Ростовский областной комитет КПРФ

Сейчас вы здесь: Главная » Новости и события » Факты » Чтобы помнили!
Четверг, 28 Мар 2024
Рейтинг пользователей: / 3
ХудшийЛучший 

Чтобы помнили!

Печать

7 мая 2019 года в хутор Никольский собирались на памятный митинг гости и хуторяне. 100 лет назад, 5 мая 1919 года оборвалась жизнь молодого командира полка Николая Ивановича Колесова, прах которого поится в заветинской земле. Ростовский Обком КПРФ, совместно с Калмыцким рескомом КПРФ включились в работу по организации и проведению памятного мероприятия, и как бы приурочивая скорбную дату гибели большевика Колесова и приближающуюся 74-ю годовщину Победы советского народа над фашистской Германией в одно общее событие. И ведь в этом соединении дат есть большой и общий смысл – верность воинскому долгу одного в годы Гражданской войны и многих миллионов советских граждан погибших в годы Великой Отечественной войны.

 

 

 


На центральной площади хутора собрались учащиеся и преподаватели школы носящей имя Колесова, представители органов власти и общественности, большая делегация казачества ВВД и Калмыцкого войска, официальные лица республики Калмыкии и делегация партийного актива Зимовниковского, Заветинского и Дубовского районов во главе с секретарями Кучером В.Ф., Ковгановым А.Д., Масаатаевой А.Н. и член Бюро Ростовского ОК КПРФ Дедович А.Д.


В своих выступлениях товарищи Кучер В.Ф. и Дедович А.Д. высказали слова памяти в отношении красного командира Колесова Н.И. и передали представителям большой семьи Колесовых слова благодарности и гордости от имени Ростовского Обкома КПРФ о той большой памяти, которую несёт все эти годы семья погибшего, и все жители Заветинского района которые помнят подвиг 27 летнего комполка погибшего в годы Гражданской войны.


По завершению памятного митинга, силами профессиональных коллективов артистов прибывших из республики Калмыкия был представлен концерт.

 

 

 

КАЛМЫЦКИЙ  УЗЕЛ


В 2005  году,  на площади  у  войскового Вознесенского  кафедрального  собора  города  Новочеркасска, открыт  примечательный  памятник  Примирения  и  Согласия. В окружении  двенадцати плит,  символизирующих  двенадцать  казачьих  войск,  высится  восьмиметровый  православный  крест. Перед  ним – фигуры  матери – казачки  с  прижатой  к  груди  рукой,  как бы  умоляющей:  «Хватит  воевать».  И мальчик, в  такой  же  просьбе  снявший  фуражку  с головы.  Положены  к  их ногам  с  одной  стороны монумента фуражка, башлык и шашка, с другой  стороны  - винтовка и буденовка.  Надпись  у основания  гласит:  «Во  имя  памяти  о  прошлом.  Во  имя  настоящего и будущего  казачества мы  пришли  к примирению и согласию.  Слава Богу,  что  мы  казаки!»

 

Именно  в  тональности  примирения,  без  уже  не нужной   и  вредной политизации, написан  настоящий  очерк  в  память  о  герое  и одновременно   жертве  братоубийственной Гражданской  войны, Колесове Николае  Ивановиче.  Не нам  судить его  выбор,  действия,  стоит сделать  попытку  понять  их и просто  помнить…



Случайно в книге Ю. Немирова «Встреча в австрийских Альпах» встретил я короткое упоминание о брате моего деда, Николае. Уникальный был человек с не менее уникальной судьбой. Фраза, приведенная ниже, только подтвердила мои убеждения, что кто-то очень хотел свести счеты с одержимым красным конником…


«В армию Буденного Ковальчук попал на Польском фронте…  в 34 полк 6-й дивизии Первой Конной, … прежде был 36-м полком Красной Армии. Его первый командир Колесов погиб под селом Торговое. Двенадцать белогвардейских пуль пронзили человека, о котором, к сожалению, почти ничего не известно. Только и знаем мы, что родом был Колесов из Калмыкии».


