Ростовский областной комитет КПРФ

8 февраля исполнится 299 лет с того момента, как правительствующий Сенат по распоряжению Петра I издал указ об учреждении Российской академии наук. Накануне Дня российской науки мы поговорили о её проблемах с Б.С. Кашиным, математиком, академиком РАН, членом КПРФ, депутатом Госдумы пятого и шестого созывов.

— Борис Сергеевич, в конце января «Правда» разместила на своей первой полосе письмо, которое подписали два академика Кашина — Владимир Иванович и вы. Одновременно было опубликовано и письмо Михаила Митрофанова, председателя Профсоюза работников РАН. Оба документа посвящены угрозе, нависшей над подмосковными наукоградами Пущино и Протвино, которые власти решили то ли слить, то ли «оптимизировать» в ходе объединения с городским округом Серпухов. Выяснилось, что все обращения жителей наукоградов, а также учёных проигнорированы и соответствующий закон принят Московской областной думой.

— Сейчас жители Пущина подали обращение в прокуратуру. Вообще этот, на первый взгляд, частный вопрос выпукло демонстрирует основную проблему российской науки, да и всего российского общества. Она заключается в том, что в стране правит некая придворная камарилья, а органы представительной власти имеют декоративный характер. Народу же уготована роль статиста. Всё это особенно усилилось после введения новой редакции Конституции РФ, согласно которой любое поручение президента является для правительства и органов власти высшей волей. Этим пользуются приближённые к президенту люди.

В данном случае, на мой взгляд, именно это обстоятельство сыграло ключевую роль. На встрече с жителями Пущина министр территориальной политики Московской области Елена Ковалёва рассказала, что первичным было письмо на имя В.В. Путина от члена-корреспондента РАН Михаила Ковальчука и губернатора Андрея Воробьёва. Это письмо осталось неизвестным ни учёным, ни жителям города. А процесс пошёл.

Кроме того, сейчас в интернете распространяется копия письма на имя президента РФ от некоего У.Н. Кремлёва (инициалы и фамилия совпадают с данными предпринимателя Умара Назаровича Кремлёва, президента международной ассоциации бокса. — М.К.), где говорится уже о поддержке проекта так называемого Большого Серпухова, то есть с влитыми в него наукоградами Пущино и Протвино. В письме изложены наполеоновские планы развития территории, включая бурное развитие микроэлектроники, медицинских и сельскохозяйственных исследований, создание суперкомпьютера и т.д. Текст письма украшает положительная резолюция президента с соответствующим поручением его помощнику Максиму Орешкину. Только вот спросить мнение учёных оказалось недосуг. Эта история — яркий пример системы управления, которая сложилась в нашей стране. При Ельцине «рулили» либералы, а сейчас — конгломерат тех, кто оказался поближе «к телу».

— До 300-летнего юбилея Российской академии наук остался год, за который, как мы понимаем, ничего радикально измениться в лучшую сторону уже не может. С каким промежуточным итогом российская наука подходит к этой дате?

— Не буду говорить за всю науку, но российская математика, несмотря на потрясения последних десятилетий, сохранила высокий потенциал. Многие мои коллеги работают на передовом мировом уровне. Возрос интерес и к прикладным вопросам. Отмечу, что расширение внедрения в практику результатов теоретической математики — общемировая тенденция. Но при этом очень много зависит от активной позиции представителей реального сектора экономики.

Что касается юбилея: конечно, учёные и научные коллективы готовятся к предстоящей через год знаменательной дате. Однако поводов для оптимизма не много. Выступая на Общем собрании РАН в июне прошлого года, я сказал, что пока за науку у нас в стране отвечают Фурсенко и Ковальчук, маразм в этой сфере будет продолжаться. При их участии на ключевых для развития науки постах оказываются люди, действующие в узкогрупповых интересах. Когда я это произнёс, тогдашний президент РАН Александр Сергеев высказал своё возмущение такими оценками. Но уже в сентябре, в день новых выборов президента РАН, он заявил, что подвергся административному давлению и вынужден снять с выборов свою кандидатуру. Вот так сегодня действуют, и эта тенденция административного произвола только усиливается. Не прекращаются и угрозы в адрес академии в целом, о чём недавно писала ваша газета («Ликвидаторы». «Правда», №2, 13—16 января 2023 года. — М.К.).

Вообще есть ощущение, что часть правящей верхушки прямо-таки ненавидит академическую науку и сохранившиеся остатки академических свобод. Но концепция организации науки, которая внедрена сейчас в России, не жизнеспособна. Наукой (помимо верховной власти, которая занята «стратегическими» вопросами) руководит министерство, которое ничего в науке не понимает и ломает голову над вопросом, как измерить эффективность научного труда. В подчинении у министерства находятся директора институтов и ректоры вузов. При этом сами они являются единоначальниками в своих организациях. А внизу — бесправные, не имеющие серьёзных социальных гарантий учёные и преподаватели. Нигде в мире в таких условиях ускоренного развития исследований не наблюдалось.

