| < Предыдущая | Следующая > |
|---|
Член-корреспондент Российской академии наук Жан ТОЩЕНКО в беседе с политическим обозревателем «Правды» Виктором КОЖЕМЯКО.
У каждого из тех, кто погубил Советский Союз, — своё участие в этом катастрофическом преступлении, свой вклад в осуществление его. Персонаж сегодняшней нашей беседы ещё недавно с гордостью говорил и писал о собственных заслугах в разрушении страны. В последнее время — по вполне понятным причинам! — на данную тему он предпочитает не говорить. Но ведь те его «заслуги» не исчезли, они при нём навсегда.
Вот и серия наших диалогов под рубрикой «Личины оборотней» ну никак не может обойтись без Гавриила Харитоновича Попова. Когда-то имя это было широко известно, а теперь подзабыто. Между тем не только подлинные герои, но и подобные этому типу антигерои поучительны для будущего.
Блеск и нищета «прораба перестройки»
— Что прежде всего, Жан Терентьевич, вам хочется сказать о Гаврииле Попове?
— У него есть сочинение под названием «Блеск и нищета административной системы». Так вот, сочетание внешнего блеска и внутренней нищеты, думается, в полной мере подходит для характеристики жизненного пути этого «прораба перестройки» или даже её «архитектора».
— Видите, вы сразу вспомнили расхожие определения из «перестроечного» времени. Наверное, потому, что именно тогда на горизонте страны взошла звезда Гавриила?
— Как мы с вами уже не раз отмечали, для многих таких же их «звезда» взошла в то время. Для тех, кто умел внешне блеснуть, пусть даже внутри была пустота.
— Может быть, про него чрезмерно так говорить? Всё-таки, будучи ещё молодым, стал доктором экономических наук, вышел в профессора. Да не где-нибудь, а в МГУ…
— Что ж, действительно жизнь у него начиналась многообещающе. Студент Московского университета, сделавший успешную карьеру: сталинский стипендиат, секретарь комитета комсомола МГУ, оставлен в аспирантуре, молодой руководитель лаборатории, затем в 35 лет (в 1971 году) заведующий кафедрой, а в 1977-м — декан (в 41 год). Быстрое продвижение и по научной стезе: в 1988 году уже главный редактор академического журнала «Вопросы экономики»…
— Но он жаждет большего?
— Такова суть, потянувшая его в политику. В 1989 году становится депутатом Верховного Совета СССР от сообщества научных работников и инженеров. Затем проявляет ещё более недюжинную способность по своему выдвижению, что стало возможным при создании оппозиционной Межрегиональной группы, где он стал сопредседателем.
А это уже была должность, которая обеспечивала всесоюзную и даже мировую известность.
Дальнейшее, по-моему, все знают. Критика КПСС и Советской власти, лжедемократическая риторика в условиях резко возросшей демагогии привели его в 1990 году на место председателя Моссовета, а в 1991-м — мэра столицы. И вот тут произошёл полный конфуз.
В этой должности он смог продержаться всего один год, признав, что сочетать пропаганду теории управления, на которую он безапелляционно претендовал, и практику этого самого управления для него оказалось невозможным.
— И ведь похожий крах постиг далеко не его одного, о чём мы тоже с вами говорили.
— Да, это факт. Но даже позорный уход с административных должностей не остановил рвение Гавриила претендовать на роль эксперта и судьи по всем вопросам, которые попадались на его пути или которые он считал важными (и даже скандальными), чтобы не исчезать с общественного и политического небосклона. В какие только комитеты, советы и комиссии он не входил — всего не перечесть! И везде вёл себя с необыкновенным апломбом, очень напоминающим знаменитого гоголевского Ноздрёва.
А науку он обогатил?
— Пока мы не перешли к его деяниям на посту мэра Москвы, хочу услышать ваше мнение о научных достижениях экономиста Г.Х. Попова.
— Свои научные изыски он начал в конце 1960-х годов, заметив резко возросший общественный спрос на анализ проблем управления.
В это время получили широкое звучание идеи академика В.Г. Афанасьева — после выхода в свет его монографии «Научное управление обществом» (1967 г.). Это было новаторское осмысление проблем развития социализма, и на него обратили внимание многие исследователи. Не упустил шанса подключиться и Попов.
— А каким образом он подключился?
— Весьма поверхностно. Брал, как говорится, не качеством, а количеством. Оседлав насущную проблематику в применении к производству, он в течение двух десятилетий опубликовал несколько монографий, брошюр и сборников статей. Надо признать, они пользовались спросом: тема-то сверхактуальная. Тем более что Попов представлял такое авторитетное учебное заведение как МГУ.