 Официальная  версия  утверждает, что командир  полка погиб  при  прорыве  из  окружения у села Заветное.   Якобы,  он покинул  броневик  и лично  возглавил  атаку красных  конников.   Вырвавшись  вперёд,   стал  догонять скачущего на лошади  офицера,  с  намерением  взять  его  живым.  У того оказался  пулемёт «льюис» и  он  расстрелял в упор преследователя.  Я  специально  нашёл  технические  характеристики  пулемёта:  вес  13  килограммов   без  патронных  лент,  длина  - 1,3  метра.  Мог  ли  опытнейший  воин,  Николай,  не  увидеть  это  оружие?   Кроме  того,  очень маловероятно,  чтобы  белый  офицер,  как  рядовой  пулемётчик,  скакал  с  таким  грузом. Двенадцать пуль…  В бою хватает одной. Так добивают, злобно, исступленно.  Навсегда останется тайной кто  это сделал.Так варварски, пятого мая 1919 года,  оборвал жизнь Николая Ивановича Колесова, калмыка по рождению, приемного сына моего прадеда Ивана Тимофеевича. Он,  его дети, внуки, правнуки,  формируют одну из ветвей на нашем раскидистом родословном древе.


Николай – имя,  данное ему при крещении.   Он родился  в  1892  году  в  небогатой  калмыцкой  семье Дорджиевых,  его  звали Батр,  Батурка.   Родители кочевали в  юрту зажиточной Атаманской станицы, где каждому  казаку  выделялся пай  в  размере 75 десятин.   Между  казачьими  и  калмыцкими  семьями  был  обычен  своеобразный  симбиоз.  Казаки  в  весеннюю  пору  передавали калмыкам  своих  лошадей,  скот  и  те  угоняли  их  на летние  пастбища  в  верховья  рек  Кара – Сал,  Акшибай,  Амта.  Осенью,  возвращаясь  в юрт, возвращали  поголовье  после  нагула,  получая  расчет  за  работу  деньгами,  сеном,  фуражом. Сведения  о  жизни  атаманцев начала  двадцатого века  получены  мною  от прямых  очевидцев.  Брат  отца,  Николай, родился  в 1897  году,  отец  и  тётя  Поля – в 1910  году.  Все  они  обладали  уникальной  памятью,  записывать  их  воспоминания  я  начал почти пол  века тому назад. О  жизни  и гибели  станицы  Атаманской  мною  написана книга  и поэма «Ангел  памяти»,  отрывки  из которой  я  включаю  в  текст  повествования. По рассказам  старших  членов  семьи,  за  чаганаком (озером),  у  родового  нашего  хутора  Иловлинского,   в  леваде  флигеля  прадеда, много  лет  ставила  свои  кибитки семья Дорджиевых.  Дети  обоих  семей  играли  вместе,  хорошо  знали  друг  друга, а с  младшей дочерью  прадеда – Таней,  Батурка,  почти её одногодок,  был  очень  дружен.  В  1896  году  его  родители  умерли  от холеры. По  другой  версии  родители  Батра  отдали его,  самого  младшего  сына,  в  семью Колесовых  добровольно.   Уже  невозможно установить,  как  сложилась судьба  старших  братьев  –  Манджика,  Дорджи  и  других родных.  Батра,  в  десятилетнем  возрасте,  усыновил  мой  прадед,  Колесов  Иван  Тимофеевич, неоднократно  избиравшийся почётным  судьёй Атаманского  юрта.


Здесь, ни  бедно, ни богат
Жил  и наш  старинный  род:
Дед  Степан,  его  два  брата,
Пять  сестёр,  детишек  взвод.
Прадед  мой, добряк  великий,
Православный,  сердце – клад,
Сыном  сироту – калмыка
Взял – и  вырос  третий  брат.    


Прадед был  человеком  очень  набожным – ктитором  Троицкой, центральной  церкви  станицы  Атаманской  и крестить приемного  сына  повез на тачанке  из хутора  именно  туда. Согласно   легенде,  произошло  крещение в  проруби  реки  Сал,  куда  священник, предварительно освятив  воду,  окунул  новообращенного  христианина  с головой,  дав  ему имя  Николай.  Достоверно  передавалась  в семье  одна  забавная  подробность:  на  обратном  пути он  попросил  вожжи  у  отца  и,  взмахнув  кнутом,  крепко подогнал  лошадок  запредельно солёными  словечками.  Опомнившись,  извинился  со  словами: «Ой,  забыл, что  я  теперь  русский…»