Приведу типичный пример документа, показывающий, что происходит сегодня в вузах. У меня в руках Положение по основным требованиям при прохождении конкурса преподавателями Волгоградского государственного технического университета. Для того чтобы сохранить своё рабочее место, необходимо по итогам прошедших пяти лет обеспечить поступление средств из внебюджетных источников с указанием среднегодовой суммы: профессор — 250 тыс. рублей, доцент — 150 тыс. рублей, старший преподаватель и ассистент — не менее 100 тыс. рублей. Необходимо опубликовать также определённое число статей, индексируемых в пресловутой американской базе данных Web of Science (доступ к основным продуктам которой сейчас, кстати, для российских организаций закрыт). Добавлю, что при этом заработная плата доцента в этом вузе — около 30 тысяч рублей, причём многие преподаватели переведены на долю ставки, чтобы ректор мог отчитаться о выполнении известных указов президента.

— От себя замечу, Борис Сергеевич, что в современной РФ вообще стало модно во главе всего ставить пресловутую «экономическую эффективность». Это, на мой взгляд, лукавство, так как эффективности ни в одной сфере не наблюдается. Этим выражением маскируется обычное стремление получить максимальную прибыль на единицу вложения в минимальные сроки. Оголтелый капитализм как он есть. Такой критерий положен и в основу деятельности научных и образовательных учреждений. Но разве так можно развивать науку?

— Главная функция преподавателя — учить. Но как раз в этой сфере реального контроля нет. Наоборот, преподаватели в один голос заявляют, что навязанные сверху показатели «эффективности» приводят к падению уровня преподавания. Потому что вместо учебного процесса преподаватель озабочен поиском возможности для получения гранта, для публикаций (часто за плату) в так называемых рецензируемых изданиях или вынужден выступать в роли «коробейника», продавая образовательные услуги. В реальности спасает от бедности преподавателей большинства вузов репетиторство. Оно же очевидно отнимает время от научной работы.

— Но ведь источниками этих внебюджетных средств могут оказаться и гранты западных организаций из тех стран, которые проводят откровенно враждебную по отношению к России политику.

— Эта проблема после начала СВО исчезла. Да и раньше, в последние годы до начала СВО, совместные с иностранными учёными гранты выдавались по большей части за счёт российской стороны. При этом в качестве одного из главных критериев «эффективности» научного работника чиновники пытались внедрить количество иностранных соавторов. Сейчас они об этом стараются забыть.

Да, сегодня власти ряда стран Запада прямо заставляют своих учёных действовать в целях нанесения максимального ущерба российской науке. Этому есть документальные подтверждения. Внезапно прекращается перевод на иностранные языки наших ведущих академических журналов. Вводятся запреты на приглашение российских учёных на международные научные конференции.

При этом сами иностранные учёные зачастую занимают взвешенную позицию. Так, в начале июля прошлого года на ассамблее — высшем органе Международного математического союза в Хельсинки — американцами было предложено принять резолюцию с осуждением России. Мне пришлось дважды выступать по этому вопросу и указать на неуместность смешения науки и политики. Я обратил внимание на очевидные двойные стандарты в оценке событий, вспомнил и о роли НАТО. В итоге большинство делегатов ассамблеи позицию представителей США не поддержали. Там немало людей, которые смогли разобраться в ситуации.

Но это политика, которая ведётся властями Запада. А что в России? Отсутствие внятной государственной политики в отношении научных и педагогических кадров нанесло стране большой вред. Не могу не отметить ущерб, который кадровому потенциалу науки причинили расплывчатые формулировки сентябрьского указа о частичной мобилизации. Люди обоснованно не верят власти, и в результате многие молодые перспективные учёные попросту сбежали за границу. С одной стороны, я их не оправдываю. А с другой — тот, кто не обеспечил защиту в условиях СВО кадрового научного потенциала, должен понести ответственность. Ведь в итоге почти никого из молодых учёных не призвали. Но при этом и не сообщили им внятно, что они могут спокойно продолжать заниматься своим делом, часто очень нужным стране.

Вытолкнуть своих учёных за границу? Ощущение такое, что в отношении науки действует некий коллективный Распутин. Разваливают государственную систему аттестации кадров, пытаясь, в частности, протащить присвоение учёных степеней «по совокупности научных работ», то есть без защиты диссертации. Нашу науку лишают любых ориентиров: учёные степени обесцениваются, Российскую академию наук игнорируют. И дошло до того, что в головах некоторых директоров научных институтов рождается удивительный критерий эффективности научной деятельности — успешное выполнение заданий министерства. Это уже к науке не имеет отношения. Это, скорее, признак деградации системы. Никакой гарантии того, что молодые научные работники при такой политике останутся на Родине, быть не может. Скорее, наоборот.

В заключение отмечу, что научная и образовательная среда в значительной степени едина в своей оценке ситуации. Фактически у власти нет широкой опоры среди учёных, и это её раздражает. Поэтому чиновники и действуют против учёных подковёрными методами.