его подписали. Хочу напомнить читателям о том, что Вольский после запрета КПСС неплохо устроился: возглавил Российский союз промышленников и предпринимателей, этот «профсоюз олигархов».
После перерыва заместитель генерального секретаря ЦК КПСС В.А. Ивашко от имени Политбюро Центрального Комитета предложил снять с рассмотрения высказанное Горбачёвым заявление о своей отставке. Это решение было принято 322 голосами, против проголосовали лишь 13 человек, 14 — воздержались.
Сопоставив две цифры 72 и 322, можно сделать вывод о соотношении сил в составе ЦК. Оно изменилось в пользу «болота», которое ориентировалось не на идейные соображения, а смотрело в рот Горбачёву. Здесь напрашивается грубое сравнение с отарой овец, которую козёл-провокатор ведёт на бойню.
— Но вернёмся непосредственно к пленуму. Как на нём развивались события?
— После перерыва ничего замечательного не происходило. Страсти улеглись, члены ЦК проголосовали за постановление по основному вопросу и одобрили Совместное заявление «9+1». Это заявление перед пленумом было подписано в президентской резиденции в Ново-Огарёве руководителями девяти союзных республик и Горбачёвым. В нём поддерживалась идея создания обновлённого Союза и подписания нового Союзного договора. Кстати, в этом документе СССР уже не было, а был ССГ — Союз Суверенных Государств. Таким образом, был запущен пресловутый «новоогарёвский процесс», закончившийся Беловежскими соглашениями и разрушением СССР.
— Во время этого противостояния члены ЦК помнили, что генеральным секретарём ЦК КПСС Горбачёва избирал не ЦК, а съезд, и, следовательно, только он мог освободить его от этих обязанностей? Или товарищи, выступавшие против Горбачёва, были готовы пойти на исключение его из партии?
— Это для пленума не было проблемой. Если бы Горбачёв настоял на своей отставке, пленум мог избрать нового генерального секретаря, полномочия которого можно было подтвердить на намеченном на конец года съезде партии.
Об исключении Горбачёва из партии тогда никто не задумывался. А совершенно зря. Дальнейшие его действия и откровения о почти детской мечте похоронить коммунизм заслуживали исключения. Более того, лучшим подарком для наших граждан к его юбилею был бы суд над ним.
Проблема была в другом. Кто мог возглавить партию? Горбачёв и его соратники хорошо потрудились над нейтрализацией потенциальных кандидатов. Одних вывели из Политбюро, других дискредитировали. На Е.К. Лигачёва повесили все издержки антиалкогольной кампании. И.К. Полозков с момента избрания руководителем российских коммунистов был подвергнут жесточайшему прессингу. Против А.И. Лукьянова срабатывало то, что он был сокурсником Горбачёва и долго с ним вместе работал в ЦК и вёл себя как его единомышленник. О.С. Шенин только после XXVIII съезда стал секретарём Центрального Комитета.
Выглядело примерно так же, как и сейчас. Обыватель задаётся вопросом: если не Путин, то кто? Забыв о том, что ещё утром 31 декабря 1999 года был у него единственный царь и бог — Ельцин.
— Кто особенно жёстко проявил на том пленуме непримиримость к ренегатству Горбачёва?
— Коммунистическая партия РСФСР с момента своего создания вполне определённо заявила о своей приверженности социалистическим ценностям, за что её руководство впало в немилость к «реформаторам». Против КП РСФСР была развёрнута грязная пропагандистская кампания, примерно такая же, какую нынешняя власть проводит против КПРФ перед каждыми выборами. Самыми безобидными ярлыками для российских коммунистов были определения «консерваторы» и «фундаменталисты». Ясно, что на пленуме полярное понимание задач Коммунистической партии проявилось в жёсткой критике Горбачёва товарищами из региональных организаций Компартии РСФСР. Особенно запомнились выступления первых секретарей Тюменского и Кемеровского обкомов Владимира Сергеевича Чертищева и Анатолия Максимовича Зайцева. Оба, кстати, активно работают в КПРФ с момента возобновления её деятельности. Можно также выделить выступление первого секретаря ЦК Компартии Латвии Алфредса Петровича Рубикса, впоследствии попавшего под преследования националистов. Можно перечислить ещё много фамилий членов ЦК — истинных патриотов нашей Родины — СССР.
— Николай Иванович, вы лично, занимая твёрдую позицию на пленуме ЦК, верили в успех — в отстранение Горбачёва от руководства КПСС?
— Даже сейчас я не могу однозначно ответить на этот вопрос. Иногда мне кажется, что мы втёмную участвовали в спектакле, режиссёром-постановщиком которого был сам Горбачёв. Но даже если так и было, то в любом случае он не стал победителем, как это преподносили после пленума «демократические» средства массовой информации. Главный итог пленума: впервые за шесть лет «перестройки» был развенчан миф о том, что «Горбачёв и партия — близнецы-братья!».