Прадед  и  прабабушка,  Мария  Филипповна,  относились  к  Николаю так же,  как собственным  детям. Способный парнишка  хорошо учился, страшно любил скачки на лошадях  и часто  побеждал  в них.  До призыва на службу, в 1910  году, он  женился на Василисе Федоровне Самсоновой из  соседнего хутора Троилина, выросшей  в многодетной  семье,  где  было  восемнадцать детей.  Её звали Василиса -  Васса,  Васёна.  Через год  у молодых родилась дочь,  Прасковья,  23  сентября  1914  года – сын, Георгий.   На фронте, в Первую мировую, Николай  получил звание урядника, был смел до безрассудства, хитер и находчив в бою, заводила на отдыхе.  Вместе  с  рядовыми читал газету  «Окопная  правда»,  разделял социалистические идеи.  В  1917 году,  после  Февральской  революции,  возвратившись в станицу,в  июле, он  был избран  делегатом  первого  Войскового  круга  от Сальского  округа. Вялость  и половинчатость  деятельности  временного  правительства  не  устраивала  казаков.   Доминирующим  лозунгом   съезда было: «Земля  и  воля».  О  второй  грядущей  революции  пока ещё никто  не  догадывался и не говорил, не было на нем  деления  на  классы. Это  видно по  составу  делегации  округа:  в  ней  присутствовали  и  офицеры  и инженеры  путейцы  и служащие.  Но  она  произошла  и разломила  общество  на  две противоборствующие  стороны. Лозунги  и декреты  большевиков: «Мир народам»,  «Земля  крестьянам» были  привлекательны,  близки  и  понятны  Николаю.  Однако,  всё  это  приходилось  отстаивать с оружием  в  руках.   С  другим нашим родственником,  Пименом Андреевичем Ломакиным,  они  организовали красный отряд, к  осени 1918 года выросший в полк.  В  этом же году  в  семье родился  третий  сын, названный  по  отцу  Николаем.   Полк получил название Доно-Заветинский  (Черноярский), Николай Колесов был избран его командиром. В  основном состоял он из крестьян  хутора  Троилина и иногородних  окрестных поселений. Отношения с зажиточными казаками Атаманского юрта, однозначно не принявшими советской власти, естественно не сложились. Иначе как «чертов калмык» они его не называли. Жена, Василиса, побывала в заложниках, а детей приходилось прятать в калмыцких хотонах. Вместе с соединениями Б. Думенко, О. Городовикова, Г. Маслакова, С. Буденного, полк Колесова вскоре с боями откатился к Царицыну. А по возвращению ему пришлось  уже  вступать в боевое столкновение  с частями, состоящими из земляков-казаков, в рядах которых  могли  быть и члены нашей большой семьи. Всё  туже  завязывался  узел  противоречий  между  родственными  чувствами  Николая и  сложившейся  действительностью.   Трагичное противостояние! К  сожалению, в  работах  ряда  авторов,  исследовавших  судьбу  героя  Гражданской войны  Николая Колесова, допущены  непростительные  домыслы.  Очень  известный, народный  писатель  Калмыкии писал,  что в 1919  году «пьяный  отчим орал…»  И служили, якобы,  мои предки  «в привилегированных  войсках».(Все казаки  Атаманского  юрта, в том числе Николай  и  его  сводные  братья  служили в 22 казачьем полку).   Подобные  выдумки  присутствуют  и  в очерке  Ивана  Рябцева:  «Шел  под  красным знаменем»:
 «Отчим  решил  «обмыть» погоны  Николая.  Он  пригласил хуторских  тузов  и закатил  пир.  Когда  гости  изрядно захмелели,  отчим  встал и,   подняв  стакан, провозгласил:  «Благословляю тебя,  Николай  Иванович, руби  большевиков!» … «Ур-ра!» –разноголосо  заревели  гости».


Оба  автора  давно  ушли в  мир  иной, издавали они  свои  труды  в  то  время,  когда  ещё  живы  были участники  трагических  событий  времён  Гражданской  войны. Явно  не  доработали!  Понимаю  вынужденную политизированность  публикаций времён  социализма.  Но грубые  оскорбления  памяти моего  достойного  прадеда,  Ивана  Тимофеевича, приёмного  отца Николая,  скончавшегося  в  ЯНВАРЕ  1917  года, когда тот  был  ещё  на фронте,  принять  не могу!


