Первым выступил свидетель защиты, казак станицы «Средняя» Балугов О.И., который сообщил суду, что протокол схода казаков станицы «Средняя» 16 июня 2010 года не велся, никаких националистических высказываний Журавлёв В.А., присутствовавший на данном сходе, не допускал.
Вторым выступил свидетель защиты, казак станицы «Средняя» Дубровин С.А., который сообщил суду, что в выступлении Журавлёва В.А. речь шла о недопустимости застройки частными особняками исторического центра города. Говоря о казаках, служивших в Вермахте, Журавлёв В.А. действительно назвал их большими «патриотами», чем некоторые Новочеркасские атаманы. В выступлении Журавлёва В.А. ничего националистического не было.
Прокурор Степанова О.Н. обратилась к свидетелю Дубровину С.А. с вопросом: «Были ли со стороны Журавлёва В.А. какие-либо призывы, адресованные казакам?»
Свидетель Дубровин С.А.: «Казаки все вопросы решают сами. Человек, который не казак, не может подвигнуть казаков на какие-то действия. Речь шла о земельном участке в историческом центре, выделенном под строительство гостиницы, но который позднее был разделен на части под строительство особняков местных олигархов. Когда Журавлёву из зала сказали, что хозяин участков Арсенян А.Р., а Арсенян – уважаемый человек, Журавлев сразу ответил, - «А при чем тут Арсенян? Речь идет о других организациях, которые распродают земельные участки в охраняемой исторической зоне».
Прокурор Степанова О.Н.: «Обсуждали ли казаки речь Журавлёва по окончании схода?»
Свидетель Дубровин С.А.: «В курилке мнения разделились. Одни посчитали, что их снова призывают взяться за шашки, другие просили успокоиться и так ситуацию не воспринимать. Призывов выселять кавказцев из города никто не обсуждал, потому что их не было».
Прокурор Степанова О.Н.: «Говорил ли Журавлёв о лицах кавказской национальности?»
Свидетель Дубровин С.А.: «Об иногородних речи и не шло. Говорилось, что защита исторического центра города – дело чести для казаков».
Третьим свидетелем защиты выступил казак станицы «Средняя» Фролин В.Ф., который сообщил суду, что протокола схода не было, ничего националистического не было, зря разделили участки бывшего Зеленстроя, вот и всё. Приход Журавлёва В.А. на станичный сход вывал естественный интерес у казаков, потому что Волков А.П. же ни разу не приходил.
Прокурор Степанова О.Н.: «Были ли конфликты во время выступления Журавлёва?»
Свидетель Фролин В.Ф.: «Журавлёв не конфликтный человек, у него в семье казаков семь человек, на коней – и вперед!»
Когда вопросы к Фролину В.Ф. были исчерпаны и судья поблагодарил его за выступление, есаул Фролин, одетый в парадную казачью форму, стал в стойку, отдал честь и отрапортовал: «Разрешите отбыть на конюшню, навоз фасовать и на «Рублёвку» отправлять!»
Далее суд перешел, как вскоре выяснилось, к длительной и утомительной процедуре исследования материалов уголовного дела, т.е. всего того бреда, который собран в 10 томах. Степанова О.Н., оглашая документы гособвинения, попыталась перечислить только их названия и листы томов «дела», но защитник Новиков Л.В. настоял, чтобы их зачитали вслух целиком, дабы стены суда могли услышать всю дурость и мерзость состряпанных бумаг.
Степанова О.Н. огласила в качестве документов обвинения опубликованные в газете «Новочеркасская неделя» интервью Арсеняна А.Р. и Карабедова А.Г. и хотела их зачитать, но, вглядевшись в тексты, вышедшие тиражом 60000 экз. за несколько недель до выступления Журавлёва В.А. на сходе казаков станицы «Средняя» 16 июня 2010 года, вдруг передумала и отказалась от них как документов обвинения. Перешла к оглашению статьи из «Новочеркасской недели» под названием «Журавля кондрашка бьет». Сначала она хотела огласить лишь выгодные обвинению фрагменты статьи, но адвокат и поддержавший его судья Егоров Н.П. предложили зачитать статью полностью. Чтение откровенно бульварной прессы привело присутствующих в состояние невероятного отвращения. Циничный женский голос читавшей статью Степановой О.Н. придавал особое звучание таким словам как «клизма» и ему подобным.
Затем Степанова зачитала Обращение Совета атаманов к областному прокурору, огласила протокол якобы имевшего места схода казаков станицы «Средняя» от 4 августа 2010 года, в котором спустя полтора месяца после выступления на сходе Журавлёва В.А. вдруг отразились всякие внезапно нахлынувшие негодования. Причем протокол, призванный служить предметом стандартного документооборота, написан почему-то как обращение в суд и апелляция к суду - наказать Журавлёва!
Шесть раз был зачитан протокол схода от 16 июня 2010 года – гвоздь программы! Шесть раз – потому что столько раз он встречается в материалах «дела». Очень любопытный документ, уже имеющий восторженный отзыв популярного сатирика Михаила Задорнова…
Поскольку прокурор оказалась неготовой к оглашению документов обвинения, тщательно разыскивая их в увесистых томах «дела», судья Егоров Н.П. объявил вынужденный перерыв на 30 минут.
После перерыва Степанова О.Н. стала зачитывать пространные документы еще более пониженным и тихим голосом, временами переходящим в сладкое мурчание сытой, сладко засыпающей кошечки. И действительно, сон начал охватывать присутствующих, и даже секретарь суда явно прилагала немало усилий, чтобы держать очи открытыми.
Из зачитанного текста экспертного заключения минюста слушатели с трудом узнали, что фразы, внесенные в протокол схода казаков станицы «Средняя» от 16 июня 2010 года «Не отражают дословную речь Журавлёва, могут передавать речь Журавлёва с разной степенью точности, содержать признаки субъективности авторского восприятия и понимание его речи и не могут квалифицироваться как речь, принадлежащая Журавлёву».
Из зачитанного текста другого экспертного заключения слушатели узнали, что переданная в протоколе якобы речь Журавлёва В.А. имеет явные признаки потока мысли составителя протокола и не может квалифицироваться как речь, принадлежащая Журавлёву.
Слушатели на процессе были удивлены содержанием документов, на которые опирается обвинение, ведь они явно свидетельствуют в пользу Журавлёва и обосновывают факты умышленного подлога доказательств его вины.
По мере того, как и сам чтец начинал убеждаться в этом, её голос совсем сник и стал неслышным. Это было так комично и одновременно возмутительно, что подсудимый Журавлёв В.А. не выдержал и обратился к прокурору: «Совершено ужасающее преступление! О нём надо говорить громко и четко, а прокурор бубнит себе под нос!». На это Степанова О.Н. ответила, что читает так, как ей позволяют голосовые связки.
Тоже мне, гособвинение! Почему-то сразу вспомнилось выступление генпрокурора СССР Руденко на Нюрнбергском процессе. Вот бы он так мурчал!
Чтение сказки на ночь продолжалось до 19.00, когда в здании суда остались только сторож с собакой.
Искренние сочувствия вызывало томное состояние судьи и он, наконец, прервал прокурора и объявил о переносе слушаний на 11 июля в 14.30. Так что приходите… с подушками!
Слушатель на «процессе»