Но по сути своей большинство его работ были просто пересказом ряда заимствованных мыслей, дополненным комментариями по обсуждаемым в это время проблемам развития социалистической экономики (однако у него практически отсутствовали ссылки на других экономистов).
— То есть научный уровень его трудов вы не считаете высоким?
— Они изначально имели явно конъюнктурный характер. Именно об этом говорит и тот факт, что очень скоро полностью исчезли из научного цитирования. К ним никто не обращается, потому что ничего свежего и оригинального в них не было и нет.
— Нет с научной точки зрения?
— Конечно, ведь мы об этом говорим. А самым главным и показательным итогом его сочинений об управлении стал тот факт, что «теоретик» оказался абсолютно несостоятельным практиком по применению изложенных идей. Он после краткого пребывания во власти и сам был вынужден признать, что реальная практика управления городом оказалась ему не по плечу.
— Может быть, именно поэтому он постепенно почти полностью перешёл на публицистику?
— К тому подтолкнул успех его статей «С точки зрения экономиста» (анализ романа Александра Бека «Новое назначение») и о «Зубре» Даниила Гранина. В них, кстати, он одним из первых ввёл понятие командно-административной системы, чем очень гордится. Вот это, собственно, и есть единственный заметный его «научный вклад».
— А ведь он в 2006 году издал Собрание сочинений в восьми томах.
— Ещё одна претензия его. Но это в основном публицистические заметки на разные темы. Ни настоящим учёным, ни полноценным писателем в связи с этим его не назовёшь.
Вон какой первый мэр Москве достался!
— Должностная вершина Гавриила Попова — начальник российской столицы. До него мэра у Москвы никогда не бывало, и вот москвичам говорят: принимайте! Чем кончилось — известно. Однако давайте всё-таки припомним, что стало наиболее заметным для людей в деятельности мэра Попова. Как вы считаете?
— Самым заметным, пожалуй, следует признать повальное переименование улиц и других названий в городе. Под лозунгом восстановления исторической справедливости. Так, Пушкинская улица стала Большой Дмитровкой, а улица Чехова — Малой Дмитровкой. Но почему имя боярина Димитрия (который жил в этом месте) достойно большего пиетета, чем слава великих русских писателей и поэтов? И почему улицу Добрынинскую переименовали в Коровий Вал? Потому что Добрынинской она была названа в честь героя Октябрьской революции, хотя это название ассоциировалось и с былинным героем-богатырём Добрыней. И таких нелепостей в итоге оказалась масса!
— Понятно почему. Ведь, на первый взгляд, нет легче занятия, чем переименование.
— Это лишь на первый взгляд.
А в реальности возникают непростые вопросы. Например, в том угаре лжедеятельности были переименованы 11 станций метро, и особо хочется сказать о таком факте. В центре Москвы был союз трёх станций — Пушкинская, Чеховская, Горьковская: своеобразный символ величия русской литературы из представителей разных эпох. И вот название Горьковская ликвидировали, ибо в это время полился гнусный поток обвинений Максима Горького в поддержке советского строя, его дружбе со Сталиным и т.п.
— Фактически та же десоветизация и декоммунизация, которую мы осуждаем в действиях сегодняшних правителей Украины.
— Да, по сути это одно к одному. Вспомним снос в Москве памятников Дзержинскому, Калинину, Кирову и другим деятелям советской эпохи. Были сняты мемориальные доски Брежнева, многих революционеров и созидателей социалистического общества.
— Получается, что на большее, кроме как на показуху и внешние эффекты, мыслей у новых столичных «демократов» во главе с Гавриилом Поповым не хватило.
— От поповской Москвы осталось одно особенно яркое, до жути, воспоминание. В это время развал городского хозяйства и вообще всей столичной жизни достиг каких-то запредельных масштабов. Неубранные кучи снега и мусора, пресловутые шприцы с кровью россыпью во дворах, бездомные собаки... И вот как оправдывал всё это «великий экономист» («АиФ», №14, 1992 г.): «Я знаю, что грязь на улицах может убрать только переделка всей системы». Ни больше ни меньше! А главное — никакой его ответственности. Мэр Москвы не может грязь убрать, пока кто-то не обеспечит создание «новой системы»...