К тому же,  очень сложными были у  Николая отношения с комиссаром полка, Давыдовым А.Д.   Тот был впрямую причастен к гибели,  в июле 1918 года сводного брата Николая – моего  деда, Степана. Он  был  атаманом хутора  Иловлинского,  обладателем  ордена  Святого  Георгия,  полученного  в русско -японскую  войну. В  Гражданской  войне  он  участия не принимал. Четверо вооруженных людей с  красными  бантами, ворвались  во  двор  Степана  Ивановича  в  момент,  когда они  с женой  и  младшими  детьми сидели  во дворе за  столом.  В  этой  четвёрке  находился  и  Абрам  Дмитриевич.   Противостояние  было  коротким  и  неравным.  Выстрел  в  спину  оборвал  жизнь  хозяина  дома. Якобы,  стреляла  пришлая  анархистка – идейный  вдохновитель расправы,  но рядом безучастно  находился  Давыдов.  В тот же день  эти так называемые  мстители,  опьяненные  кровью,  убили  двенадцать  зажиточных  казаков  Атаманского юрта.  В том  числе братьев - калмыков Шараповых  из соседней  станицы  Потаповской.  К тому же, когда  Давыдов  лично  сжёг  калмыцкий  хурул  в  хуторе  Беляевском,  калмыки  обратились  с жалобой  к  Николаю. Так  завязался  кровавый  узел негласного противостояния  командира  и  будущего комиссара  полка.


  «Карабин  с плеча  срывая,
Сделал  выстрел сатана…
 Так вломилась,  всё  сметая,
В дом Гражданская  война.
Рухнул дед, а пьяный  ирод
Чёрным  смерчем  ускакал
И  осталось  восемь сирот
И пошёл по  Дону  пал:
Белый – красный,  Красный – белый,
Брата  кровный брат убил,
Что ж ты, Господи,  наделал
Как  такое  допустил».


И отношения эти всё обострялись. Восемь раз необъяснимо гибли лошади под одержимым всадником. Только смеялся Николай: «Я заговоренный, меня два бога берегут: Будда и Христос».


Не уберегли. Привезли соратники  к дому  Василисы  изрешеченное  пулями  тело.  И опущен был  он  в  землю  погоста  хутора  Иловлинского рядом  со свежей  могилой  своего  сводного   брата,  Степана.  Принимает  она  одинаково  и  красных  и белых,  зачем  так  страшно  всё  было...  Хоронить командира   полка  прибыли Ока Городовиков и Семен Буденный. По  легенде, последний, через годы, будучи в больших чинах прислал самолет в вымирающую уже станицу Атаманскую, вывез семью красного героя в Москву. Но  сохранившиеся у меня  письма  сыновей Николая  Ивановича  опровергают эту  версию.  Долго  еще  Василиса  кочевала  с детьми  из квартиры  в  квартиру  по станице и  окрестным  хуторам,  работала где  придётся. Положение  улучшилось,  когда  её  перевели  в  сельпо  села  Заветного,  потребсоюза, носящего имя  её  мужа,  Колесова. Через  годы, в 1935  году старший  сын, Георгий,  закончив Орджоникидзенское военное  училище,  пригласил  мать  переехать  к  месту  его  службы  в центральную  Россию.  Прасковья,  окончив  среднюю  школу, поступила  в  Московский  институт,  вышла замуж  за Иосифа Глайхенгауса. У  их   дочери,  Елены, дедушки – бабушки  трех  национальностей:  русские,  калмыки,  евреи.  Такое  переплетение  судеб. Василиса  с младшим  сыном перебралась  в  Москву,  где жила  до  смерти  в 1944 году.


Там  же,  до конца дней, прожила дочь Прасковья, оттуда ушли на фронт  Георгий   и младший,  Николай. Повезло, оба вернулись: Григорий -  в звании  капитана,  обладателем двух  орденов  и ряда  медалей. После  войны он  с четырьмя сыновьями  жил  в городе  Грозном.   Николай  служил  на Балтийском флоте, прошёл две войны – Финскую и Великую  Отечественную.  Стал  кавалером  ордена Отечественной  войны первой  степени  и  ряда  медалей.   Долго работал  потом в городском хозяйстве столицы.  Мы  встречались  с  ним  в  Москве  в  2004 году, подолгу  беседовали.  Отца не помнил, на момент  гибели  командира полка было ему меньше двух лет. Плакал  старик,  вспоминал станицу, реку  Сал,  детство,  но  приглашение  выехать  со мной,  посетить родные  края, выполнить был  уже  не  в  состоянии.