— Как объяснить, что на июньском пленуме ЦК 1991 года, обсуждавшем проект горбачёвской, то есть некоммунистической, даже антикоммунистической Программы партии, политические противники Горбачёва не заявили о своём решительном отторжении этого оппортунистического документа?
— «Зачистка» Центрального Комитета от несогласных с его политикой началась ещё до XXVIII партсъезда, когда на одном из пленумов из состава ЦК фактически были выведены «по собственному желанию» более 100 членов и кандидатов в члены Центрального Комитета и членов Центральной ревизионной комиссии КПСС. Продолжилась эта «зачистка» и на съезде.
Результаты голосования по отставке генерального секретаря ЦК показали, что этот состав Центрального Комитета был не способен противостоять разрушительному курсу Горбачёва. Все наши надежды были связаны с намечавшимся на конец 1991 года съездом партии.
Дальнейшее развитие событий лишь подтвердило вывод об идейно-политической неустойчивости Центрального Комитета, избранного XXVIII съездом КПСС. Через полгода после уничтожения СССР, в июне 1992 года, была предпринята попытка созвать пленум ЦК КПСС. В редакции «Правды», где проходил пленум, нас собралось всего 46 человек из более чем 400 членов Центрального Комитета. Вот таким был горбачёвский состав ЦК.
Тем не менее пленум мы провели. Горбачёва исключили из партии. Создали оргкомитет по подготовке съезда. Тем самым запустили процесс объединения коммунистов на постсоветском пространстве и создания Союза коммунистических партий — КПСС.
— Какие уроки партии преподал апрельский пленум ЦК КПСС? Можно ли говорить об их значимости для современного развития КПРФ?
— Самый первый урок: партии нельзя пренебрегать теоретической и идейно-политической работой. В распоряжении ЦК КПСС имелись Академия общественных наук, Институт марксизма-ленинизма, целая сеть высших партийных школ, в университетах и институтах работали тысячи преподавателей истории КПСС, политической экономии, марксистско-ленинской философии и научного коммунизма. Бумаги не хватит, чтобы только перечислить названия кандидатских и докторских диссертаций, прославлявших марксистско-ленинскую идеологию и деятельность Коммунистической партии.
Многие из их авторов преуспели в ревизии основных положений марксизма-ленинизма. Вспомните дискуссию о диктатуре пролетариата, которая развернулась ещё в хрущёвские времена и закончилась мифом об «общенародном государстве». Жизнь подтвердила вывод классиков: «либо диктатура пролетариата, либо диктатура буржуазии, третьего не дано».
Или взять «развитой социализм». Сколько интеллектуальных сил и времени потрачено, чтобы обосновать то, чего на самом деле не было и не может быть.
В 1985 году Горбачёв подбросил партийной науке новую «кость» — перестройку. И все бросились её грызть. Однажды мне пришлось побывать на лекции одного профессора, доктора наук, главного редактора авторитетного журнала. Фамилию называть не буду из чисто этических соображений. Лектор почти два часа перечислял цитаты из Полного собрания сочинений В.И. Ленина, где содержалось слово «перестройка», порой в самом обычном, обыденном смысле. Всё это называлось творческим развитием марксистско-ленинской теории. Сказать слушателям правду о том, что перестройка есть не что иное, как реставрация капитализма, у него не повернулся язык.
С началом демократизации и перехода к рынку лишь единицы сумели открыто заявить, что рынок в современном понимании и есть капитализм, а демократия — это никакая не власть народа, а одна из форм диктатуры буржуазии.
Или сталинский тезис об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму. Чем закончилось пренебрежение классовым характером советского общества? Контрреволюционным переворотом в 1991—1993 годах и развалом страны!
Апрельский (1991 года) пленум ЦК КПСС даёт нам и организационный урок. Нельзя допускать, чтобы в партии существовали платформы и фракции. «Марксистские», «демократические» платформы, разного рода «инициативные» группы разрушали КПСС изнутри, позволяли Горбачёву и его подельникам манипулировать партией все годы перестройки. Горбачёв, Яковлев и другие «архитекторы и прорабы перестройки» хорошо понимали, что в мутной воде рыбка ловится лучше. Реальные проблемы в экономике и социальной сфере забалтывались громкими фразами типа «тормоза перестройки». Старшее поколение помнит телепроект «Прожектор перестройки», ставший своеобразной инквизицией для «антиперестройщиков».
Этот урок хорошо усвоили нынешние руководители страны. Вспомните недавний пассаж президента Путина о «диком капитализме». Я понял его так: дескать, посадим ещё десяток губернаторов и других коррупционеров и получим капитализм с «человеческим лицом».
Путинские пропагандисты на всех телеканалах обсуждают самые разные проблемы: от здоровья президента США Байдена до бандеровцев. Но помалкивают о том, что население нищает, что повышение пенсионного возраста не решило ни одной проблемы, а создало несколько новых, что причиной всех российских бед являются не только плохие начальники, а прежде всего сам социальный строй — капитализм. Рано или поздно понимание его губительности для России придёт, как пришло понимание в апреле 1991 года губительности горбачёвской «перестройки».