Или вот рецепт, который, по мнению того же Попова, годится, чтобы сделать мыло дешевле. Он изрёк следующее: «Есть, знаете, ещё одна категория людей, ещё один род жаждущих бурной деятельности — они ходят по инстанциям. Но чтобы мыло стало дешевле, по инстанциям бегать не надо. Чего проще — встать 20 человекам около каждого магазина и уговаривать народ мыло не покупать. Месяц поуговаривали бы — мыло подешевело бы».
— Такое говорится без тени иронии, на «полном серьёзе»?
— Абсолютно! И «на полном серьёзе» публикуется в сборнике «Эти четыре года».
— В общем, напрасны были ожидания экономической мысли от доктора экономических наук?
— Увы, не дождались. Он всегда отделывался либо пустыми банальностями, вплоть до глупостей, либо политическими заклинаниями. Да о чём говорить, если за весь период пребывания во главе Москвы как председателя Моссовета и как мэра этот управленец не смог даже элементарно организовать работу депутатов и служебного аппарата. Правда, при нём появились новые слова, касающиеся управления: мэр, префект, муниципалитет и т.п.
— Появились тогда, когда Попов решил «сломать советскую административную систему»?
— Именно. А конкретнее — после того, как районные Советы стали не соглашаться с решениями Попова, оказывать сопротивление его «нововведениям». И от Советов он избавился оперативно: ликвидировал районную власть, а заодно её руководителей, ввёл префектуры и посадил туда своих ставленников.
Москва помнит много и других примеров абсурдного поповского экспериментирования: систему визиток, по которым отпускались основные продукты питания, талоны на табак и предновогодние покупки шампанского, на дефицитные товары и т.п. Но, наряду с явными показушными действиями, были и потайные акции.
— А в чём их основная цель и главный смысл?
— В извлечении личной выгоды. Так, в знаменитом парке имени Горького новые «управленцы» сдали в аренду французской коммерческой фирме московскую землю на 99 лет за плату... 10 долларов в год! И на первые 22 года полностью освободили от уплаты даже этих грошей. Приехавший в Москву с лекциями будущий мэр Лондона Кен Ливингстон заявил, что в любой цивилизованной стране всех причастных к подобной сделке отправили бы созерцать небо в клеточку. После этого разразился скандал. Фирму «Калужская застава» стыдливо прикрыли, однако в 2005 году по адресу: Андреевская набережная, 1, то есть прямо посреди охраняемой природной зоны, всё-таки появился небезызвестный ЖК Green Hills.
— А что за история была с приватизацией ГУМа?
— Надо отметить, что Попов прилагал немалые усилия, чтобы в кратчайшие сроки распихать всю московскую торговлю в частные руки. Но вот тут возникла проблема. Дело в том, что главный универмаг страны располагался в историческом здании, каковые по действовавшему на тот момент законодательству приватизации не подлежали и должны были находиться на балансе управления по охране памятников истории и культуры.
Его туда и передали, но не напрямую, а через «прокладку» — в лице АО «Торговый дом ГУМ», заодно накачав стоимость его акций. И, хотя уже после ухода нашего антигероя со своего поста Моссовет специальным постановлением приостановил приватизацию зданий в пределах Садового кольца, АО «Торговый дом ГУМ» всё равно получило свидетельства о праве собственности как на само здание ГУМа, так и на все его дополнительные помещения. В результате подобных махинаций на состоявшемся в начале 1993 года чековом аукционе акции ГУМа продавались по цене в 16 раз выше номинала! Все причастные, разумеется, получили громадные откаты.
— Факт выдающийся. Но разве он единственный такой?
— Что вы! Были и другие приятные приобретения. Госдача «Заречье-6», где жил Брежнев, досталась в 1990-е мэрии Москвы. Видный борец с номенклатурным советским барством оперативно её приватизировал! Аналогичной акции подверглись роскошные здания заочной Высшей партийной школы при ЦК КПСС на Ленинградском проспекте столицы, где с благословения Горбачёва и Буша Попов разместил Международный университет, назначив себя его руководителем.
— Запомнилось мне, что весьма оригинально Попов предлагал бороться с коррупцией: легализовать взятки.
— Так и было. Дескать, чиновники распоряжаются огромными деньгами, и соблазн для них велик. Чтобы его отрегулировать, придумал «механизм», позволяющий жуликам и ворам остаться в тени и выглядеть честными людьми. «Я предлагал систему, при которой чиновник легально получает не взятку, а процент от прибыли, которую обеспечивает его конкретное решение», — объяснит он позже. Так возникли «откаты» — аккурат к моменту его мэрства.