Трагически  сложилась  судьба  второго  сына,  Георгия  и его семьи.  Пережить  вторую  войну,  чеченскую, им  не  удалось. Он,  его жена  Зинаида  Петровна,  один  из  сыновей,  Альберт,  просто  пропали,  сгорели в её горниле.  Остальных  членов  семьи  разбросало  по  стране.  Сейчас  поисками  пропавших занимается  родной  правнук  Николая,  внук  Георгия – Вадим  Альбертович  Колесов. Так сложилось,  что  он ещё  не  виделся с кровными  родственниками – большой  семьёй  Дорджиевых.  Их встреча  ещё  впереди. Мы  с  ним  тоже  пока беседуем  лишь  по телефону.   Но  общение  обоих  ветвей нашего общего  предка- калмыцкой  и  русской,  сопутствует  духовному  единению и дружбе.  


   Год  назад  у  стелы,  поставленной  моей  семьёй  на  месте,  где когда – то  процветала родовая  станица,  встретились  мы с потомками родного  брата  героя – Манджи Дорджиева. Подарил  я им свою книгу  «Горькая  пыль родины.  Станица  Атаманская,  рождение, процветание,  гибель»,  поклонились  земле  предков.  Полюбовались  рекой  Сал, неоглядными  просторами  степи, где  когда – то рос  и мужал Батр – Николай. Нет  станицы,  церкви,  где он был  крещён,  школы,  в которой  учился,  всё  ушло  в небытие.  Пусто  и грустно…  Лишь  парит  высоко в небе над  крутым  обрывом  сальского  берега,  сверкающая  в  лучах  щедрого солнца,  железная  птица – символический   «Ангел  Памяти».


 А  весной  ковры тюльпанов –
 Будто тысячи  свечей,
Капли крови старой раны
Год от года  горячей:
Поминает убиенных
Измождённая земля,
И гражданских  и  военных,
Кто погиб  и  кто стрелял.
Все  легли  и  стали  прахом…
Над погостами – ковыль,
Да вздымают  ветра  взмахи
Горькую  седую  пыль.


 Возглавлял обширную  делегацию старейшина  рода,  Владимир Шардаевич Дорджиев,  его  кровный  внучатый  племянник. Юридически внучатым  племянником Николая  Колесова являюсь и  я.  Так  что мы  братья  в третьем  поколении.  Примечательно,  что  отец  Владимира,  Шарда Манджиевич,  был участником  Парада  Победы  в  1945  году.  Достойная  династия  воинов! После  посещения бывшей  станицы  Атаманской  состоялась коллективная  поездка  в  хутор  Никольский,  к  монументу,  под  которым  покоится  прах  героя  Гражданской  войны.   Был  он  перенесён на центральную  усадьбу  совхоза с  кладбища  вымирающего  хутора  Иловлинского  первого  мая  1957  года.  У  памятной  стелы его  наследники провели  церемонию  поминовения  по калмыцкому  обычаю,  выполняя волю предков,  завещавших   непременно найти  могилу Батра.


 Имя  воина  и бунтаря,  к  счастью,  не забыто:  Есть в  Заветинском  районе Ростовской  области  хутор Колесов, школа, улица имени Колесова, обелиск с его именем в  Никольском. В  районном  музее  на  видном  месте  размещен  стенд,  на котором   освещен  его  короткий  жизненный  путь.  Слова  благодарности   заслуживают  те,  кто не  поддался  веянию сегодняшнего времени,  времени  излома,  сохранил  о нём  память.  Он  искал  свою  правду,  за  неё  боролся  и погиб.  Не  нам  осуждать  его очень  нелёгкий выбор, как  и выбор  тех,  кто  ему  противостоял.  Надо  просто помнить…


      Геннадий  Колесов.  Член  Союза писателей  России. 2019 год.

 



Rambler's Top100