— Он ведь продолжал эти свои мысли и дальше упорно развивать?
— Да, позднее у Попова даже родилась идея коррупцию ещё более узаконить, вывесив официальный прейскурант. «Я всегда нервничаю, когда не знаю, кому сколько надо дать, хотя хочется за что-то отблагодарить человека, — заявил он корреспонденту «АиФ» в своём апрельском интервью 1992 года. — А по тарифам было бы просто: скажем, 10—20% от стоимости сделки. В Америке так и говорят: 15% к счёту. И все довольны друг другом. Можно ли это назвать коррупцией? Можно. Но можно и дополнительной оплатой хороших услуг». Характерно, что примерно то же самое ближе к концу нулевых годов снова пытались предлагать наиболее рьяные апологеты власти.
— Вы согласны с утверждением, что в Москве при Попове продавалось и покупалось всё или почти всё, причём по бросовым ценам и, разумеется, за «откат»?
— Это вывод самых серьёзных и глубоких аналитиков. Процитирую одного из них. «Коррупция в столице была всегда, — пишет он. — Но то, что произошло в Москве после прихода Попова к власти, как говорится, «ни в сказке сказать, ни пером описать». Старые патриархальные порядки рухнули. Брать стали, кто сколько сможет и кто за что сумеет. Западные журналисты жаловались, что в Моссовете мздоимством стали увлекаться даже в пресс-центре, требуя по 200 долларов за письменное интервью с отцами города».
Словно и не было в природе экономиста Попова, но был и приносил ощутимые дивиденды миф о докторе экономических наук с демократическим лицом. Миф, как жизнь свидетельствует, насквозь лживый. Что по части демократизма, так и по части экономической компетентности.
Рост его амбиций вышел на мировой уровень
— Вспоминая несколько своих личных встреч с Гавриилом Поповым, а главное — изучая разные материалы о нём и его собственные, я обратил внимание, как со временем росла претенциозность этого персонажа. Начал с того, что высказывал предложения по совершенствованию руководства социалистическим предприятием. Потом перешёл в масштаб столицы, а затем уже и всей страны, даже на мировой уровень!
— Наблюдение у вас верное. Причём во многих своих прожектах он разглагольствует как совершеннейший Ноздрёв либерального толка с уклоном в людоедский социал-дарвинизм. Например, это сполна проявилось в распространявшейся на московских ельцинистских митингах его брошюре «Что делать».
— Имелось в виду, что же делать с нашей страной.
— Конечно. Так вот, предлагалось разделить СССР на 40 или 50 государств с полностью независимой экономикой; передать под международный контроль ядерное оружие и природные ресурсы всех этих стран; установить для каждой из них жёсткие квоты на рождаемость, привязанные к размеру её ВВП, дабы «не плодить нищету»; подвергать стерилизации родителей детей с орфанными заболеваниями и генетическими отклонениями. В «новой цивилизации» очень важен, как утверждалось, комплекс мер по воспитанию с детства людей, которым чужды религиозная, этническая, культурная и другие несовместимости и тем более нетерпимости — и тут меры опять-таки самые крайние, самые радикальные.
Ни в одной стране мира политик с подобной программой не смог бы продвинуться дальше какого-нибудь местного муниципалитета. Даже в США самые завзятые палеоконсерваторы опасаются выражать такого рода тезисы вслух. Но в «перестроечной» и постсоветской России стало реальным всё, и Гавриил Попов получил возможность беспрепятственно тиражировать недопустимые свои идеи — широко, открыто, без всяких ограничений.
— В этом проектном зуде он действительно добрался и до мирового уровня.
— Вы правы, до предложений по новому мироустройству. По аналитическим выкладкам Попова, для реализации его проекта нужно распустить ООН и сформировать её по новым принципам. Главный из них звучит так: «Страны, которые не примут глобальную перспективу, должны исключаться из мирового сообщества». Но даже если все страны эту перспективу примут, иметь своё представительство в мировом правительстве смогут лишь те, что имеют определённый процент населения, необходимый объём накопленного национального богатства и определённую величину национального дохода на человека.
Однако в этих странах, достойных вхождения в ООН, Попов предлагает лишить граждан равных избирательных прав. Избиратель «должен иметь то число голосов, которое соответствует его образовательному и интеллектуальному цензу, а также величине налога, уплачиваемого им из своих доходов». Грубо говоря, один голос Романа Абрамовича будет равен миллиону голосов рабочих. Тогда власть в этих государствах будет представлять интересы «продвинутой» части общества, а не малоразвитого большинства. Решать, как поступать с «нищебродами», вроде миллиардов азиатов и африканцев, будет уже мировое правительство.
— Скольким же не достанется места в этой социал-дарвинистской системе? И что с ними делать?
— Как минимум основную часть «лишнего» населения просто спишут со счетов как генетический мусор. В этой ситуации сколько в «золотой миллиард» пробьётся жителей России — большой вопрос. Да и сохранится ли она к тому времени при таком раскладе — Попов предпочитает не заморачивать себе голову.
От «верного ленинца» — к махровому антисоветчику
— До того как Гавриил Попов стал «демократом», он ведь 20 лет подвизался на ниве марксистской политэкономии. Как же происходила его трансформация?
— О, это был сугубо конъюнктурный процесс. Будущий ярый критик административно-командной системы писал в одной из предыдущих своих монографий так: «В условиях социализма принуждение, опираясь на авторитет собственности, приобрело государственную форму, охватило всё хозяйство и соответствует интересам всех хозяев социалистического производства, то есть каждого члена нашего общества». («Система методов управления социалистическим общественным производством», 1973). Чёрное у Попова, многие годы редактировавшего журнал «Вопросы экономики», в нужный момент легко становилось белым, а белое — чёрным.
Вот вам ещё его слова в сборнике статей «Эти четыре года»: «Я теперь с гордостью говорю, что я — коммунист. Ибо возрождаются славные традиции московских большевиков». Напомню, что эта публикация была впервые в 1988 году, а книжное переиздание — в 1989-м. Считаю, что в приближавшейся смене власти он увидел перспективу для большей своей карьеры. И ради этого потом очень быстро «перестраивался» туда-сюда.
— Согласен. Его метания между Горбачёвым и Ельциным одно время я воочию мог наблюдать.
— Так и было. Когда в 1987 году Ельцина снимали с должности первого секретаря МГК КПСС, Попов вот как высказался в «Московских новостях»: «Самое необходимое сегодня — единство всех сил, мобилизация всех возможностей для решения основных задач. Ясно, однако, что понимание этой необходимости, имеющееся у руководящего ядра партии, не стало ещё всеобщим убеждением. В противном случае не было бы попытки Б. Ельцина противопоставить Пленуму ЦК свою «особую позицию».
Далее: «Когда выясняется, что нужны годы тяжёлой работы, нужны глубокие знания, нужно умение работать в условиях демократии, — тогда кое у кого появляются панические настроения, возникают авантюристические рекомендации, начинаются запугивания всяческими издержками…». И ещё: «Нам истерические порывы не нужны», — писал Ленин, предостерегая от такого рода рецептов преодоления трудностей… Именно поэтому я одобряю решение МГК партии» (то есть решение об отстранении Ельцина с поста первого секретаря МГК. — Ж.Т.).
А всего через четыре года этот «флюгер», уловив, куда дует ветер, потребовал на митинге присвоить звание Героя Советского Союза тому же Б. Ельцину! Каково?
— Эту его эквилибристику я с отвращением наблюдал, когда новый главный редактор «Правды» Иван Фролов, ставленник Горбачёва, сменивший В.Г. Афанасьева, дал мне задание подготовить беседу с Гавриилом. Тот действительно крутился туда-сюда, выбирая «наиболее удобную» позицию, но никакой публикации в конечном счёте так и не состоялось.
— В решающий момент этот самый Попов сумел сильно повлиять на доминирующее народное настроение. Это ведь он предложил устроить в столице искусственный дефицит продуктов питания с целью развала СССР. Теперь-то документально стало известно, что на закрытой конференции так называемого Московского клуба избирателей (16—18 сентября 1989 года) обсуждались вопросы захвата власти «демократами», объединёнными в Московскую ассоциацию избирателей. На этой встрече Попов сказал: «Для достижения всеобщего народного возмущения довести систему торговли до такого состояния, чтобы ничего невозможно было приобрести. Таким образом можно добиться всеобщих забастовок рабочих в Москве».
Именно высказанный подрывной замысел он потом и осуществил, будучи председателем Моссовета. Тогда многие товарные составы с продовольствием не прибывали в Москву, а продукты, как позднее было установлено, просто выбрасывались.
— Да, это был мощный удар по настроению людей! Попов достиг желанного возмущения многих — не против него, а против Советской власти.
— Его социал-дарвинизм проявился и в октябре 1993 года, когда он желал утопить защитников Дома Советов «в их собственном дерьме». А далее в своей ненависти ко всему советскому этот тип постоянно повышал ставки, например, заседал в инициативной группе по проведению «Общественного суда над сталинизмом и преступлениями власти советского периода». Судить Сталина намеревались не только за репрессии и за «преступные приказы», но и за «преступления против экономики, науки и культуры». Напомню: судьями стали Николай Сванидзе, Леонид Гозман, отождествивший деятельность советского Смерша с нацистскими CC, Лев Пономарёв — кавалер Командорского креста «За заслуги перед Республикой Польша», а также бывший директор Института научной информации по общественным наукам РАН Юрий Пивоваров, при котором сгорели редчайшие книги и документы, хранившиеся в библиотеке ИНИОН, плюс одиозный «историк» Игорь Чубайс, брат того самого...
— Отличная компания, ничего не скажешь.
— Лично сам Гавриил Харитонович в борьбе с «кровавым прошлым» отметился изданием книги «Три войны Сталина», ставшей своеобразной инструкцией для либералов в деле уравнивания советского вождя с Гитлером. Попов же стал и автором второго «бестселлера» — «Вызываю дух Власова», где оправдывается предательство генерала. Без доказательств, а просто так: «Сталинскую родину он предал, а Россию нет... Он несколько раз встречался со Сталиным и, видимо, пришёл к выводу, что никаких перемен в нашей стране, тех, которые он считает правильными, не будет. Я предполагаю, что Власов своей ударной армией собирался прорваться в Ленинград и создать там антисталинское правительство».
Вот, оказывается, как было! Западу и нашей олигархии, чьи интересы продвигают поповцы, мало выноса Сталина из Мавзолея. Важнее вынести из мозга молодёжи все достижения советской эпохи и оставить только мрак ГУЛАГа.
— Такая цель всех врагов России сомнению не подлежит.
— А знаете мнение Попова о нашем народе? «Народу нужен барин. Он (народ) не собирался сам работать. Должен кто-то прийти и устроить ему другую жизнь вместо той, которая его перестала устраивать» — так вещает Гавриил Харитонович в одном из своих интервью о поддержке россиянами Ельцина в 1991 году.
По-моему, вполне можно назвать его апологетом «ельцинизма», сочетающим в себе ненависть к России, подобие либерализма, а также глубокое невежество и нечувствительность к противоречиям в собственных мыслях.
— Соглашусь с вами. Добавим ещё и ловкое притворство, постоянную мимикрию.
— Не очень замечено было в своё время интересное событие. В стране «победившей демократии» одним потомственным дворянином стало больше. Глава «Российского Императорского Дома» великая княгиня Мария Владимировна записала в аристократы Гавриила Попова! За что бывший секретарь комитета комсомола МГУ и многолетний член КПСС получил дворянство от гражданки Испании донны Марии Романовой? Можно не сомневаться: за беспрекословное осуждение всего, что представлял собой Советский Союз. Тот самый, который, кстати, дал возможность нашему антигерою не только получить образование, но и воспользоваться многими другими жизненными возможностями.
Есть и ещё одна характерная страница в биографии Г.Х. Попова. В 1999 году впервые было опубликовано «Завещание Плеханова», якобы написанное им перед смертью, в апреле 1918 года. В нём даны оценки (конечно же, крайне отрицательные!) Ленину, Октябрьской революции и пути развития России. А позднее неопровержимо было доказано, что «завещание» это — фальшивка, составленная «архитекторами перестройки» Гавриилом Поповым и Александром Яковлевым.
— Вполне в их духе!
— А чего стоит эпизод, один из множества, в котором отразилась «глубина» теоретических суждений Г. Попова. Вы, может быть, уже и не помните, но в разгар рекламной кампании АО «МММ» он одобрительно отозвался об этой афере Мавроди и назвал такой способ присвоения денег вкладчиков «народным капитализмом».
Подытожу наш диалог высказыванием депутата Моссовета А.Н. Савельева: «Мне довелось лицезреть Попова многократно — на сессиях Московского Совета народных депутатов. И всегда поражаться его исключительно завиральным мыслям, которые всегда были ответом на какую-то острую ситуацию. Вместо рационального ответа, разумного решения Попов всегда предлагал нечто абсурдное. Причём зачастую было видно, что он придумал свою инициативу прямо только что».
— Заметим, что завиральное и абсурдное в его исполнении очень дорого обошлось нашей стране, нашему народу. И продолжающее свой ход время этого не отменит и не простит!
